Возвращение (СИ) - Штиль Жанна - Страница 26

— Не смогу заснуть в такой обстановке, — сокрушённо вздохнула. — Комнату сменить нельзя?

— Можно, — серьёзно ответил он. — В другом конце коридора будет немного спокойнее.

— Так что вы сидите? — ложечка замерла в руке. Янтарь, поймав в ловушку огненный сполох, ожил, подмигнув доверенному лицу его величества.

— Там нет свободных камор. Но это несложно устроить.

— Выгнать кого-нибудь, да? — отпрянула девушка, прижавшись к спинке стула.

— Поменяться, — уточнил гехаймрат, вытирая жирные пальцы полотенцем.

— Выгнать-выгнать, — укоризненно закивала пфальцграфиня. — Называйте вещи своими именами.

— Чего вы добиваетесь, Вэлэри? — Шамси порывисто поднялся и, сделав шаг, склонился к ней, упёршись руками в подлокотники кресла. — Находясь в таком состоянии, вы и там будете слышать каждый вздох родильницы.

— Что вы знаете о моём состоянии? — взвилась она. — Что вы знаете обо мне? Вы…

— Догадываюсь, — прервал начинавшуюся истерику. — Ваша недавняя встреча…

— Погодите, — остановила его, вертя головой и прислушиваясь.

Женский стон, переплетаясь с мужскими короткими выдохами, не походил на стон муки и боли. В соседнем номере шумно удовлетворяли похоть. К обоюдному удовольствию.

Эксиленц выпрямился и, повернувшись в сторону перегородки, отделяющей их от каморы, где остановился Бригахбург, вздёрнув бровь, взглянул на женщину.

Она вопросительно уставилась на него, будто не веря своим ушам, сомневаясь в том, чем могут там заниматься.

Ему ничего не пришло в голову, кроме как занять своё место за столом и наполнить кубки. В другое время он бы не обратил внимания на это — на постоялых дворах происходит и не такое, — но сейчас, глядя на растерянную, побледневшую пфальцграфиню, смутился. Откашлялся, привлекая к себе внимание:

— Вэлэри, поешьте.

Она непонимающе посмотрела на него. В глазах билась тревога.

Шамси выдохнул. И после этого она будет утверждать, что Бригахбург ей безразличен? Что касается графа, то… Мужчина есть мужчина. Он свободен и вправе поступать так, как ему заблагорассудится.

За стеной, похожие на приглушенные женские рыдания, замирали вздохи.

Наташа, глубоко вдохнув, задержала воздух, медленно выпустив его. Сердце остановилось. Ложечка в руке мелко подрагивала. Неудержимая безумная фантазия забилась в угол сознания, не выдав ни одного визуализированного образа. От пронзившей боли в груди, оцепенела.

Лемма с беспокойством наблюдал, как она медленно и тяжело поднялась. Сделав несколько шагов в сторону перегородки, нерешительно остановилась, блуждая взором по потолку, и рванулась к двери.

— Вэлэри! — он нагнал её, прижав створку ладонью. — Не глупите!

Свеча вспыхнула, выхватив метнувшиеся фигуры из тьмы, отбросив косую танцующую тень на потолок.

Крик роженицы, как сигнальный рожок, возвестил, что она всё ещё не родила.

— Сделайте что-нибудь, — Наташа просительно заглянула в глаза мужчине.

— Вам нужно успокоиться, — взял её под локоть, увлекая к столу, — выпить вина.

— Я не хочу вина.

— Вам нужно поспать. Вы измучены дорогой, — подтолкнул её к ложу, морщась от затихающих вскриков. Казалось, они неслись отовсюду. Ему самому не помешает крепкий сон.

Стоны страдалицы за стеной вновь сменили звуки животной страсти.

Наташа расширила глаза. Какая искусная пытка слышать одновременно — слева муку и боль, справа райское наслаждение. За что ей всё это? Какой же гад, этот ненасытный Бригахбург! Какая мерзость!

Крепко зажмурилась, плотно прижав ладони к пылающим ушам, закачалась из стороны в сторону. Шум собственного дыхания заглушил доносящиеся отзвуки плотских утех. Почувствовав прикосновение к плечу, дёрнулась в сторону.

Сильные мужские руки перехватили её. Шамси прижал вырывающуюся женщину к себе:

— Тише, — успокаивающе прошептал он. — Доверьтесь мне.

— Довериться вам? — колотила его в грудь. — Вы все такие! Вам всё равно, кто будет согревать вашу постель. Вам тепло и удобно. Вы получаете всё, что хотите. — Всхлипнула, отбив руки гехаймрата, снова и снова перехватывающие её запястья. — Любовь? Чушь! Её нет. Есть физическое влечение, похоть.

— Успокойтесь, Вэлэри. Вас могут услышать, — уговаривал, как дитя. — Вам нужно поспать

— Поспать? Здесь? А у вас получится?

— Сядьте, — силой усадил на ложе. Метнувшись к столу, вернулся с кубками. — Давайте выпьем…

Пфальцграфиня его не дослушала. Выхватив «фужер», отхлебнула. Плевать на эти липовые приличия! Напьётся и заснёт. Только так она не будет слышать нескончаемой безжалостной возни вокруг нее. Поперхнувшись, выпрямилась. Взгляд упал на перстень супершпиона, на его повёрнутую в сторону внутренней стороны ладони верхушку. Почему она видит это и её трясёт? Что подсыпал дознаватель в вино? Яд?

— Принесите, пожалуйста, яблоко и… печенье, — попросила тихо, протянув руку к его кубку, вцепившись в него, как в спасательный круг. — Я подержу.

Стоило мужчине повернуться к ней спиной, не раздумывая, поменяла ёмкости местами. Будь что будет!

Не успел он вырасти перед ней, залпом проглотила питьё из присвоенного «фужера».

Эксиленц разжал побелевшие пальцы женщины и, освободив «свой» кубок, опустошил его.

— Сядьте ко мне спиной, — развернул её за плечи. Послушную, молчаливую.

Наташа притихла в ожидании его и своей реакции на выпитое. Хоть и сделала всего глоток перед заменой, но ведь сделала! Страшно…

Проникновенный голос Шамси звучал над ней совсем близко.

— Расслабьтесь, — едва коснувшись женщины, он откинул её волосы с плеч, обнажив шею, — сейчас вам станет легче.

Нежную кожу обожгло касание его горячих пальцев, вызвав неуютный зуд мурашек. Девушка вздрогнула.

— Позвольте мне позаботиться о вас, Вэлэри, — слышала сквозь нарастающий шум в ушах. Ничего, сейчас он упадёт замертво, а она… Что станет с ней, и что она будет делать, думать не хотелось.

Чужие руки неторопливо расплели косу, перебрали волосы, переместившись на затылок, подушечками пальцев массировали голову.

Чувствительная кожа приятно ныла от мягких прикосновений.

Словно нечаянно он касался мочек ушей, заставляя невольно вздрагивать и покачиваться под ненавязчивым напором рук.

Проникнув под ткань платья, мужские пальцы обвели ключицы, размяли мышцы плеч, вернулись к шее, поглаживая её на удивление гладкими ладонями.

Невероятно! Вокруг воцарилась тишина. Никто не кричал и не стонал, не слышался топот ног по коридору, не хлопала дверь.

Наташа устало прикрыла глаза, поддаваясь ласкающему движению рук, которые уже скользили вниз по спине вдоль позвоночника, вызвав желание прогнуться под его ладонями. И она прогибалась. Окутало душным жаром. Над ней слышалось тяжёлое мужское дыхание.

Под руками абассинца напряжённые мышцы расслаблялись, млея в ожидании очередного касания. Кровь пульсировала в венах, кружа голову, тело горело от умелых прикосновений и просило ещё.

— Хватит, — застонала, тут же усомнившись, сказала это вслух или ей померещилось.

— Верьте мне… — окутало шелестом падающей листвы осеннего леса.

— Верю… — шептала в ответ засыпающему разуму.

У самого лица назойливо звенел комар. Ветерок от его крыльев коснулся щеки. Писк затих, напомнив детскую присказку: «Кыш, птица! Нашла место, где гнездиться». Наташа хлопнула по кровососу, почёсывая скулу. Кожа отозвалась болезненным зудом. Под пальцами ощущались волдыри от укусов.

— Gad, — просипела сухими стянутыми губами, открывая глаза, невидящим взором уставившись на свисающий полог над головой.

Крошечное, непроницаемое чёрное оконце едва просматривалось на такой же чёрной стене. Огарок свечи потрескивал и коптил, выделяя едкий сизый дым. Камин потух, но ещё чувствовалось идущее от него тепло.

Вдохнула полной грудью, окончательно придя в себя.

Привстав в кровати, поняла, что так и уснула не переодевшись. Закрутившееся вокруг тела платье помялось до неузнаваемости. В глубоком кармане звякнули монеты. Тяжёлая зажигалка оттягивала второй карман.