Возвращение (СИ) - Штиль Жанна - Страница 7

— Я его дочь. Это доказано. Помню его и свою мать. Мне было четыре года, когда нас с мамой пленили нурманы. — Потирала повлажневшими ладонями колени.

— Вы об отметине, что у вас на затылке?

— Да, у Эрмелинды такая же. Её нам делал один и тот же человек — герр Штольц. Утром можете сравнить.

— Если сейчас вы станете настаивать на своём двадцатилетнем пребывании в любом месте земли и назовёте место, где находились, я отправлю туда людей. Пусть это затянется надолго, но гонцы когда-нибудь вернутся. Думаю, ни с чем. Всё это время вы будете находиться под арестом. — Заметил её беспокойный взгляд. — Я заберу вас в Алем и распоряжусь, чтобы с вами хорошо обращались до тех пор, пока буду жив. А далее я не дам медяка за вашу жизнь. Скорее всего, вас либо обезглавят, либо предадут забвению.

Затянувшийся серой дымкой камин поплыл перед девушкой. Она видела себя с цепью на шее, сидящую в холодном сыром подземелье на куче вонючей соломы. С незаживающими кровоточащими ранами, покрытыми струпьями, гниющую заживо. Сглотнула подступивший к горлу ком.

— На каком основании вы заберёте меня отсюда? За что меня арестовывать?

— У вас с Бригахбургом был сговор. — Он поднялся и, упершись руками в колени, склонился к ней. — Вы убили Фальгахена.

— Зачем?! — Посмотрела с сомнением на него: «Шутит?»

— Сосед знал о чём-то недозволенном и, возможно, угрожал разоблачением. Например, есть ещё один рудник с золотом.

— Чушь собачья! — Отпрянув, вдавилась в спинку стула.

— Бригахбург нанял убийц, и ты знала об этом. — С нажимом парировал ищейка, незаметно перейдя на «ты», пугая Наташу прожигающим чёрным взором, разъяряясь от непонятного упорства слабой женщины, смеющей перечить ему. — Он спрятал тебя, ранив себя, чтобы всё выглядело правдоподобно.

— Ранил себя? Вы видели его рану? — Дивилась, как ловко темнокожий Бонд приплёл Фальгахена. А что? Именно так и фабрикуются липовые дела, в результате чего страдают ни в чём неповинные люди. Карл и после смерти умудряется портить им жизнь.

Абассинец словно не слышал её слов, не отводя внимательных глаз от её лица:

— Наёмники свидетелей не оставляют. Фальгахен мёртв, а ты жива-здорова. — Возвышался над ней, готовый к любому её неожиданному действу. Уверенность в том, что женщина так просто не сдастся — крепла.

— На карету напали бандиты, нанятые Вилли Хартманом! — Не думала о том, что может ошибаться и обвиняет невиновного. — Меня ранили. Они решили, что я мертва. Есть шрам. Вот, — повернулась к свече, захватывая край платья с сорочкой, приподнимая и показывая окончание розового рубца у талии.

Шамси бесцеремонно перехватил ткань из её рук и задрал платье выше. Скользнул взором по необычному тонкому белью, плотно облегающему бёдра. Подвинул свечу, ощупывая ранение, не обращая внимания на шипение пфальцграфини, уцепившуюся в его запястье, выдёргивающую ткань из-под руки в попытке прикрыть оголившийся до подмышки бок. Ступня женщины уперлась в его колено, не давая приблизиться вплотную.

— Хватит тыкать, мне больно, — взмолилась Наташа, сгорая от стыда, отталкивая его руки. На грубые действия мужчины она остерегалась отвечать откровенной агрессией. Это только разозлит его.

— Рана неопасная, но хлопотная, — шептал араб, отмахиваясь от её толчков. — Почему они тебя не добили?

— Они думали, что убили меня. Фальгахен надел на меня ошейник с цепью, чтобы я не сбежала, и она попала между лезвием кинжала и телом. Они не заметили.

— Как?.. Ошейник? — Услышать такое он не ожидал.

— Вам нужен следственный эксперимент? Без проблем! Я покажу, как всё было! — Не стеснялась выступивших слёз.

— Как сняла? Отвечай! — Говорил громко, быстро, напористо, не давая женщине сосредоточиться, удерживая за подбородок, глядя в глаза, выискивая в них искры животного страха, как всегда случалось при дознаниях. При необходимости прибегали к болевым приёмам, развязывающим языки самым упрямым.

В мгновение ока перед ней промелькнули лики Фионы и Руди. Рассказать об их участии — значит подвергнуть их жизни опасности. Что может взбрести в голову разъярённому службисту?

— Нащупала защёлку. Не сразу, конечно…

— Защёлку… — Господин дознаватель казался озадаченным. Слова скиталицы походили на правду.

— Где ты была месяц? Почему тебя не нашли? Смотри в глаза! Кто тебе помог? — Сыпал вопросами, не давая сориентироваться. — Отвечай быстро! Ну! Бригахбург?

— Я его не видела до вчерашнего дня! Когда очнулась, ушла от кареты в лес! — Говорила торопливо, не отрывая глаз от его блестящего, покрывшегося испариной лица. — Шла, шла… Наткнулась на пещеру с источником, там отлежалась. Ела бруснику, ягоду бессмертия. Лечилась её листьями.

Они успокаивались, тяжело дыша и глядя один на другого. Напряжение спало. Супершпион придвинул стул, усевшись напротив подозреваемой, заключив её колени между своими. Полного доверия к строптивой пленнице не было. Не походила она на женщину, перепуганную до смерти. В глазах горел непокорный огонёк, речь не казалась сбивчивой и бессвязной. Она не договаривала и хорошо понимала, о чём говорит, контролировала себя, стараясь подыграть ему. Она быстро думала, ничуть не уступая ему. Лемма встречал подобных женщин. Их отличал жизненный опыт, они были немолоды, самонадеянны и корыстны.

— Что потом? Пещеру сможешь показать?

— Да… Ничего потом. Подлечилась и пришла сюда. Прошла под предлогом поиска работы. Меня не узнали. Позвала командующего гарнизоном, и он помог мне вернуть власть. Как раз приехал граф фон Бригахбург. Теперь вот вы. — Оглаживала платье дрожащими руками. — Если нужны подробности — расскажу.

— Видела убийц?

— Нет. Только слышала, как двое из них называли друг друга Хельмут, он убил Карла, и Шефер.

— Вилли… Кто он?

— Хартман. Торговец из Штрассбурха. Был женихом Эрмелинды до моего появления. Потом снова стал им.

— Почему решила, что он причастен?

— Он просил у отца моей руки, но я его обманула, притворившись бер… — Закашлялась, маскируя нездешнее слово. — Ждущей дитя. Он сбежал.

— Не затрудняйся. — Легко распознал уловку. — В твоей речи много иноземных слов. — А Фальгахена тоже обманула?

— Этот сделал вид, что обрадовался, — хмыкнула презрительно. — А когда отец отказал ему, он решил меня выкрасть.

— Бригахбурга ждала?

— Никого я не ждала! — вспылила, вспомнив, как в то время мучилась от осознания своей никчёмности.

— А теперь почему с ним?

— Почему-почему… — пробурчала недовольно. — Потому что всё выяснилось и вас это не касается.

— Касается. — Шамси решительно наклонился к пфальцграфине и, завладев её подрагивающими руками, поцеловал, не спеша выпускать, поглаживая большими пальцами тыльную сторону ладоней. — Через два дня мы едем в Алем, Вэлэри. — Стремительно вышел.

— Ishcheyka. — Наташа усиленно тёрла о платье ладони, где горела кожа от прикосновения губ абассинца. — Ham i shantazhist.

Впрочем, она тоже не отличается кротким нравом и покладистостью. Вела себя неправильно. Лучше бы дрожала, плакала, ползала на коленях, целовала руки и носки сапог супершпиона, утверждала, что своя в доску и готова на всё… Брезгливо поморщилась, передёрнув плечами, представив себя, распластанную у ног эксиленца с грязным отпечатком подошвы на своей спине. Вздохнула тяжело, собирая воедино расползающиеся обрывки разговора с ним. Сболтнула ли что лишнее? Вскочила, бросаясь к двери. Она всё расскажет Герарду! Вместе они найдут выход из тупика. Продержаться бы день. Тайный советник не посмеет увезти замужнюю женщину.

Распахнув створку, уперлась в мужскую грудь. В испуге отпрянула, не в силах произнести ни слова. Услышала:

— Госпожа пфальцграфиня, мне не велено выпускать вас.

Стражник! Не из её гарнизона. Досадливо хлопнув дверью, задвинула засов. Кинувшись к окну и распахнув его, безуспешно рванула решётку. Тюрьма!

От стука в дверь, чуть не упала с подоконника, крикнула:

— Кто?

— Госпожа пфальцграфиня, — зов Шамси вызвал приступ тошноты. — Мы не договорили.