Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 33

С удовольствием.

Он просиял и, наклонившись ко мне, поцеловал.

Сравнение с совместным созданием артефакта этот эксперимент проигрывал. Да, красивое сплетение даров, удовольствие и совсем новый для меня опыт исправления и снятия сломанного заклинания. Но я все не могла избавиться от ощущения, что Эдвин меня прощупывал. Пытался осознать оттенки эмоций, найти подтверждение искренности слов. Проверку я, судя по лучистости его дара, прошла. Но сильно задело и даже оскорбило то, что в таких мерах он видел необходимость.

Совершенно обессилившая и полностью опустошенная я лежала в объятиях спящего Эдвина и прислушивалась к звукам за стенами. Птицы Великого магистра пытались найти вход в убежище, царапали окна. Противное ощущение чужого присутствия стало особенно мерзким, когда мне привиделся Серпинар. Полагала, теперь, после разговора, он сосредоточится на мне. Но магистр попрежнему меня не видел и рассматривал что-то у меня за спиной. Ощущение от этого было жуткое.

Ты сказал, что лис там по доброй воле, - щедро намазываятеплую булочку маслом, напомнила я. - Почему ты так решил?

Причин две. Во-первых, на нем не было артефактаподчинения, - потянувшись за ветчиной, спокойно ответил Эдвин. - А добровольно отдавать свою силу постоянно маг не будет ни в каком обличье. Но и передающего артефакта на нем не было.

А во-вторых?

Я вытащила на тарелку полдюжины соленых огурчиков.

А во-вторых, - похитив у меня самый большой, продолжилЭдвин. - Когда он увидел меня, попытался сообщить о нас кому-то. Думаю, Великому магистру. Но я успел заблокировать его заклинание. Иначе мы имели бы сомнительную радость общаться той ночью с Серпинаром.

Я отвела взгляд, сделала вид, что занята завтраком. Знала, что должна рассказать о встрече с Великим магистром. Но в то же время возникло ощущение чего-то запретного, едва ли не постыдного. Поборов сильное желание скрыть разговор с Серпинаром, призналась.

Я вчера его видела. У эльфийского камня на берегу. Голос прозвучал глухо, сипло, и поднять глаза на Эдвина не осмеливалась. Отчегото чувствовала себя перед ним виноватой.

Что? - переспросил он, наклонившись так, чтобы видеть моелицо.

Он ждал меня у камня, - жалея о том, что открыла рот,продолжала рассказывать. - Показалось, он рассчитывал встретить именно меня.

Эдвин промолчал.

Он предложил мне помощь… Сказал, что многое можетисправить. Поговорить с королем. Оправдать меня в глазах Ордена…

Волной накатило чувство жалости к себе. Ведь магистр был прав. Вне укрытия меня ждали только преследования, пытки и смерть. Вне дома Эдвина у меня не было даже права на жизнь. В глазах щипало, голос предательски срывался, только усиливая чувство неловкости.

Сказал, что хочет помочь мне, - смахнула со щеки слезу. - Что ты ответила? - тихо и неправдоподобно спокойно спросил Эдвин.

Он хотел, чтобы я рассказала о тебе в обмен на помощь, -сцепив руки на коленях, выдавила я. Встретила твердый испытующий взгляд голубых глаз. - Я отказалась. - Он не любит, когда ему отказывают, - Эдвин был возмутительно бесстрастен.

Я ожидала сочувствия, утешения, а холодность слов вместе с колючей льдистостью дара раздражала. Это отразилось на голосе, заметно осипшем от напряжения и волнения. - Но мой отказ его не удивил. Поэтому он сказал, что я в любое время могу прийти к камню и позвать. Серпинар услышит и всегда будет признателен за сведения о тебе. Эдвин молчал, чуть прищурившись, глядел мне в глаза. Будто раздумывал, способна ли я принять предложение инквизитора.

Способна ли предать.

Ты же понимаешь, что он лгал, обещая защиту и помощь? -взгляд исподлобья, сухая, показавшаяся обрывистой фраза, металлический блеск дара.

Конечно, - с вызовом ответила я, попрежнему глядя в глазаЭдвину и чувствуя, как язычки магического пламени покалывают пальцы.

Раздражение постепенно сменялось злостью, сдерживаться становилось все трудней.

Но некоторым он действительно помогает, - не замечаямоего состояния, продолжал Эдвин. - Чем ценней для него помощь, тем больше шанс, что он выполнит обещание. Главное, постараться его не разочаровывать. Разочарования для него оскорбительней отказов. За них он мстит. - Я не собираюсь с ним связываться! - вспылила я, подскочила, с грохотом опрокинув стул. - Я сыта по горло инквизиторами и Орденом! Мне надоело это королевство. Я хочу свободной жизни!

Он тоже вскочил, поймал мои руки, прижал их к своей груди.

Я тоже, Софи. Я тоже…

Он говорил с чувством, с сердцем. Словно высказывал давно наболевшее.

Я раньше думал, мое предназначение в том, чтобы мешатьИнквизиции. Всеми силами. Как только могу… Но…

Он замолчал, отвел глаза.

Но что? - подтолкнула я.

С некоторых пор эта возня кажется несущественной,ненужной, - тихо ответил Эдвин.

Снова замялся, будто не знал, как правильно выразить мысли. Его взгляд выдавал неуверенность, какую-то робость. Но его слов я ждала с замиранием сердца, потому что дар Эдвина изменился. Казалось, под ледяной коркой золотом сияет манящий огонек, отражение моего пламени, такой необходимый мне свет.

Я.., - он заметно покраснел, прокашлялся и неожиданнотвердо спросил: - Давай уедем в Кирлон? Вместе?

С радостью, - выдохнула я. - Хоть завтра.

Он порывисто обнял меня, прижался щекой к виску и надолго замер в этой позе. Закрыв глаза и наслаждаясь теплом его рук, чудесной красотой его сильного, распустившегося, будто огненный цветок, дара, вдруг подумала, что Эдвин боялся отказа. Мысль показалась нелепой, абсурдной, но все же правильной. Чуть отстранившись, заглянув в лицо своему волку, по смущенной улыбке увидела, что не ошиблась. - Я люблю тебя, Эдвин, - прошептала, встретившись с ним взглядом.

Я тебя тоже, Софи.

Его голос покорял нежностью, дар сиял радостью, лучился искренностью. И тогда, отвечая на поцелуй, мне не требовалось большего.

Страстность отозвалась желанием, и сопротивляться ему мы не хотели. Каждое прикосновение, каждый, даже слабый, магический разряд вызывал шквал чувств и ощущений. Их сила помрачала разум, уничтожала глупые воспоминания о недавней проверке, сомнения во взаимности любви. В крохотном и одновременно огромном мире наших объятий мы стали единым целым. Неделимым, органичным, настоящим, истинным…

Уютно устроившись на груди у Эдвина, легко касалась кончиками пальцев следа от шара молний. В темноте спальни под пальцами расцветали маленькие оранжевые цветы

исцеляющего заклинания. В их свете я видела ласковую улыбку Эдвина, чувствовала тяжесть и тепло его руки, любовалась красотой родного дара. Знала, что дорога ему, необходима, как и он мне. И ничего важней и ценней на свете не было.

Вечером состоялся крайне неприятный разговор. Эдвин считал, что не может, не имеет права уехать из страны, не уничтожив карту даров. Я называла это стремление навязчивой идеей. Он настаивал на необходимости выкрасть артефакт и избавиться от него.

— Как же ты не понимаешь? Если не станет карты, то Орден не сможет больше никого выследить, - горячился Эдвин, расхаживая по комнате. - Не сможет забирать детей в школы, воспитывать из них новых инквизиторов. Потеряет всех, кто сейчас в бегах. Они смогут улизнуть из страны!

Навязчивая идея была благородной по сути, но все равно неожиданно сильно бесила тем, что судьбы неведомых многих казались Эдвину важней наших планов. Несмотря на это, с его логикой и доводами пришлось согласиться. Ведь в некоторой степени уничтожение карты влияло и на нашу безопасность. А вот желание вернуться через два дня в Орден стоило виконту стула. Я так разозлилась, что не сдержала магию. Но кучка пепла не повлияла ни на его решение, ни на мое неприятие.

Он хмурился и складывал руки на груди. Я плакала и умоляла не уходить.

Он сердился и аргументировал. Я кричала и умудрялась вовремя гасить огонь на пальцах.