Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 37

Злополучная вилка полетела на стол. Эдвин сложил руки на груди и замолчал.

Воплощенное негодование. Живая статуя раздражения.

Вести разговор в таком тоне я считала глупым.

Молчали долго. Вишневый пирог оказался очень вкусным, а меня впервые за неделю не тошнило от еды. Поэтому аппетит вовсе не был наигранным. Размышляя о навязанной невесте, постепенно осознавала, что отказаться от брака с выбранной Орденом девушкой Эдвин не мог. Инквизиция неохотно, но шла на уступки, если представителей аристократических семейств уже связывали брачные договоренности. Эдвину не осталось и такой лазейки. Закон предписывал заключить договорной брак до того, как жениху исполнится двадцать пять. Эдвин был старше.

Если бы мы не собирались уехать в обозримом будущем, то сводничество Серпинара стало бы поводом для серьезного беспокойства. Но тогда я видела в неожиданной невесте только несколько занятых вечеров и пару встреч с Великим магистром. По моему мнению, это было едва ли обременительней долгого общения с инквизиторами в Ордене.

Прости меня за несдержанность, - тихо заговорил Эдвин.Ему удалось успокоиться не только на словах. Дар сиял мягким золотистым светом.

Я только кивнула, принимая извинения.

Ты ведь знаешь, что Орден подбирает пары и для магистров,и для рыцарей, - он озвучил общеизвестный факт.

Конечно, - я снова кивнула и посмотрела на собеседника. Эдвин казался расстроенным, от былого раздражения не осталось и следа.

Еще три дня назад я считал, что избавлен от вмешательстваОрдена в свою жизнь. И слова Великого магистра были крайне неприятной неожиданностью. Прости, что накричал на тебя, снова покаялся он.

Я взяла его за руку, ободряюще улыбнулась и заверила, что не сержусь. Он выдохнул с явным облегчением и наклонился ко мне. Отвечая на терпкий из-за чайного послевкусия поцелуй, в который раз подумала, что Эдвин привык к капризам. Моя покладистость его удивляла, а поцелуй служил своеобразной проверкой искренности.

За первым, искупающим, последовал еще один, распаляющий желание. И еще один, помрачающий разум нежностью. Промелькнула мысль, что Эдвин использует страсть, чтобы уйти от ответа. Но в тот момент мне это было безразлично. Я так соскучилась по моему волку, что сама обрадовалась возможности отложить неприятный разговор.

Его проворные пальцы распустили боковую шнуровку платья, я возилась с мелкими пуговичками мантии, жадно припадая к его губам.

В спальню, - сипло выдохнул он между поцелуями.

Хорошо, - прошептала я.

Он привлек меня к себе, обнимая за талию, целуя ладонь, повел к двери. Тонкий аромат розмарина дразнил и щекотал чувства прохладой. Близость обжигала желанием. В коридоре Эдвин подхватил меня на руки, я рассмеялась, сильней прижимаясь к любимому. В его объятиях забывала обо всем, с радостью теряла себя, становясь единым целым с ним. Его дар сиял счастьем и влечением, покорял силой, необузданностью, какойто животной дикостью.

Мы отдавались друг другу полностью, без остатка растворяясь в страсти. И знали, что не только она объединяет нас. Дышали друг другом, стирая из памяти холод былого одиночества. Вместе наслаждались отдыхом, успокаивали друг друга лаской и нежностью.

Положив ладонь на грудь любимого, чувствуя биение его сердца, я уже набралась храбрости, решилась рассказать о ребенке. Но прекрасный момент был безвозвратно утерян, потому что Эдвин заговорил раньше.

Мне тяжело вспоминать некоторые вещи. Но если нерасскажу, ты не поймешь, почему навязывание невесты так меня возмутило, - он обнимал меня, устроив руку на моем плече. Вздохнув, продолжил: - Мне тогда было без малого двадцать. На одном из приемов при дворе я познакомился с Беатой Теновер. Думаю, ты слышала эту историю. Я осторожно подтвердила. Против воли перед глазами появился образ черноволосой девушки в объятиях влюбленного Эдвина. Непрошенная мысль о том, что они были бы красивой парой, обожгла ревностью, больно ранила.

Тогда ты знаешь, что мы сбежали. Догадываешься, чтосбежали сюда, - его фразы стали отрывистыми. Эдвин старался скрыть неловкость и, казалось, ожидал бури, слез и истерик. Мы пошли на такой шаг, потому что Орден грубо вмешался в наши жизни, - в низком голосе появились жесткие нотки, послышалось раздражение. В сиянии дара проглядывало все больше красных оттенков. - Беата не обладала магическим даром. Даже ничтожно слабым.

Инквизиторы не одобряют браков магов с простымилюдьми, - мои слова прозвучали неожиданно тихо, как-то ломко. Я пожалела, что открыла рот и вмешалась.

Это так, - согласился он, чуть крепче прижав меня к себе. -Поэтому Орден воспротивился. Запретить мне что-либо было сложно. Повлиять на меня через семью - невозможно, поэтому инквизиторы внушали родителям Беаты, что на брак ни в коем случае нельзя соглашаться. Особого успеха не имели. - Еще бы, такой выгодный жених, - бросила я, не успев вовремя прикусить язык. Почувствовала, как Эдвин напрягся, и поспешила добавить: - И взаимное сильное чувство.

Он выдохнул, немного расслабился.

Это верно. Чувство было взаимным и очень сильным. Рядомс ней я терял голову, в разлуке не находил себе места. Я никогда так не любил и не желал женщину. Отказаться от нее я не мог. Это было бы равносильно самоубийству.

Он говорил искренне, честно. Не утаивал и не преувеличивал. Я закусила губу, стараясь не расплакаться от обиды и боли. Мне казалось, каждым словом своим Эдвин возвеличивает умершую и обесценивает мое чувство.

В тот момент, чувствуя его дар, лучше любого свидетеля подтверждающий правдивость слов, я усомнилась в любви Эдвина. В том, что наше чувство действительно не ограничивалось одной лишь страстью и вынужденным доверием.

Мы спрятались здесь, - он продолжал, не замечая моегонастроения. - Решились на такой шаг после того, как с Беатой лично поговорил Великий магистр. Серпинар велел ей отступиться. Сказал, что приготовил мне другую невесту, более подходящую. Этот разговор ее напугал. Помню, она признавалась, что несколько дней холод его прикосновений преследовал ее.

Он замолчал. Я не хотела, чтобы он продолжал, но и прервать не могла. Вдруг пришло осознание, что Эдвин прежде ни с кем о Беате не говорил. Правда, его откровенность причиняла мне такую боль, что становилось трудно дышать. Но виконта это не интересовало.

Мы сбежали. Прожили вместе три месяца. Отношенияпостепенно портились. Она стала злой, чужой, отстраненной.

Постепенно стала избегать меня. Заявила, что все совершенное - ошибка. Что не хочет меня видеть, - он рубил фразы. Они звучали глухо, отдавали затаенной и привычной болью. - Мы расстались. Я вернул ее родителям. Она сказала, что больше не хочет меня ни знать, ни видеть. Я принял ее решение. Попытался принять… Не брать же силой каждый раз любимую?

Он снова замолк, погладил мое плечо, заботливо поправил одеяло.

Беата умерла в день своей свадьбы. Всего через две неделипосле того, как мы расстались, - тихо подытожил он.

Еще одна долгая, напряженная пауза. Я молчала.

С одной стороны, сочувствовала Эдвину. Он стал свидетелем чересчур быстрого угасания любви. Это подтверждало предположение о серьезном расчете, об отсутствии глубоких чувств со стороны девушки. Он потерял любимую женщину, и воспоминания о ней все еще причиняли боль.

Но с другой стороны, я негодовала из-за того, что Эдвин называл любимой другую.

Хотелось разнести дом, сжечь все, что на глаза попадется, а потом, свернувшись в комочек, поплакать на пепелище. - Я бы верил в то, что Беата никогда меня не любила, полушепотом продолжал мой мучитель. - Наверное, смирился бы с этим. Жил бы спокойно дальше. Но в личной беседе Серпинар как-то намекнул, что уберег меня от неверного поступка. Оградил от недостойной, действовавшей по расчету и не испытывавшей настоящих чувств. И я понял, что Беата стала жертвой магии внушения, которой в совершенстве владеет Серпинар, как и любой другой Змей. Он знал, что человек без магических способностей не сможет выжить, когда заклятие подведет его к цели. Знал, но пренебрег чужой жизнью, - зло заключил Эдвин.