Ягодка опять (СИ) - Стрельникова Александра - Страница 27

— Это мой отец. А это дед…

Военные. Ничего не понимаю в погонах и прочей военной символике. В школе нашему военруку на НВП так и не удалось вбить мне в голову эти без сомнения полезные знания. Но даже и без них понятно, что Шуркины предки — не младший командный состав. Дед так вообще по-моему маршал.

— Что ж вы не по военной части пошли? — это Любка интересуется.

Отвечает кратко и как-то так, что расспрашивать дальше не хочется.

— Не мое.

Понять его реакцию не трудно. Наверно, в юности, когда нужно было определяться с будущим, с карьерой, с тем, в какой институт идти, немало пришлось ему пережить и проявить адское упорство, чтобы настоять на своем. В таких вот семьях со сложившейся традицией это всегда проблема. С одной стороны. А с другой — пойди он по проторенной дорожке, было бы ему достичь высоких чинов значительно проще… Но нет. Предпочел свой путь. Уважаю. Действительно сильный человек. И достиг многого. Крупный руководитель серьезной компании… Кто бы подумал, глядя на того Шурку Сенцова, которого в пионерлагере не дразнил разве только ленивый…

Вывод? Он — самая что ни на есть подходящая партия для Любки. Надо ей его хватать и держать покрепче. Но она — сама не своя. Не узнаю просто свою боевую подругу. В гости-то приехать — приехала, а теперь сидит какая-то смурная до крайности. Даже Шурку не дразнит. Неужто все по своему мерзопакостному Жене сохнет? Позже, когда везу ее до дома, выясняю, что не в этом дело. Оказывается совсем другим ее мысли заняты.

— Я тут прикидывала. Есть у меня кое-какие мыслишки по поводу твоего Саши — любителя потрахаться анонимно и без презерватива.

— Люб!

— А что — Люб! Не так что ли?

Так. Но от того не легче. Так что только пожимаю плечами.

— Тогда чего вскидываешься? — внезапно прищуривается. — Да ты никак влюбилась в него, мать!

— Люб! Ну что несешь-то? Когда?

— Дурное дело не хитрое… Значит не расскажешь, не поделишься наболевшим с подругой любимой, единственной?

— Нечего рассказывать.

— Не верю, но ладно. Так вот. Сопоставила я тут все, что ты о нем мне рассказывала. Все его повадки. Желание быть неузнанным. Джип этот, который другому человеку принадлежит. Телефон, в котором антиопределитель включен… Вывод только один.

— Уголовник?

— Дура. Село неасфальтированное. Только с такой как ты его штучки и проходят. Ты вот скажи мне, когда в последний раз телевизор смотрела или в журнальчике светские новости читала?

— Не помню.

— То-то и оно. Ты его не узнаешь, и это ему дико, просто-таки адски нравится.

— А должна узнавать?

— Как пить дать. Уверена, что Саша твой — какой-то публичный человек. Который нахлебался и от папарацци, и от баб, которые спят и видят его женить на себе любой ценой. Может из-за денег, может из-за славы. А тут ты, которая влюбилась не в его бабки или положение, а в него самого. И не отмахивайся, что я не знаю тебя что ли? Так во-от… Гладко рассуждаю? Еще как. Только что-то заигрался он в свою анонимность. Слишком сильно, на мой взгляд. Какой-то дополнительный мотив, чтобы так таиться у него должен быть. А уж какой — не знаю. В связи со всем этим вопрос: хочешь пойти до конца и узнать, кто он такой?

Киваю нерешительно. Но Любке на эту мою неожиданную нерешительность плевать. Она уже разогналась как противоминный тральщик — аж над волнами летит.

— Тогда дай мне неделю. По-настоящему известных, узнаваемых людей на самом деле не так много. Актеров и певцов отметаем сразу. Любая баба, даже такая дремучая как ты, большинство из них в лицо все-таки знает. Значит политик из новой волны или чиновник высокого уровня. Ну или крупный бизнесмен, которого тобой шантажировать — одно удовольствие. Особенно, если женат он. Пороюсь в интернете. Поищу такого — от сорока до пятидесяти, темноволосого с сединой, сероглазого, стройного. Вот увидишь — хорошо если всего-то пара десятков экземпляров наберется… Опять-таки стреляли в него недавно. Могли в новостях об этом говорить, если фигура он действительно хоть немного примечательная. Так что — найдем мы его, Надь. Даже не сомневайся.

— И что потом?

— Суп с котом, блин! Как поймем, что с ним не так, тогда и думать будем.

А еще одним днем позже на моем горизонте неожиданно возникает мой бывший муж. Звонит и сообщает, что хочет со мной встретится.

— Зачем?

— Разговор есть. Или ты теперь будешь общаться со мной только через адвоката?

— Наверно, это был бы разумный шаг. Но…

— Тогда просто набери мне, когда в следующий раз выберешься в город из этих ваших «Нью-Васюков»… Только не тяни. А то знаю я тебя…

Ну да. Еще б не знать. Как-никак 27 лет вместе…

Встречаемся через пару дней в тихом ресторанчике в центре. Не могу сказать, что рада этой встрече. Все еще слишком больно видеть его. Он уже сидит за столиком, когда я вхожу в зал. Пока официант ведет меня к нему, не отрывает глаз от моего живота. На лице довольно-таки неприятная ухмылка.

— Значит не показалось Светке…

Удивленно поднимаю брови, и он решает объясниться:

— Видели мы тебя в прошлую субботу в театре. С этим твоим Всеволодом Гарлицким. От него ребеночек-то? Тогда понятно, чего он так носом землю роет, бабки из меня трясет. Все, что вытрясет — ему и достанется.

— Это не его ребенок.

— Так ты что ж, мать, пустилась во все тяжкие?

— Если и пустилась, то после развода, а не до него. Как ты, например.

Смотрю на него в упор. На лице у Игоря все та же малоприятная улыбка. Но возразить, похоже, нечего. Остается только усмехаться со значением и грязноватым намеком во взгляде. Неужели с этим человеком я прожила столько лет, родила от него детей, любила его, заботилась о нем?.. Какая все-таки непростая штука — жизнь.

— О чем ты хотел со мной поговорить? Все что было можно, мне твоя супруга нынешняя уже высказала.

— Она может. А я особо говорить не собирался. Посмотреть любопытно было на писательницу известную. В очень узких кругах. Видел, видел я твою книжицу. Каждая твоя подружка мне ее под нос подсунуть норовит. И как? Имеет успех? Хоть кто-то кроме твоих приятельниц ее купил?

Киваю слишком злая для того, чтобы просто заговорить. Увидев, что задел меня, мгновенно делается благодушным.

— Врешь, небось. Ну да мне не больно-то дело до этого есть. Кстати, ты растолстела.

Вот ведь дрянь какая! Удержаться от ответного выпада просто не могу.

— Не больше чем ты, — киваю на его изрядно округлившееся пузцо. — Что ж ты так-то? Молодая жена ведь…

Свирепеет на глазах. Челюсти стискивает так, что желваки проступают даже через его круглые щеки.

— Ты ведешь себя глупо. Глупо затевать со мной судебные разбирательства. Ничего не докажешь, а только опозоришься на весь свет.

— А вот об этом — точно только с моим адвокатом.

— Да я понял уже, понял…

Ухожу с ощущением, что меня в очередной раз помоями окатили. И ладно когда этим занималась новая жена Игоря — как выясняется Света. Она никогда не казалась мне женщиной интеллигентной. Но он-то… И зачем согласилась на встречу? Думала в глубине души, что может он на мировую пойти хочет. Предложит мне какой-то достойный вариант. Какую-то, может быть, сумму, которая позволит нам все решить более или менее справедливо при этом не вынося сор из избы. Но нет. Позвал именно для того, чтобы оскорбить…

На пути к своей машине прохожу мимо автомобиля Игоря. За рулем — незнакомый мне мужик, который провожает меня равнодушным взглядом. А где же Юра?.. Даже притормаживаю, чтобы задать этот вопрос, но потом решаю, что чем лишний раз разговаривать с мужем, лучше все узнать из первоисточника.

Сажусь в машину, вынимаю телефон. Телефон Юры у меня в телефонной книжке был зашит… Да. Вот он. Звоню.

— Да.

— Юрочка… Это Надежда Николаевна. Не помешала? Можешь говорить?

— Конечно.

— Как у вас там дела? Твои поправились? Все нормально?

— Да, спасибо.