Дженнет (СИ) - Романова Галина Львовна - Страница 42

Собственно, никого искать не пришлось. Даже не прибегая к чарам, Ролло уже через несколько минут целенаправленных поисков понял, где она находится. И поспешил туда.

Берег водоема. Как романтично! Иногда девушки бросают в пучину вод перстень или серьгу и требуют, чтобы воздыхатель достал ее со дна. Что ж, он был готов и к такому варианту. Но, приближаясь, Ролло понял, почувствовал, что Джи-жи не одна. У него появился соперник? Хм! А это интересно! Рыцарь прибавил шагу, торопясь поспеть вовремя — и в то же время дать этим двоим шанс…

Деревья и кусты тут словно жили собственной жизнью — их ветки нарочно переплелись так, что продираться приходилось силой. Ролло уже был готов выхватить меч и срубить неподатливую растительность, но в это время заметил…

Два тела, сплетенные в страстном объятии. Занятые только друг другом, они не замечали никого и ничего, тем более осторожного фейри. Да и как его заметят два…

…человека?

Ролло не поверил своим глазам. В саду королевы фей были люди! Смертные! Мужчина и женщина! И обоих он…

Нет, глаза его обманывают. Это колдовство. Эти деревья и кусты зачарованы самой королевой так, чтобы показывать совсем не то, что есть на самом деле, и он, как всякий сторонний наблюдатель, просто подпал под действие колдовства. Траве все равно, от кого защищать любовников, стонущих в объятиях друг друга. Но мужчиной был новый король фейри, человек, которого Ледяная Королева Мэбилон не так давно представляла всем на балу, а женщиной в его объятьях была та самая Дженнет! Та смертная, которая ответила ему, рыцарю Ролло, отказом, когда он ее возжелал! И вот она — или ее двойник! — здесь, вместе с королем! И от их пылкой страсти в траве тут и там сами собой распускаются цветы, так что даже сюда, в заросли, долетает их благоухание. В любое другое время это показалось бы Ролло чудом, но не сейчас. Целомудренно прикрыв глаза рукой, он попятился, лихорадочно ища объяснение случившемуся.

Нет, это не может быть Дженнет. Он сам оставил ее на границе с миром смертных. Она никак не могла оказаться тут. Тогда кто с королем? Может быть, сама Мэбилон? Ее ледяное величество тоже искусна в играх. А что, если она нарочно приняла облик смертной, чтобы придать остроты ощущениям? Это Ролло мог понять — сам бы с удовольствием ненадолго стал человеком или даже фирболгом, если это помогло бы разнообразить любовные игры. Иллюзия, надо сказать, мастерская. Он чуть было не принял одну фейри за другую.

Он еще думал об этом, когда на тропинке навстречу ему попалась королева. Занятый своими мыслями, Ролло, тем не менее, с грацией истинного придворного раскланялся перед Мэбилон, даже что-то пробормотал, приличествующее случаю, и лишь когда отошел на несколько шагов, остановился, как вкопанный.

Если он встретил королеву только что, то кто же был с королем?

Мэбилон покинула башню Бин Сидхи, чувствуя себя одновременно опустошенной и разгневанной. Пророчица пугала ее — и бесила. Если бы могла, королева избавилась бы от нее, но беда в том, что Бин Сидха не предрекала ничего подобного. «Тебе не избавиться от меня, пока я того не захочу! — часто повторяла она. — А когда я возжелаю истинной свободы, твои чары окажутся бессильны для того, чтобы меня остановить!»

Истинной свободы… Только что там, на вершине башни, Бин Сидха показала ей истинную свободу — и тут же дала понять, что пока не желает ее. Но это означало не только, что она остается здесь. Это заставляло поверить и в остальные ее предсказания. Любовь смертного… Любовь ее избранника… Мэбилон слишком долго жила без мужской ласки. Она слишком долго была одна, чтобы сейчас просто так отказаться от этого. И, кроме того, разве всегда не было иначе? Разве вот уже много веков она не избирает себе короля? Все они поначалу тоскуют, переживают, но потом смиряются и живут с нею счастливо до конца своих дней. С чего это пророчице уверять ее, что на сей раз все будет иначе?

Нет, все идет так, как ей хочется! Немного медленнее — ну и пусть. Просто надо больше терпения и магии, туманящей смертному рассудок и пожирающей память, но рано или поздно, он влюбится. И тогда они будут счастливы назло всем сумасшедшим предсказательницам.

Об этом и думала Мэбилон, когда встречный ею рыцарь отвесил церемонный поклон и пробормотал слова приветствия. Королева улыбнулась благосклонно. Она узнала посланника самой Росмерту и сочла встречу добрым знаком. Но отошла всего на несколько шагов, когда рыцарь догнал ее и решительно заступил ей дорогу.

— Прошу простить, возлюбленная королева, за то, что я, ничтожный, осмелился помешать вам и задержать на пути, — промолвил он, снова склоняясь перед нею. — Но эта встреча была столь неожиданной, она так взволновала меня, что я не смог сдержаться…

Мэбилон кивнула головой. Все рыцари были так или иначе влюблены в нее, многие придворные кавалеры готовы были рискнуть бессмертием, если были бы уверены в том, что наградой будет любой знак внимания. Но королева стороной обходила всех влюбленных, за что ее и называли Ледяной. И этого очередного воздыхателя она бы не стала слушать, заранее зная все, что он скажет. Но у нее было хорошее настроение. Да и не следует отказывать посланцу Росмерту, особенно сейчас. Пусть думают, что счастливая любовь растопила ее холодное сердце!

— Мне радостны твои слова, о благородный рыцарь, — она улыбнулась, предлагая продолжать.

— Но весть, боюсь, нерадостна моя. Ты так прекрасна, королева! Перед тобой склоняются все. Даже боги снисходительны к тебе, ибо истинной красоте прощается многое. Но тем печальней сознавать, что я принес нерадостную весть…

От посланца самой Росмерту печальной вести можно было ожидать только в одном случае, и Мэбилон нахмурилась:

— Твоя госпожа тебя зовет обратно?

— О нет, возлюбленная королева! Я готов остаться тут хоть на семь лет, коли прикажешь… В моей преданности ты не сомневайся. Но есть другие…

Мэбилон задержала вдох. Пальцы рук похолодели, кисти налились тяжестью.

— Кто?

— Я не смею…

— Я приказываю! Ну же?

Видя, что глаза Ледяной Королевы потемнели, и лиловый цвет сменился фиолетовым, Ролло отступил:

— Ваш король.

После того, что ей наговорила Бин Сидха, это было слишком, но Мэбилон заставила себя улыбнуться:

— Я знаю…

— Знаете, что у него другая? Что он сейчас ее целует?

Ледяные искры все-таки сорвались с пальцев, и рыцарь еле успел отпрыгнуть, чтобы его не задели острые, как бритва, осколки льда, способные пронзить незащищенную доспехами кожу, как бумагу.

— Где?

— Там, в парке. У озера…

И вовремя отступил в сторону, широким жестом указывая направление, но не спеша следовать за сорвавшейся с места королевой. Чем меньше будет там свидетелей, тем лучше для всех. Сама же королева по достоинству оценит его такт и преданность. А если она решит покарать смертного за неверность, ее найдется, кому утешить.

Дженнет с трудом поднялась на ноги, поправляя задравшийся подол. Руки дрожали, мысли путались. Не верилось, что она только что это сделала! То, о чем не принято говорить, то, о чем приличным девушкам не стоит даже и думать, то, что священники именуют грехом — она это сделала. Произойди дело в Англии, Дженнет кинулась бы к ближайшему озеру — топиться, смывая грех. Но они оба были в волшебной стране, где все не так, где можно то, что во внешнем мире вызывает осуждение… Но как можно осуждать ту близость, ту страсть, ту нежность и восторг, ту жажду обладания, которая толкнула их друг к другу?

Роланд уже встал и подал ей руку, помогая выпрямиться. В его глазах было столько тепла и счастья, что уже одно это уничтожало все сомнения. Да пусть ханжи твердят, что угодно! Она нашла своего любимого и не отдаст ни за что! Только что он сделал ее своей женой, и ни люди, ни волшебные существа, ни даже господь бог не в силах ничего изменить.

— Я люблю тебя, Дженнет, — произнес Роланд, обнимая девушку.

— Я люблю тебя, Роланд, — эхом откликнулась она.