Сороковник. Книга 3 (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 40

— Иоанна, — вмешивается паладин, — вы вправе отказаться или изложить рассказ устно. Могут быть моменты, — он бросает на дона уничтожающий взгляд, — на которых вам, возможно, не хотелось бы останавливаться…

— В этом случае требуется хотя бы упоминание о самом факте, — жёстко дополняет дон.

— Только упоминание. Детали могут уточняться у прочих свидетелей или обвиняемых, дабы не травмировать ещё более психику пострадавшей.

— А в том случае, если живых свидетелей события не осталось?

— Показания снимаются с мёртвых, — завершает мой Наставник. — На то вы и здесь… дорогой дон. — И они скрещивают взгляды, словно шпаги.

— Да согласна я, согласна, — встреваю, лишь бы не пришлось их разнимать. В конце концов, не в первый раз с меня память считывают, потерплю. Видит бог, я женщина не мстительная, но очень не хочется, чтобы в это осиное гнездо после меня попал ещё кто-то, чтобы изнывал в подвале о жары и жажды или дёргался под ударами кнута в камере напротив. И если так уж справедливы невидимые мне судии — они примут правильное решение.

— Готовы, донна?

На сей раз ГЛАВА предельно серьёзен. Со сладкой жутью в сердце вижу, как глаза его снова наливаются желтизной и обретают драконью раскосость, и хоть он по-прежнему в человеческом облике — кажется, что передо мной другая его ипостась, мудрая и старая ещё в те времена, когда нынешний дон был несмышлёным младенцем. В какой-то момент мне чудится, что вот-вот — и коснётся моей щеки горячий раздвоенный язык. Прогоняю видение.

— Готова.

***

…Уже через несколько минут я сильно жалею о своей податливости. У дорвавшегося до моей памяти Архимага странная избирательность: эпизоды, которые я хотела бы пропустить как можно скорее, он замедляет, растягивает во времени и оттого некоторые болевые моменты приходится переживать заново, причём в полной мере. Хорошо хоть, что он позволяет мне сворачивать однообразные периоды — например, бесконечные часы расхаживания по камере. Относительно быстро пролетает сцена первой встречи с Омарчиком да наличие двух его шпионов напротив дома, после чего мне позволяют сразу перескочить на отлёт Рорика и на то, как я, собственно, напоролась на засаду. Вот тогда я начинаю понимать, насколько погорячилась с разрешением показа, потому что второй раз пережить петлю на шее и выкручивание рук, да ещё разящий в лоб кулак — малоприятно, поверьте.

Я пытаюсь схитрить — и сжать кусочек с вещим сном, не особо горя желанием демонстрировать свои способности, но меня словно удерживают за руку, не позволяя по-быстрому перевернуть страницу. Во всяком случае, моё появление в виде призрака в Магином доме, паника из-за отрезанных пальцев, реакция собравшихся мужчин на страшную посылку Омара — всё преподнесено на редкость грамотно и, могу представить, как жмёт на нервы зрителей. Я снова чувствую боль и страх и единственное, что меня поддерживает от того, чтобы не свихнуться в одиночке — вера, что меня найдут. Я снова иссыхаю от жажды и ломаю ногти, расчищая в цементном шве желобок для воды. Я подлечиваюсь, как могу, но стараюсь накопить резерв силы для возможной объёмной траты, может, даже удара. Я пытаюсь подать сигнал на волю — и незамедлительно валюсь на пол, прибитая магическим подзатыльником. И вновь не могу отвести взгляд от истязуемой девочки и её палачей. Хочу и здесь "перевернуть страницу", но дон настойчиво удерживает меня и заставляет заново остановить сердце Али, и подобрать деревянную шпильку с пола камеры.

А вот когда я снова "впервые" вижу Кайса, мне слышится удивлённое перешёптывание незнакомых голосов, и с того момента действия евнуха отслеживается подробно. Большего внимания удостаивается разве что сам Рахимыч. Ах, да, Тарика выслушивают с интересом. Но реплики Омара, который ибн, прокручиваются по нескольку раз.

"… ты пыталась подать сигнал своему наставнику, не понимая, что этим обрекаешь его на гибель, неразумная газель. Думаешь, я не справлюсь с одиноким паладином, даже столь одарённым? Твои новоиспечённые родственники тоже не помеха, но их я оставлю на потом".

"… А ведь они уже близко, твои друзья, ты знаешь об этом?… им осталось жить совсем немного".

"… Я справлюсь с ними сам, даже со своим старинным другом управлюсь. Не догадываешься, как? Пропущу их в купол, всех до единого, а потом просто зажарю. Для себя и своих преданных друзей я уже открыл портал в соседний город. Мы успеем немного раньше, чем твои обожаемые родственники".

И тут я начинаю волноваться, потому что всё ближе подступает минута, когда я примусь вытягивать силу из мраморной плитки. В этот момент на изображение словно набрасывается затенённая кисея, некий фильтр. Вплоть до момента, когда повязка Кайса ложится мне на глаза, события видны размыто, но понять, что к чему, можно, даже очень. Ещё совсем немного, в полной темноте, идёт только озвучка событий. И снова судий интересует евнух. Его поведение. Его реакция на события. Его защита.

"Дон Теймур здесь!" — наконец, ставит меня в известность сэр Бастиан. В полном изнеможении я стягиваю с глаз повязку, которую неугомонный дон заставил меня нацепить перед тем, как погрузить меня в особого рода транс — для того, чтобы лучше сосредоточиться на предстоящем. Руки трясутся. Мага, поддерживающий меня всё это время, — только я никак не могу вспомнить, когда это он объявился? — молча снимает с пояса фляжку с водой и помогает напиться. Промокает ладонью мой подбородок, потому что толком удержать флягу тремя пальцами трудно, я всё равно немного обливаюсь. Остаток воды выплёскивает на платок и даёт мне обтереть лицо.

— Примите нашу благодарность, донна, — серьёзно говорит дон Теймур. — А также извинения за повтор неприятных для вас моментов. То, что вы показали, неоценимо, особенно — признание самого преступника. К сожалению, мы ещё не закончили, но у вас есть несколько минут для отдыха. Майкл, будь любезен, смени Маркоса, он мне сейчас понадобится. — И без перерыва обращается к сыну: — Мага, посмотри на это.

Расшвыривает носком сапога несколько крупных обломков мрамора. Мой суженый нехотя поднимается. Подходит, приглядевшись — откатывает ещё несколько кусков, наклонившись, зачёрпывает с пола и перетирает в пальцах что-то чёрное.

— Тарик? — спрашивает. — Он нам так нужен?

Меня вдруг начинает мутить. Чёрное — это пепел, то, что было когда-то живым магом. А ведь хоть и в своих интересах, но меня он по-своему выручил, и если бы не он — девочка Саджах до сих пор висела бы в пыточной, и никто бы о ней не вспомнил.

— Нужен, сын мой. Он поможет в сортировке.

Голову мою обжимает что-то холодное: это сэр Майкл уступает мне свой венец. Не знаю, есть ли на этом предмете магическая навеска — коре всего есть, потому что через минуту я чувствую себя гораздо бодрее.

— Нужно отделить чистых от нечистых, — продолжает дон. — Ты видел: этот маг, хоть и явился на встречу один, но вёл себя так, будто за ним стоит группа единомышленников, вот их-то с его помощью мы опознаем.

— А остальных? — хищно прищуривается Мага.

— Остальные нам пригодятся уже в другом качестве. Подробности решать Совету, ты же знаешь. Тебе что-нибудь ещё нужно?

Мага обводит взглядом павильон. Из небольшой ниши в стене выуживает курильницу, затем свечу. Курильницу водворяет на место, свечу, опустившись на одно колено, устанавливает на полу. Подержав ладонь над фитилём, заставляет огонёк затеплиться. Внезапно ладонь сэра Майкла опускается мне глаза.

— Вам лучше этого не видеть, Иоанна, — говорит он шёпотом. — Поднятие духа — зрелище не из приятных. Я скажу, когда можно будет смотреть, а пока отдохните.

Без возражений прислоняюсь к его плечу. Приятно чувствовать заботу, особенно после бесконечного "я сама!" Нет, право, есть в этом что-то — позволять мужчине решать за тебя все проблемы… иногда позволять, потому что не знаю, насколько меня хватило бы при таком паразитическом образе жизни. Я снова даже через сомкнутые веки вижу проблески-тени паладиновой ауры, голубой, между прочим. Хочу что-то спросить, но спохватываюсь: как бы не помешать происходящему рядом вызову духа. Мага нараспев читает какое-то заклятье, больше похожее на сонет или поэтический экспромт, потому что явственно чувствуются и правильный ритм, и рифмы, причём достаточно сложные. Не выдержав, тихонько барабаню пальцами по запястью сэра.