И смех и грех, или Какая мука - воспитывать! (СИ) - Мизухара Кристина Ивановна "onix" - Страница 65

«Зачастил что-то», — немного стушевавшись, горько усмехнулся про себя.

На него оглянулась, сидевшая за столом, женщина. Девушка. Нет, всё-таки, женщина. В белом халате, колпаке и очках в розовой оправе.

— Здравствуйте.

— Я ищу Маргариту Ромашову.

— Она здесь, — доктор кивнула. — Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь, — показала на стул сбоку своего стола.

Иван послушно присел облокотился о столешницу, сцепил свои красавицы кисти в замок и впился взглядом в гинеколога.

«Ну что сказать о Сахалине…» — присвистнул про себя Ваня.

У него такие бывали в Принстоне. Горячие они. Смачные, сочные.

А эта ещё и красивая.

«Сука», — выругался про себя Беспалов, когда понял, что не может, да не очень и хочет погасить взгляд.

Кстати, где-то секунде на пятой, понял, что слово применил правильное и как нельзя более точное, поскольку перед ним сидела именно сука. Вне всякого сомнения.

У неё были глаза суки, губы, волосы, руки, и даже серёжки в ушах. Умной, заносчивой стервы. Таких хочется обязательно трахнуть и желательно минетом. «Загасить», как ядовитую хлорную известь, сделать из неё вполне неопасный для жизни раствор. А если нет возможности, то развидеть и забыть, как страшный сон.

«Как страшно красивый сон, — поправил сам свои мысли Иван. — Лет тридцать — тридцать два, не больше. Эх, где же ты была… как там тебя? «Гинеколог. Алова Елена Олеговна. К. М. Н», — прочёл на бирке. — Такая сделает аборт за утренним чаем и совершенно бесплатно. И яйца отщипнёт… ноготками. Мистресс! — назвал он «доминанта», как это было принято у них в БДСМ сообществе Принстона. — Прирождённая!»

— Видите ли, — не глядя в глаза парню, начала доктор, — когда я просила, чтобы мне пригласили взрослых, я имела ввиду родителей. Не знала, что девочка сирота и у неё только опекун. Да ещё и такой молодой.

«Издевается?» — выгнул бровь Иван.

Тут женщина-девушка подняла взгляд на парня, и в нём мелькнуло чуть ли не узнавание. Именно такими Ваню иногда прощупывали в Принстоне геи БДСМ-щики.

«Ах, вот оно что! Ну так бы сразу и сказала. — Он очаровательно усмехнулся. — Ну что же, вызов принят».

— Хм, — почесал щёку, старательно пряча злость и ухмылку — вы знаете, я в принципе не против обсудить с вами мою скромную персону, но только если вы не станете сомневаться в компетентности наших органов опеки и попечительства. — Парень многозначительно замолчал. — Считаете, что убедить их в несоответствии моей формы содержанию у меня получилось случайно?

Молчание.

— А если — нет, то я могу и… повторить. — Он замолчал ещё более многозначительно. — В любое время.

Она поняла всё. До последней буквы, до малейшей интонации. Немного «маякнула» глазами.

— Слушаю вас, — с недовольным видом почесал кончик носа Иван. То, что ему не удалось добоксировать и принять душ, выводило из себя. И далеко за рамки. К тому же, он ещё не ужинал.

— Всё дело в том, что Ромашова, которая лежит сейчас под капельницей с витаминами в процедурной, — доктор показала ручкой на стену перед собой, — поступила ко мне…

Иван не дослушал, встал со стула и прошел в соседнюю комнату. Там действительно лежала Марго с иголкой и кусочком лейкопластыря на сгибе локтя. Возле неё стояла стойка с флаконом и трубочкой, ведущей к игле. Девушка посмотрела на опекуна пустым взглядом без грусти, тоски, радости, облегчения, вины, боли, страха, волнения — без ничего. Тот сделал ещё шаг к системе.

«Церневит», — прочитал на этикетке пузырька. Опять окинул нечитаемым взглядом подопечную и вернулся к доктору.

— Ну так, вот, Ромашова Маргарита Игоревна поступила ко мне с кровяными выделениями, — от такого недоверия тон гинеколога вмиг покрылся слоем льда озера Байкал в феврале месяце. Вот-вот треск пойдёт. — Я направила её на УЗИ. Оно показало, что, к сожалению, у плодного яйца отсутствует часть трофобласта, и хорион оторван от слизистой матки. Беременность пришлось прервать.

Иван молчал, а вот у него в кармане брюк запиликал айфон. Парень не обратил на помеху ни малейшего внимания — он много чего почувствовал в этот момент. Большинство мыслей были взаимоисключающими и, как одинаковые цифры с противоположными знаками, в сумме давали нуль.

— У меня к вам вопрос, — опять посмотрела на него доктор. — В этой строке, — она показала ручкой на какой-то очередной бланк, — я должна вписать все данные УЗИ, собственные выводы и предписания, и отправить в училище. Или же я могу написать про преждевременные месячные на фоне травматического сотрясения в результате удара и в конце написать просто «Здорова».

А вот тут Ивану не понравился ход её мыслей. Абсолютно.

— Я бы предпочёл второй вариант.

— Я так и думала. Но только вы должны понимать, молодой человек, что это одноразовая акция.

— Да-да, разумеется, — от такого откровенного наезда Беспалов вспыхнул как спичка. Он стал зол, чертовски зол и понял, что вывернется наизнанку, но не заплатит этой стерве ни копейки. — Никакой благотворительности. — Нехорошо усмехнулся своим мыслям. — А как вы думаете, насколько просто вам будет доказать в суде, что выкидыш действительно имел место быть, и вы не сделали этой… — тут он запнулся на слове, — вы не сделали Маргарите обычный аборт за деньги. — Парень спокойно улыбался, склонив от заинтересованности голову набок.

Доктор на некоторое время замерла, но через мгновения на всём её красивом, с идеальными чертами, лице начали проступать высокомерное удовольствие и снисходительность. В глазах, в уголках фигурных губ, в изгибе «соболиных» бровей засквозило уважение и где-то даже согласие.

— Очень просто, — скрестила она перед собой руки в замок и подалась грудью чуть вперёд.

То, что Елена Олеговна не возмутилась, Ивана насторожило на порядок больше, чем всё, что случилось до этого.

— Насколько я вижу, результаты УЗИ снимками не подкреплены.

Женщина помолчала.

— Нет, — улыбнулась чуть шире.

— Я так и думал.

— Это похвально, — сказала она нетерпеливым тоном. — Теперь я убедилась в абсолютной компетентности наших органов опеки и попечительства и уверена, что вы найдёте способ меня отблагодарить.

«Даже не сомневайся». — Иван обязательно сказал бы это вслух если бы не Марго в соседней комнате при открытой двери.

«Здорова», — написала доктор в той самой строке и подвинула обходной лист Беспалову.

— В понедельник ко мне на осмотр. Возможно, ещё понадобятся пара уколов.

— До свидания, — Иван поднялся и смахнул листок со стола. — Спасибо.

— Пожалуйста.

Ваня с Ариной уселись рядом в коридоре на лавочке, и у него опять зазвонил телефон.

— Да! — раздраженно ответил Иван.

— Здравствуйте, Ваня. Вас беспокоит Верясова Нина Викторовна. Вы не уделите мне минутку вашего времени?

— С удовольствием. Здравствуйте.

«Как вовремя!» — теперь ему уже совсем не хотелось ехать смотреть эта фотки.

— Помните, вы обещали приехать к нам на ужин?

— Да-да.

— Ну, так вот. К сожалению, для нас собраться всем вместе в один день в одной квартире весьма проблематично. То Веронике некогда, то Максиму Валентиновичу, то Шурочке, но вот в это воскресенье, кажется, свершится. Мы все будем дома. Вы не составите нам компанию?

— Эм-м… на воскресенье у меня были дела с отцом. Я узнаю у него, и если он меня освободит, то мы с удовольствием.

— Я буду ждать вашего звонка, Ванечка.

По окончании этого разговора, в дверях кабинета показалась Марго.

Немного испуга, немного упрямства, чуточку злости, толика обиды, довольно внушительное количество вины — всё это и многое другое было написано на неё лице. Не виднелось там только румянца — девушка казалась белее мела на стене, у которой остановилась.

— Откуда ты её знаешь? — встал и показала пальцем в дверь опекун.

— Она любит кататься на лыжах, — робко пожала плечами Рита, хоть и, судя по всему, была готова к вопросу.

Домой ехали молча.

Марго отвернулась к окну и с задумчивым видом смотрела на горящие огнями улицы Москвы. Арина села с ней сзади, за спиной у Ивана.