Обрученная с врагом (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 12

— За подружек нас приняли, — прокомментировала Андреа. Эльза поняла, какие именно подружки имеются в виду, и почувствовала, что краснеет.

Кабинет куратора Бернстайна располагался на восьмом этаже, когда девушки вошли в лифт, Эльза спросила:

— Тебя подождать?

Андреа только рукой махнула.

— Не стоит, он обычно долго мне мозги конопатит. До вечера будет нервы мотать.

Эльза только вздохнула.

На улице было по-летнему жарко, а здесь, в коридоре третьего этажа, царила приятная прохлада. Эльза вышла из лифта, и услышала, как по лестнице кто-то бежит. Должно быть, очередная ведьма отделалась легким испугом. Дверь в нужный кабинет была приоткрыта. Эльза заглянула внутрь, и увидела, что Лютер лежит на полу возле стола, безжизненно раскинув руки. Лицо инквизитора было окровавлено.

— Господи боже… — прошептала Эльза и, отбросив сумочку, кинулась к нему. Почему-то ей не пришло в голову, что если Лютер мертв, убит, то ее наверняка арестуют, когда обнаружат рядом с его телом. — Лютер! Господи боже, Лютер… Вставай!

К счастью он был жив, только оглушен. Эльза похлопала его по щекам, помассировала точку на правой руке между большим и указательным пальцем, и глаза Лютера шевельнулись под веками.

— Слава богу! — воскликнула Эльза и попробовала усадить его. Не получилось — комплекция не позволяла таскать молодых здоровых мужиков.

Откуда-то послышался хлопок. «Выстрел», — как-то отстраненно подумала Эльза, и в это время Лютер открыл глаза. Некоторое время он всматривался в Эльзу, и девушка вдруг обнаружила, что гладит его по щеке. Мягко и ласково, словно он был ее другом.

— Ты жив? — спросила Эльза, понимая, что вопрос, конечно, дурацкий. Лютер смущенно улыбнулся, и улыбка на окровавленном лице выглядела очень впечатляющей.

— Вроде жив, — произнес он и медленно поднялся с пола. Протер ладонью по лицу, размазав кровь. Эльза встала и уточнила:

— Точно жив? Что случилось?

Послышался еще один хлопок, теперь уже с улицы. Лютер медленно подошел к окну и поманил Эльзу.

— Иди сюда. Смотри.

Окна кабинета выходили на улицу, и Эльза увидела, что на ступенях, ведущих к высоким входным дверям, лежит женщина. Взгляд дрожал, выхватывая то стройные ноги в джинсах, то белоснежную блузку, то растрепанные волосы… Женщина лежала лицом вниз, и из-под головы медленно растекалась лужа крови. Двое мужчин в форме инквизиционной охраны стояли рядом, держа лежащую на прицеле, словно женщина могла подняться и напасть.

— Тати, да? — вдруг поняла Эльза. — Тати с уровнем Окулус. Она на тебя напала, да?

Лютер угрюмо кивнул. Было видно, что он крайне потрясен и расстроен, и Эльза вдруг подумала, что не ожидала подобной реакции от инквизитора.

— Напала, — глухо ответил он. Снова провел ладонью по лицу. — Понимаешь, странное дело. Печать почти сбросилась, а это редкость. Позавчера только проверял и обновлял. Ну и… — Лютер вздохнул и устало махнул рукой.

— Как ты? — спросила Эльза. — У меня лекарство есть от сердца, эленол. Дать?

— Не надо, — откликнулся Лютер. — Я нормально. Ты ведь документы привезла?

Эльза кивнула и, отойдя от окна, взяла сумку. Ксерокопия свидетельства о браке легла на стол. Лютер не обернулся.

— Спасибо, — сказал он. «А ведь мне сейчас придется выходить мимо Тати», — подумала Эльза и спросила:

— Извини, а тут есть запасной выход? А то я… — она сделала паузу и призналась: — Я покойников боюсь.

— Есть, — кивнул Лютер. — Подожди меня в коридоре, вместе пойдем.

***

Лютер водил небольшой седан, и Эльза, опустившись на пассажирское сиденье, вдруг почувствовала себя уютно. Она и сама не знала, откуда пришло это непривычное ощущение — ей давно не было так хорошо и спокойно, к тому же в компании инквизитора, на светлой рубашке которого до сих пор темнели пятна крови. Умывшись и приведя себя в относительный порядок, Лютер отпросился у начальства — сказал, что отправится к врачу, хотя Эльзе было ясно, что не поедет он ни в какую больницу.

— Покорителей, сорок два? — удивленно уточнил он, когда Эльза назвала адрес. — Вроде Хольцбрунн не там живет.

— Это моя квартира, — призналась Эльза. — Не хочу к нему идти.

Лютер вопросительно поднял бровь. Скользнул рукой по приборной панели, включая радио, и этот мягкий жест почему-то заставил Эльзу подобраться и напрячься.

— Что так?

— Я его ненавижу, — вдруг призналась Эльза. Губы Лютера дрогнули в странной полуулыбке.

— Я, конечно, слышал, что он специфический человек. Но вот чтобы прямо «ненавижу»?

— Давай не будем о нем, — попросила Эльза. — Давай о чем-нибудь другом.

Лютер пожал плечами. Должно быть, он уже пожалел о том, что предложил Эльзе подвезти ее. Хотя его можно было понять: сейчас Лютер меньше всего хотел оставаться в одиночестве.

— О чем?

— Не знаю. О лисах? О волчьих следах на снегу?

Лицо Лютера дрогнуло, приобрело странное выражение. Седан въехал в карман парковки возле дома Эльзы, и Лютер вдруг сказал:

— Вообще я из поселка Хвойная падь. Там и волки, и лисы. Зимой выйдешь, бывало, и так тихо-тихо, словно весь мир колпаком накрыли. Белым снежным колпаком. И только следы на снегу.

Сердце Эльзы болезненно сжалось.

— Я смотрю на тебя и вижу лодку, — сказала она. — Маленькую, зеленую. Краска на бортах облупилась.

Ей вдруг подумалось, что они на самом деле ровня. Оба понаехали в столицу из медвежьих углов, оба относятся друг к другу по-человечески. Мир, наверно, был бы намного лучше, если бы все были такими, как Лютер.

— Нет больше той лодки, — сказал он, и край его рта дрогнул: улыбка так и не родилась. — Я в ней рыбу ловил на озере.

— Хочешь чаю? — предложила Эльза. В конце концов, почему она не может провести время с приятным ей человеком? — У меня и пряники есть.

Лютер улыбнулся, но взгляд его так и остался глухим, направленным в себя — туда, где на снежной простыне темнели отпечатки волчьих лап.

— Если не стесню, — ответил он, и Эльза мысленно откликнулась: не стеснишь.

Пряники действительно лежали на кухне в шкафчике. Щелкнув кнопкой чайника, Эльза принялась накрывать на стол, чувствуя, как в ней зреет какое-то подспудное ощущение. Конечно, ей не следовало приводить сюда мужчину. Это было неправильно, однако неправильность с лихвой компенсировалась нарастающим желанием отомстить.

Ее практически насильно выдали замуж за редкостную сволочь.

Мартин отправился к какой-то бабе накануне свадьбы и не счел нужным этого скрывать. Он вообще всячески давал понять, что Эльза для него — грязь под ногами, и он не собирается с ней церемониться.

В конце концов, в его правилах было «не лезть и не отсвечивать». А «не заводить отношений с кем-то еще» — этого не было.

Лютер вымыл руки, вышел из ванной и смущенно произнес:

— Честно говоря, никогда не был в гостях у ведьмы.

Эльза улыбнулась и разлила чай по пиалам. Ей отчего-то сделалось очень легко.

— Считай, что ты просто в гостях у девушки.

Лютер осторожно сел на шаткую табуретку и придвинул к себе пиалу. Должно быть, он хотел сказать, что никогда не был в гостях у жены вышестоящего начальника — но отчего-то промолчал.

— Тебе не за что себя винить, — сказала Эльза. Лютер бросил на нее острый взгляд из-под рыжеватых бровей и не ответил. — С Тати… ты не мог знать, что так получится.

— Я не хотел, чтоб все так кончилось, — Лютер задумчиво провел пальцем по краю чашки. Эльза подумала, что у него очень сильные руки — руки, которые с одинаковой ловкостью плетут рыболовные сети и пытают ведьм. Хотя вряд ли Лютер пытает… — Никто не виноват, что родится тем, кем родится.

Левая ладонь зачесалась. Задумчиво скользнув по ней ногтями, Эльза промолвила:

— Ты хороший человек, Лютер. Все будет хорошо.

Чай допивали в молчании. Эльза понимала, что сейчас ее гость уйдет, и можно будет спокойно вернуться в квартиру Мартина. Интересно, чем он сейчас занят? Уехал к очередной подруге или плетет еще одну интригу на пару с дядей Эрихом? Стоило подумать о муже, как в груди стала подниматься злость.