Сороковник. Книга 3 (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 41

"Да, дорогая?"

Как бы мне на него настроиться?

"Ваша аура меняет цвет, сэр Майкл? Я не слишком громко общаюсь?"

"Слишком тихо, но у вас ещё будет время приспособиться. Нет, Иоанна, эта аура не меняется. И та, другая, что вы видели сегодня — тоже. Просто их у меня несколько".

Какое-то время размышляю.

"А-а! Это как моя собственная — и Зеркало: что-то врождённое, а что-то — передано, так, что ли?"

"Почти. Обычная исцеляющая аура всегда при мне, та же, что усиливает регенерацию живых тканей — включается в экстренных случаях. Она слишком энергоёмка, поэтому постоянно её лучше не использовать. Однако, Иоанна, умолкаем, дабы не помешать, потому что заклинание Маги затронуло уже достаточно тонкие структуры. Всё, дорогая".

Вслушиваюсь в знакомый голос, декламирующий на странном гортанном наречии и чувствую, как по всему телу разбегаются колючие мурашки. И вдруг нападает тоска — страшная, нечеловеческая, по уже отжитому, по тому миру, в который если и вернулся — то лишь по прихоти дошлого некроманта, и через какое-то время тебя снова выкинут — в небытие, ад, чистилище — только не рай, в раю так не тоскуют. Он Тарик вернулся. Это его тоску я чувствую.

— Имя, — сурово требует Мага. — Назови своё имя!

В ответ доносится тихий шёпот-шелест. Я уже собираюсь вынырнуть из-под руки паладина, когда он сам убирает ладонь. Рядом с Магой и доном согнулась в церемонном восточном поклоне полупрозрачная фигура. Мало того, что сквозь неё я отчётливо вижу пламя свечи и стену напротив — на нём, к тому же, как и на одежде, все краски выцвели до блёкло-серого оттенка.

— Можешь говорить. Даю тебе плоть и голос, — разрешает Мага.

Бывший огневик заметно наливается цветами и плотью.

— Слушаю и повинуюсь, — неохотно выдавливает.

Дон требовательно протягивает руку к сыну. Мага подаёт ему кольцо.

— Итак, Тарик-ад-даш Хильджи, бывший маг Огня бывшего Ордена, как я понимаю, ты не откажешься приложить руку или то, что у тебя сейчас осталось, к тому, что не успел закончить в этой жизни? Ты ведь понял, кто перед тобой? Представляться не нужно?

— Я видел тебя раньше, Архимаг, — голос тени тих, но отчётлив. — Значит, ваша Обережница надеялась не зря.

— Довольно. Побереги силы. Ты можешь постараться — и спасти от казни своих сторонников, даю тебе такую возможность. Просто пойдёшь с нами и отберёшь из тех, кто ещё жив, их мы не тронем.

Тарик молчит, опустив голову.

— Хочешь о чём-то попросить? — понимающе спрашивает ГЛАВА. — Сделаю всё, что в моих силах, кроме отмены развоплощения. Сам понимаешь, поддерживать тебя постоянно — неоправданная трата энергии, поэтому постарайся обойтись чем-то другим.

Маг, наконец, размыкает губы.

— Моя жена на восьмом месяце. Я хотел бы узнать, кто у неё родится и всё ли в порядке. Только узнать…

Дон кивает.

— Это приемлемо. Могу также заверить, что новый Клан не оставит твою вдову без помощи и внимания. Я прослежу за этим.

Тарик горько усмехается.

— Новый прикормленный клан Огня… Куда скатились огневики?

— В бездну, — коротко отвечает Мага.

— Ты прав. Мы давно балансировали на самом краю — и, наконец, рухнули. Всё закономерно. Кто твой ставленник, Архимаг?

— Думаю, ты и сам догадался.

— Если так — я готов.

— … Пойдёмте, Иоанна, — сэр Майкл подхватывает меня за талию и помогает встать. — Соберитесь с силами, у нас впереди ещё одно нелёгкое мероприятие. Но по сравнению с тем, через что вы уже прошли — это отдых. Пойдёмте.

Мага вопросительно смотрит на отца. Тот, покачав головой, опускает кольцо в карман.

— Чуть позже. Мне бы хотелось, сын мой, чтобы ты сопровождал свою наречённую супругу. Подобные скромницы умудряются в самой безобидной ситуации нажить себе приключений, поэтому не спускай с неё глаз. И поставь защиту; пока здешняя территория не зачищена окончательно — сюрпризы нам не нужны. Хорошо, если то же самое сделает и твой брат. — ГЛАВА делает приглашающий жест к выходу. — Проходим, господа. Я после вас. Хочется напоследок проститься со старым другом.

Сэр Майкл, кивнув, передаёт меня с рук на руки… наречённому супругу. Надо, кстати, поинтересоваться, что это за статус такой интересный? Может, так и полагается нас называть, пока мы только договорились о браке, а самой церемонии ещё не было? Паладин выходит первым, Мага, предлагая мне опору, чуть отводит согнутую в локте руку таким образом, чтобы, взявшись, я не травмировала беспалую кисть. А что, так уж обязательно идти парочкой, как на официальном приёме? Наверное, да, в присутствии дона в обществе нужно выдерживать какой-то протокол, приноравливаться, дабы не совершить какой-либо оплошности на глазах у всех, иначе сочтут невеждой.

А ведь здесь, должно быть, полно народу… Мне вдруг становится не по себе. Отряд тёмных рыцарей, представитель которого, Бастиан, обнаружил меня первым, судьи — или Совет, да много кого пытались не пропустить маги огня. Я-то сперва думала, что мне спешат на выручку несколько человек и, хоть и рада была тому без памяти, но всё же волновалась за них безмерно; а тут, получается, за мной пришла маленькая армия? и всё ради меня, непутёвой?

Или благородный дон, воспользовавшись случаем — то есть, мной — проворачивает какую-то ему одному известную интригу?

Мага осторожно пожимает мне забинтованную руку. И уже не смотрит в мою сторону, суров и спокоен. Но отчего-то мне кажется, что он только что попросил у меня прощения.

У самого выхода оборачиваюсь. Извечное женское любопытство упрашивает хоть одним глазком подсмотреть трогательную сцену прощания "старых товарищей". Мой спутник придерживает шаг — очевидно, из того же побуждения, только ему как мужчине, лишний интерес демонстрировать не к лицу, вот он и делает вид, что подлаживается под меня. Окаменевший Омар ибн Рахим повёрнут к выходу боком. Первоначально-то он застыл лицом ко мне, спиной к двери, но когда Кайс спешно двигал статуи, строя для меня защиту — понятное дело, не церемонился, и сейчас орлиный профиль Верховного виден очень хорошо. Как и не поддающееся описанию выражение лица благородного дона. Слегка размяв пальцы, ГЛАВА берётся за хладную конечность трупа… тьфу, статуи и пробует снять со скрюченного мизинца кольцо с крупным рубином, но оно не даётся. Перехватив мой взгляд, дон Теймур лучезарно улыбается… и хладнокровно обламывает у фигуры два пальца, после чего беспрепятственно завладевает перстнем и просматривает камень на свет. Отломанные пальцы небрежно швыряет на пол, где они благополучно разбиваются на тысячу кусков.

Призрак Тарика слабо улыбается.

Мага поспешно увлекает меня наружу.

Нет, ещё не вечер, это из-за налетевшей бури казалось темно. Сейчас тучи рассеиваются, солнце проглядывает и заставляет играть капли дождя на всём, куда попадёт: на сырой траве, бордюрах дорожек, листве… Неподалёку вижу на ярко-жёлтом песке обломки окаменевшей птички. Поднимаю глаза — и совершенно не узнаю этого места.

Хоть я и видела его только дважды — когда меня сюда привели и потом, когда в панике пыталась куда-то сбежать от собственного проклятья — я всё ещё помню тихий спокойный садик, мирный, слегка растрёпанный и, казалось бы, вечно дремлющий. Сейчас добрая часть деревьев отсутствует: среди них буквально до пеньков выжжено несколько широких тоннелей, а дорожки, попавшие на линию огня, играют слюдяной коркой: песок спёкся в стекло. По траектории от павильона к калитке цепочка часовых; два свежеошкуренных ствола дерева, пристроенные на остовах нескольких других, сожжённых, использованы в качестве коновязей, там уже теснится табун под присмотром нескольких воинов, судя по доспехам — из европейской дружины.

Стоит нам показаться, рядом словно из-под земли вырастают двое тёмных рыцарей. Они действительно тёмные: упрятаны с ног до головы в чёрные кожаные доспехи, в шлемах, закрывающих верхнюю часть лица. Но, как ни странно, вооружены не мечами, а лёгкими крис-ножами, наподобие того, что я видела у Маги. И доспехи у них — не легковаты ли для воинов? В моём представлении рыцарь — это непременно латник и мечник, не иначе…