Кожное лекарство (ЛП) - Каррэн Тим - Страница 30

И поэтому, когда в довершение ко всему начали пропадать дети, жители видели только одну виновницу — Элизабет Хаген.

Ведьму.

* * *

Она была арестована шерифом Болтоном и несколькими его помощниками и помещена в проктонскую тюрьму: мрачное место без окон, кишащее насекомыми, с грязной соломой вместо матраса; место, в котором заключённые были вынуждены жить в собственных нечистотах; место, где обвиняемых кормили раз в два дня.

Голые стены были испещрены выцарапанными молитвами к Господу.

А позже началось так называемое расследование.

Шериф Болтон был полностью согласен с судьёй Кори и с учёными членами городского совета, что все обвинения в ведьмовстве — это суеверная чепуха.

И тогда в хижине вдовы Хаген провели обыск.

Ещё от порога люди почувствовали мерзкий, тошнотворный запах испорченного мяса.

И ни один мужчина из тех, кто вошёл туда тем туманным, холодным октябрьским днём, никогда не забудет увиденного в хижине.

Вдоль стен стояли грязные холщовые мешки с костями — детскими костями; все они до сих пор были покрыты кровью, а кое-где оставались куски мышц и сухожилий.

Вскоре обнаружили и черепа, похороненные в земляном полу. И обезглавленные тела младенцев. На всех них были видны следы ритуальных ран и порезов.

А у очага в грязном чёрном котле колыхалось какое-то густое и отвратительное варево из человеческих останков.

Но в погребе внизу было найдено самое ужасное и неописуемое — нечто, плавающее в бочке с человеческой кровью и внутренностями.

Шериф Болтон позже описал его как «нечто вроде зародыша… шипящую, хныкающую плоть… одутловатое человеческое подобие с бóльшим количеством конечностей, чем оно имело право обладать».

Его застрелили и привезли в город завернутым в брезент.

Деревенский врач, доктор Левин, обладавший научными знаниями, микроскопом и некоторым другим оборудованием, препарировал существо и изучил под многократным увеличением. Предположения Болтона оказались верными, поскольку исследование доктора Левина подтвердило, что это существо лишь внешне напоминало человеческий зародыш.

В остальном же его анатомия была примитивной и рудиментарной, полностью противоположной анатомии нормального человеческого ребенка: создание оказалось бескостным, с «эластичной, губчатой субстанцией внутри».

От трупа исходил отвратительный рыбный запах. Создание было сожжено, а пепел захоронен на неосвящённой земле.

Поговаривали, что вдова Хаген громко кричала в своей камере, когда это богомерзкое существо предали огню.

Найденных улик было более чем достаточно, чтобы судья Кори начала судебный процесс, как и во многих других делах по обвинению ведьм.

Сначала Элизабет Хаген была обследована доктором Левиным.

Несмотря на то, что он обладал научным мышлением, ему не потребовалось много времени, чтобы дать суду именно то, чего он хотел — физических доказательств того, что вдова Хаген действительно была ведьмой.

На пять сантиметров ниже её левой подмышки был обнаружен дополнительный сосок, так называемый «ведьмин сосок», свидетельство договора с дьяволом.

Через этот сосок ведьма предположительно кормила своих прислужников — бесов и духов.

Никто не был потрясен больше, чем Левин.

Он заявил в суде, что дополнительные соски пусть и редко, но встречаются в медицинской практике, однако его заявление никто не принял в расчёт.

Казалось, и сам доктор Левин не очень в это верит.

И ничто из сказанного врачом не могло смягчить того, что последовало дальше: Элизабет Хаген пытали, чтобы добиться признания. Точнее, как это красиво тогда называли, «подвергли допросу».

За последующую неделю она подверглась страппадо[1], пытке вилкой еретика[1] и стулом ведьмы[1].

Её жгли раскалёнными углями, резали, били, подвешивали за ноги и за большие пальцы.

Нужное признание появилось спустя несколько дней — слишком быстро по мнению палачей. Но они своего добились.

Утром в день суда Элизабет Хаген вытащили из камеры со связанными запястьями и привязали к фургону. Волы тащили её по улицам, тюремщик хлестал женщину кнутом всю дорогу к зданию суда. Местные выстроились в очередь, чтобы забросать её гнилыми фруктами и камнями. Затем вдову Хаген на животе потащили вверх по ступеням к судье Кори и её помощникам — судье Боуэну и судье Хею.

Она была окровавлена и избита, мешковатое платье висело клочками, спина была изодрана кнутом, лицо рассечено до крови, на голове после пыток не хватало целых прядей волос.

В дополнение ко всему, на голове у Элизабет Хаген была закреплена «маска позора[1]». В зале суда тюремщик снял её, грубо сорвав с лица.

Она просила воды, но ей отказали.

Она просила еды, но её просьбу игнорировали.

Она просила пощады, но собравшаяся толпа лишь смеялась.

А затем начался допрос.

Суд уже собрал длинный список доказательств, и не все из них были найдены в хижине вдовы. Теперь, когда вдовой Хаген занялись власти, жители города свободно рассказывали о «творимых ей ужасах».

Молодая женщина по имени Клэр Доган призналась, что вдова Хаген пыталась втянуть её в «культ колдовства», обещая богатство и власть.

Доган утверждала, что видела, как Хаген замешивал «летучую мазь», которую наносила на древко метлы, после чего летала над крышами домов и над пастбищами, громко хохоча и распугивая скот.

Фермер по имени Уильям Констант заявил, что обращался к вдове Хаген с просьбой поколдовать над своим соседом в надежде, что потом ему достанутся его владения и земли. Он сказал, что видел, как она завязала несколько узлов на веревке, известной как «ведьмина лестница», и вскоре после этого его сосед заболел и скончался.

Другой фермер, Чарльз Гуд, сказал, что он, «будучи околдован старой ведьмой», попросил убить его сварливую жену. Хаген взяла кость, покрытую гниющим мясом, посыпала её неизвестными порошками и произнесла над ней слова, «которые иссушили мою душу, когда я их услышал».

Кость была погребена под окном его жены, и по мере того, как мясо на кости сгнивало, так и плоть уходила со скелета его жены. Вскоре она умерла от неизвестной болезни.

Группа деревенских детей призналась, что вдова учила их мстить своим врагам — группе других детей, которые их дразнили и мучили.

Она показала им, как собирать волосы у других детей и вдавливать их в куклы, сделанные из грязи и палок. Сказала, какие произносить слова. И что бы они потом ни делали с куклами, это происходило и с детьми.

Когда одну из кукол бросили в реку, один из детей, обижавших малышей, утонул.

Когда другую куклу бросили в огонь, хижина её тезки сгорела дотла.

Суд признал это магией из сочувствия.

Дети также рассказали, что когда мистер Гэррити выгнал их из своих яблоневых садов, они произнесли странные слова, которым их научила вдова Хаген, и призовая дойная корова Гэррити упала замертво на месте.

И ещё не один фермер выступил вперед, чтобы сказать, что в разгар лета всегда случались неприятности. Ведь именно тогда начиналась «дикая охота» — легендарный полёт ведьм. Элизабет Хаген и её приспешницы поднимались в воздух с ковеном демонов и злобных мертвецов, а к утру весть скот и все, кто опрометчиво вышел на улицу, пропадали без вести. В ночи Дикой Охоты мудрые люди прятались по домам и тряслись от страха, слыша лай, шипение и крики.

В общем, доказательств, как таковых, хватало.

Главный шериф Болтон по секрету сказал своей жене, что если вдову «предадут огню», то с ней нужно спалить и всю деревню. Ибо мало кто не приходил к ней за советом и помощью в трудную минуту.

Если она вышла из-под контроля, то кого в этом винить, если не тех, кто её поощрял?

Если случалась беда, жители в первую очередь бежали к ней.

Она вылечила больше болезней и приняла в родах больше здоровых детей, чем тридцать докторов вместе взятых!

Но после увиденного в хижине вдовы Хаген, даже у шерифа Болтона не осталось к ней сочувствия.