Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга - Страница 9

Не выдержав, Марина разрыдалась и продолжила:

-- Знаешь, тетушка так сердито посмотрела на Алину и сказала: "Лучше бы ты, Алечка, соврала". "Лучше, - ответила Алина. - Но сильному человеку ото лжи будет хуже. И Марина сама уже все знает!"

-- Так они так и не пошли к тебе? - спросила Ирина.

-- Были, - нехотя ответила Марина.

-- Ну и что?

-- Они с Гошей без меня говорили, - с какой-то странной интонацией проговорила женщина. - Он попросил об этом...

-- О чем? - не поняла Ирина.

-- Приблизить смерть. Тетушка Алькина сказала ему: " Мы не Боги, не можем распоряжаться жизнью человека. А если бы могли, все равно бы не стали". А Алька уже уходила, вернулась и говорит: " Прости меня, Дева Мария! Но не могу я больше так! Не могу!" Тетушка пыталась её остановить, но она вернулась в спальню к Гоше. Что-то она сделала, Гошка спал всю ночь ту спокойно. А сама Алька вся серая вышла. Тетушка я слышала говорила ей за воротами: "Зачем ты это сделала? Он уже в другом мире". " Я только боль сняла", - грустно проговорила Алина. "А себе?" - укоризненно смотрела тетушка. "А себе добавила. Хотя у меня её столько, что больше или меньше разницы нет". Ой, я пойду, - спохватилась Марина, - там Гоша один. Знаешь, врет Алька. Не умрет мой Гоша! Не дам!

Марина убежала.

А Юлька стала понемногу приходить к норме: спать, играть, бегать по дому. Её кроватка стояла рядом с родительской. Девочка теперь охотно спала в ней, любила там просто играть, забиралась сама, занавешивала покрывалом барьерчики, все, кроме одного - с которого видна была Ирина, садилась, новая мама подавала ей игрушки, девочка часами разговаривала со своими мишками, зайчиками, куколками...

-- Чувствует себя защищенной, - объяснила все та же Марья Ивановна, - поэтому и забирается туда.

Но случалось, хоть теперь очень редко, но будила девочка своим криком родителей. В одну из таких ночей Ира и начала разговор.

-- Ты не жалеешь, что мы оставили Юльку себе? - спросила она Тимофея. - Вот, опять не спим!

-- А куда же её? - удивлённо ответил муж.

-- Мама хотела забрать.

-- Нет, - засмеялся Тимофей, - я сам нашу Юляшку люблю.

Тимофей, действительно, привязался к девочке.

-- Тима, - Ира подыскивала слова, - а ведь у Лены ещё был ребёнок. Она замуж беременная выходила. Ты же знаешь.

-- Она родила того ребёнка?

-- Не знаю, - ответила жена, - но сын у неё ещё есть.

-- Точно?

-- Да, она сама мне в тот день сказала.

-- Что же ты молчала? Как же там ребёнок? Один в доме... Надо его взять... - муж волновался.

-- Там мальчика нет, я съездила на квартиру к Лене. Посмотрела прописку по паспорту. Знаешь, она выписалась месяц назад и нигде больше не прописана. Я по старому месту прописки была. Там живут посторонние люди. А ребёнка нет. Они утверждают, что у Елены только один был ребенок. Мальчик.

-- А Юлька?

-- Не знаю, я запуталась. Соседи говорят, что точно был мальчик.

-- Надо мальчика нам найти, - Тимофей был явно взволнован.

-- Тима, этот мальчик - твой сын?

Муж вопроса не понял.

-- Если ты хочешь, мы его заберём. Да куда ещё его деть?

-- Тима, - Ирина говорила очень тихо, - Лена сказала, что родила от тебя. У вас когда-нибудь что-нибудь было.

Муж молчал. Потом спросил:

-- Сколько лет мальчику?

-- Я не знаю, я ничего не успела спросить. По данным паспорта Елены, ему четыре года.

-- Знаешь, Ира, я тебя очень люблю, сразу полюбил, как увидел, тебя - не Елену.

-- Так может у Елены быть ребёнок от тебя? - перебила его жена.

-- Может, - тихо ответил муж, и немного погодя добавил: - Может и от Гошки.

И начал рассказывать тот далёкий эпизод.

-- Почему ты раньше не говорил об этом? - спросила Ира.

-- В те дни ты бы не простила мне этого. Я не хотел с тобой расставаться.

-- Да я знала всё от Елены. Думала - сочиняет, чтобы мне сделать больно, - и, помолчав, добавила. - Надо найти мальчика и взять к нам. Марине ничего не говори. Ей сейчас очень плохо, а Гошке...

-- Ну если его это сын, все равно возьмем... Маринке говорить не будем, - продолжил Тимофей.

-- Почему?

-- Маринка отберет сразу, я это знаю. Все, что Гошкино, для неё свято.

-- Нет, Тим, я точно знаю, я уверена, это твой мальчик... Наш, значит...

Тимофей благодарно обнял жену.

-- И ещё одно непонятно, - продолжила Ирина, - в паспорте Лены нет записи о рождении Юли. Люди, которые живут в её квартире, тоже ничего не знают о девочке.

-- Разберёмся, не переживай, - ответил муж.

Люди, которые жили в бывшей однокомнатной генеральской квартире, знали, где обитала Елена. Но, увидев её сестру, хорошо одетую, приехавшую на дорогой машине, испугались. Думали, что вернулась Елена. Узнав, что это сестра-близнец, стали строить из себя дурачков: они ничего не знают ни про детей, ни про Елену. Месяц назад настоящие владельцы квартиры напоили Елену до невменяемого состояния и заставили подписать документы на куплю-продажу. Пьяная Елена все подписала. Она ни копейки не получила за свое жилье. Теперь это сделка могла быть и расторгнута. Поэтому, узнав, что бывшую хозяйку убили, обрадовались и, скрывая свою радость, стали твердить, что ничего не знают. Занятая проблемами мужа, Марина только на минуту заскочила на похороны, она не знала о трудном разговоре Ирины и Тимофея о старшем брате Юльки, о том, что спустя годы Тимофею пришлось рассказать о той далёкой выходке Елены и узнать, что у него, вероятно, есть сын. А про связь Георгия и Елены Марина знала. Муж сам ей рассказал, увидев мертвую Елену.

Никаких документов, кроме паспорта, у Елены с собой не было, а её сожителя Андрея не стало в тот же день: он пытался бежать. Выбрал, как он считал, удачный момент. Перед приближающейся электричкой оттолкнул конвойного и бросился на другую сторону железнодорожного полотна. Он не успел. Электричка потащила его несколько метров. Андрей умер на месте. Что же, одним бомжем стало меньше, милицию не интересовало, кто он, откуда.

Тимофей тоже побывал по адресу, указанному в паспорте Елены. Ему повторили те же самое: Елена в этой квартире уже не жила несколько лет, месяц назад продала им свое жилье. Новые жильцы по-прежнему твердили, что не знают, где обитала Елена, что она, продав квартиру, больше ни разу здесь не появилась. И что удивительно, и в домовой книге по этому адресу были зарегистрированы только двое: мать и сын, Юльки не было нигде. "Чей же это ребёнок? - думал не раз Тимофей. - Может, того забулдыги, что убил Елену?" И сам отвечал: "Нет, Юлька Иру назвала мамой, значит она дочь Елены". Довод был слабенький, девочка могла звать Елену матерью, для этого не обязательно рожать. Тимофей разыскал даже Всеволода, первого мужа Елены. Всеволод подтвердил, что Елена родила мальчика, что это был не его ребенок, и дальше отказался говорить.

Пооббивав пороги чиновников, пытаясь безуспешно найти следы девочки хоть где-нибудь, хоть какую-нибудь запись о её рождении, Тимофей, видя, как жена привязалась к ребёнку, (да и он сам полюбил девочку), махнул рукой на закон, заплатил, кому надо, и принёс документы, что Юля - их дочь, рождённая 17 мая (в этот день пришла и погибла Елена) два года назад. В графе мать было записано Ирина Эдуардовна Васильева, отец - Васильев Тимофей Матвеевич.

Ирина сумела простить мужу нечаянную связь с сестрой. Радовалась, что у них есть теперь девочка. Но её преследовал сон: плачущий голодный мальчик кричал ей:

-- Ты почему меня не нашла?

Георгия не стало.

Лето Георгий пережил, а осень принесла новые, тяжкие муки. Боли становились день ото дня сильнее, кололи наркотики. Марина не отходила от мужа, он угасал. Уже никто не верил в возможность выздоровления. Одна жена твердила: