Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 38

Его дар блеснул металлом. А я поняла, что виконт отомстил за смерть возлюбленной, еще до того, как Эдвин сам признался в этом.

Я не мог и не желал прощать Серпинару такое, - он говорилжестко. Фразы вновь стали короткими. - Я хотел бы убить его. Но это не в моих силах. Мне не одолеть его в поединке. Не подослать наемника. Но я знал, что он очень давно мучается болями. Из-за какого-то эльфийского заклятия. Что ни один из лекарей Ордена не может исцелить Серпинара полностью. Что каждое утро Великий магистр глотает эликсиры. Иначе вообще не сможет пошевелить ногой. Зелья - далеко не безвредная забава. Все это знают.

Новая пауза нужна была Эдвину, чтобы успокоиться. Хотя бы попытаться. Но разволновавшийся дар полыхал раскаленным металлом, поблескивал красными вспышками. Все старания взять себя в руки изначально казались мне обреченными на провал. Поэтому ровный, бесстрастный голос Эдвина даже удивил меня.

Я потратил полгода, но создал амулет, способный избавить

Серпинара от значительной части боли, - холодно сказал он. Артефакт действует уже больше шести лет. Серпинар считает, что амулет борется с заклятием. На самом деле он вбирает в себя боль. Я рассчитывал, что через десять лет он сам сломается и ударит Серпинара всей накопленной энергией. Эдвин прижал меня к себе обеими руками. Его голос прозвучал глухо, безжизненно, а дар едва не сжигал отзвуками кипящей ненависти. Мне на мгновение показалось, что я была его якорем, островом спокойствия в море гнева.

Он сдохнет в муках, - выпалил Эдвин.

Я промолчала. Слов в поддержку все равно не находила, говорить о Беате не желала. И без того услышала о ней больше, чем хотела.

Спасибо, что выслушала, - спустя несколько минутпоблагодарил Эдвин. - Понимаю, тебе это было тяжело… Но мне не с кем больше поговорить об этом. Никто меня не поймет так, как ты.

Я рада, что ты рассказал мне, - выдавив улыбку, соврала я,глядя в глаза виконту. - Мне нужно было это знать. Так я лучше понимаю тебя, мотивы твоих поступков.

Эдвин крепче обнял меня.

Спасибо, - снова поблагодарил он. - Мне очень важно, чтоты знаешь обо мне все. Что ты меня понимаешь.

Он ласково отодвинул прядь с моей щеки, погладил большим пальцем скулу.

Дороже тебя у меня никого нет, - выдохнул он.

Люблю тебя, - надеясь хоть в этот раз услышать ответноепризнание, прошептала я.

Красивые губы тронула улыбка, взгляд голубых глаз покорял теплом.

И я тебя, - тихо ответил Эдвин.

Его голос звучал бы небесной музыкой, будь ответ другим. Я скрыла за улыбкой горечь, снова положила голову ему на грудь. Сердце Эдвина билось под ладонью ровно и полно, дар сиял спокойствием и умиротворением.

Это казалось мне обидней всего. Эдвин даже не догадывался, сколько боли причиняет мне, не произнося такие простые слова. Хотя мне следовало быть ему благодарной. Говорить о любви, не испытывая ее, было бы, пожалуй, еще более жестоко.

Вечером обсуждали план поместья Серпинара, ловушки. Эдвин подумал о другом пути в большой кабинет Великого магистра и предложил подняться туда по воздуху. Идея была интересная, но исключительно затратная для резерва. Из-за этого и из-за характера заклинания для осуществления нового плана виконта действительно требовались двое. Поэтому мы занялись восстанавливающими резерв артефактами, пока нам было, что отдавать волшебству.

Я закончила работу и наблюдала за Эдвином. Он все еще занимался заготовкой, которую держал на ладони. В теплом сиянии творимого заклинания черты лица виконта Эдвина Миньера казались чудесно мягкими, родными. Он не был красавцем, но я любовалась им, не могла оторвать взгляд. Нежность к нему смешивалась с разъедающим душу разочарованием.

Тяжело любить безответно.

Он закончил работу, отложил артефакт, поймал мой взгляд. Сосредоточенное лицо изменилось, просветлело, плотно сомкнутые губы тронула ласковая улыбка. Его ладонь легла на мое запястье, а нежность поцелуя смела все мысли, кроме одной. Сомнения в его любви показались глупыми.

Подумалось, что Эдвин просто не говорит о своих чувствах. Не знает, как. После истории с Беатой. Или боится признаться. И все же я надеялась вскоре услышать от него заветные слова. Он ушел за час до рассвета. Магистр Лейод назначил встречу около полудня в официальном доме артефактора. Все из-за девушки, с которой хотел свести Эдвина Серпинар. Магистр Лейод, как один из наиболее опытных лекарей страны, собирался проверить здоровье предполагаемого жениха.

Перенесенные болезни, следы заклинаний или проклятий.

Обычное дело для инквизиторов.

Как это часто бывало, серьезный и неприятный разговор о проверке Эдвин отложил на вечер. На время после близости. Я разволновалась. Опасалась, главный инквизитор провинции найдет следы метки, но Эдвин заверил, что это невозможно. - Она исчезает бесследно. Об этом Серпинар позаботился при разработке заклинания, - прижимая меня к себе, объяснил он. - Он хотел, чтобы тех, кого он допрашивал с помощью этого заклятия, их близкие считали отступниками.

Меня это не утешило. Я ждала подвоха, неприятностей и не скрывала тревоги. Золотой дар тепло сиял от удовольствия Эдвину нравилось мое искреннее беспокойство о нем. Он даже признался в этом.

С детства не испытывал подобного. Даже забыл, каковобыть настолько нужным кому-то.

В тот вечер он сделал мне подарок. Кольцо из переплетающихся золотых и серебряных полосок, покрытых эльфийскими письменами. Очень старое, даже древнее украшение восхищало изяществом и воздушной легкостью. - Это фамильная драгоценность, - он смотрел мне в глаза и говорил медленно, короткими фразами из-за нарастающего смущения. Я замечала, как покраснели его щеки, и чувствовала румянец на своих.

Я буду носить такое же, - тихо пообещал Эдвин. - Тыпочувствуешь, если что-то случится. Оно будет теплым, если все в порядке. Похолодеет, если случится беда.

Ты уж постарайся, чтобы ничего плохого не произошло, -моя просьба больше походила на мольбу, а голос дрожал. - Я не могу тебя потерять.

Я тебя тоже. Только не тебя, - выдохнул он.

Сидя в библиотеке, пыталась разобрать выцветшие буквы в ветхом самоучителе эльфийского и все время поглядывала на часы. По моим расчетам, Эдвин уже добрался до официального пристанища и создавал простенькие артефакты, чтобы в доме чувствовалась магия.

Наступления полудня я ждала с нарастающей тревогой и усиливающимся с каждой минутой страхом. Тепло кольца успокаивало, давало опору, уверенность. Время шло, изменений не было, и я с облегчением осознавала, что все обошлось.

Ближе к вечеру почувствовала, что мне нечем дышать, что нужно выйти из дома, пройтись, вдохнуть свежего воздуха, отвлечься. Искушению долго не противилась и уже через полчаса стояла на пороге, смотрела на медленно угасающее вечернее небо. Где-то за деревьями текла река. Я отчетливо представляла себе шелест камыша, стрекоз на лебедином цветке. Словно наяву слышала кваканье лягушек и запах илистого берега.

Ноги сами понесли туда, и я пошла, повторяя, что ничего противозаконного не делаю. Вообще непонятно, почему Эдвину можно, а мне нельзя выходить. Амулеты, скрывающие дар, у нас одинаковые. Привлекать к себе внимание волшебством в незащищенном месте не стану. И вообще, выходя из дома, я в значительно большей безопасности, чем Эдвин.

Мысленно то ли нападая, то ли оправдываясь перед ним, начинала сердиться на виконта. Командовать, запирать меня в четырех стенах он не имел никакого права!

Медленное течение реки, красивый вид немного успокоили. Домой я возвращалась со смешанными чувствами. Вина сплеталась с удовольствием, легким озорством из-за нарушенного правила и надеждой, что коболы ничего не расскажут Эдвину о моих вылазках.

Проведя большую часть ночи в терзаниях и раздумьях, не смогла осознать причину, заставившую меня покинуть безопасный дом и выйти на берег, с которого виднелось поместье Великого магистра Серпинара. Да, до него было очень далеко, но замок на каменном уступе над рекой я видела отчетливо. Собственное безрассудство меня удивило и напугало.