Легенда об Уленшпигеле - де Костер Шарль - Страница 103

• Предыдущая
• 103/125
• Следующая

Пергамент опустили в воду. Он размяк, и тогда его развернули.

– Теперь подержите над огнем, – посоветовал лекарь.

– Да, да, подержите его над огнем, – сказала Неле. – Убийца побледнел, ноги у него дрожат, значит, господин лекарь на пути к истине.

Но тут к Неле обратился мессир Иоос Дамман:

– Ничуть я не побледнел и не дрожу, мужицкое ты отродье, змееныш, жаждущий крови дворянина! Но только ничего у тебя не выйдет. Пергамент пролежал шестнадцать лет в земле и, уж верно, сгнил.

– Пергамент не сгнил, – возразил старшина. – Сумка на шелковой подкладке, а шелк в земле не тлеет, так что черви не тронули пергамента.

Пергамент подержали над огнем.

– Господин судья, господин судья! – вскричала Неле. – Глядите: на огне проступили чернила. Прикажите прочитать, что там написано!

Мессир Иоос Дамман протянул было руку, чтобы вырвать у лекаря пергамент, однако Неле с быстротою ветра кинулась к нему и отвела его руку.

– Ты не притронешься к пергаменту, – сказала она. – На нем начертана твоя смерть или же смерть Катлины. Сейчас твое сердце истекает кровью, убийца, а наши сердца целых пятнадцать лет истекают кровью. Вот уж пятнадцать лет страдает Катлина. Вот уж пятнадцать лет пылает из-за тебя мозг у нее в голове. Вот уж пятнадцать лет, как умерла после пытки Сооткин. Вот уж пятнадцать лет, как мы бедствуем, пятнадцать лет мы ходим, как нищие, и гордо несем бремя нужды. Прочтите письмо! Судьи творят на земле волю Божью, ибо они – сама справедливость. Прочтите письмо!

– Прочтите письмо! – со слезами в голосе подхватили мужчины и женщины. – Молодец Неле! Прочтите письмо! Катлина не ведьма!

И тогда секретарь прочел:

«Дворянину Гильберту, сыну Виллема Рейвиша, дворянин Иоос Дамман шлет свой привет.

Любезный друг! Не играй ни в карты, ни в кости – не трать деньги зря. Я тебя научу, как можно выиграть наверняка. Давай с тобой превратимся в бесов, красавцев бесов, покорителей женских и девичьих сердец. Будем обольщать красивых и богатых, безобразных же и нищих оставим в покое – пусть богатые платят за удовольствие. В Германии этот промысел дал мне в полгода пять тысяч rixdaelder’oв. Женщины последнюю рубашку способны отдать любимому человеку. Избегай скупердяек с поджатыми губами – эти платить не торопятся. Чтобы сойти за настоящего беса, злого духа, ты, сговорившись с кем-либо из них провести у нее ночь, возвещай о своем прибытии особым криком, похожим на крик ночной птицы. А чтобы придать себе устрашающее дьявольское обличье, натирай себе лицо фосфором – влажный фосфор светится. Пахнет он дурно, но они подумают, что так именно пахнет в аду. Убивай всех, кто станет тебе поперек дороги, будь то мужчина, женщина или животное.

Скоро мы с тобой навестим Катлину, красивую добрую бабу. Если только Катлина была мне верна, то ее дочка Неле – от меня; девчонка миловидна и приветлива. Ты овладеешь ею без хлопот. Дарю ее тебе – мне эти приблудные детки, о которых никогда нельзя сказать наверное, твои они или не твои, ровно ни на что не нужны. У ее матери я уже выудил двадцать три с лишним каролю – все ее достояние, но у нее хранятся деньги, если не ошибаюсь, еретика Клааса, сожженного на костре в Дамме: семьсот каролю, подлежащие конфискации. Добрый король Филипп, который сжег столько своих подданных, для того чтобы унаследовать их достояние, на сей раз не сумел наложить лапу на денежки, до которых он такой охотник. Впрочем, у меня в кошельке они будут весить больше, нежели у него в казне. Катлина мне скажет, где зарыт клад. Мы с тобой разделим его. Львиную долю я, однако ж, возьму себе – ведь открыл местонахождение червонцев я.

А тех женщин, которые будут нам верными служанками и покорными рабынями, мы возьмем с собой в Германию. Там мы их научим, как превращаться в дьяволиц и чертовок и влюблять в себя богатых горожан и дворян. За их любовь им будут платить полновесными rixdaelder’ами, бархатом, шелком, золотом, жемчугом и разными драгоценностями – на это мы с ними будем жить. Так мы, не прилагая усилий, скоро разбогатеем и за спиной у дьяволиц и чертовок будем развлекаться с красотками, которых мы, однако, тоже заставим платить за любовь. Все женщины глупеют и шалеют в присутствии мужчины, сумевшего разжечь огонь любви, который вложил им внутрь Господь Бог. Катлина и Неле еще глупее других: поверив, что мы и правда бесы, они будут слушаться нас беспрекословно. Можешь называться своим собственным именем, только ни под каким видом не открывай имени твоего отца – Рейвиш. Если бабы угодят под суд, мы мигом скроемся, и бабы так никогда и не узнают, кто мы, и не смогут на нас донести.

Ну, желаю тебе успеха, мой драгоценный! Судьба к молодым людям благосклонна, как говаривал его святейшее величество в бозе почивший император Карл V, вельми искушенный как в военной, так равно и в любовной науке».

Кончив читать, секретарь сказал:

– Вот и все. А подписано письмо: «Дворянин Иоос Дамман».

И тут народ закричал:

– Смерть убийце! Смерть колдуну! В огонь соблазнителя! На виселицу разбойника!

– Тише, добрые люди! Дайте нам спокойно разобрать его дело, – сказал судья и обратился к старшинам: – Я хочу прочитать вам другое письмо, которое Неле обнаружила в зашитом кармане праздничного платья Катлины. Письмо это следующего содержания:

– Смерть колдуну! – кричал народ.

– Надобно сличить почерки, – заметил судья.

Оказалось, что почерк один и тот же.

Тогда судья обратился к присутствовавшим на суде дворянам:

– Подтверждаете ли вы, что это точно мессир Иоос Дамман, сын старшины города Кейре, что под Гентом?

– Подтверждаем, – объявили дворяне.

– А знали ли вы, – продолжал судья, – мессира Гильберта, сына дворянина Виллема Рейвиша?

На это ему один из дворян по имени ван дер Зикелен ответил так:

– Я из Гента. Мой steen[224] находится на площади Михаила архангела. Я знаю дворянина Виллема Рейвиша, старшину Кейре, что под Гентом. Назад тому пятнадцать лет у него пропал двадцатитрехлетний сын, кутила, игрок, шалопай. Все это ему прощалось по молодости лет. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Прошу показать мне шпагу, кинжал и сумку покойного.

Осмотрев их, он сказал:

– На рукоятях шпаги и кинжала герб Рейвишей: три серебряные рыбы на голубом поле. Тот же самый герб воспроизведен на золотом замочке сумки. А это что за кинжал?

– Этот кинжал был найден вонзенным в тело Гильберта Рейвиша, сына Виллема, – отвечал судья.

– Я вижу на нем герб Дамманов: зубчатая башня на серебряном поле, – сказал дворянин. – И в том да будут мне свидетелями сам Господь Бог и все святые его!

Другие дворяне не разошлись с ним в показаниях:

– Мы подтверждаем, что это гербы Рейвишей и Дамманов. И в том да будут нам свидетелями сам Господь Бог и все святые его!

Тогда судья сказал:

– Из свидетельских показаний, а равно и из бумаг, оглашенных на суде старшин, явствует, что мессир Иоос Дамман – колдун, убийца, соблазнитель и похититель королевского имущества и, как таковой, повинен в оскорблении величия Божеского и человеческого.

• Предыдущая
• 103/125
• Следующая