Северный волк (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 48

Судя по настроению Великого магистра, он предусматривал для талантливого отступника, которым являлся Миньер, благообразную тюрьму. Она была не хуже моей участи, и в чем-то даже лучше того, что имелось сейчас.

Назовите его, - потребовал Серпинар.

Голос отзывался в сердце, взгляд черных глаз затоплял сознание.

Я уже открыла рот, но с онемевших губ не слетело ни шепотка. Только беззвучно повторяла требование мага. С каждой секундой уверялась в том, что называть требуемое имя нельзя. Что все сказанное Серпинаром - наглая ложь. - Мне нужно его имя, - в чарующем голосе грозного Великого магистра слышалась настойчивость. - Говорите.

Грудь сковало холодом, казалось, сердце превратилось в кусок льда. С трудом заставляла себя дышать. И боролась с магическим приказом инквизитора.

Просто назовите имя, - повторил Серпинар, усиливмагическое воздействие. - Правда принесет облегчение. По щекам покатились слезы ужаса и боли. Сморгнула их, на мгновение прервав зрительную связь с Серпинаром. Стало легче. С усилием отвела взгляд от бездонных невыносимо черных глаз Великого магистра. Сделала глубокий вдох и прошелестела:

Благодарю вас за то, что уделили мне время. Мне жаль, чтотак бездарно потратила его.

Вы совершаете ошибку, баронесса, - зло прошипел магистр,но быстро взял себя в руки, его голос вновь зазвучал мелодично. Но я выбилась из ритма, теперь ровный баритон звучал неприятно. - Вы упускаете хорошую возможность.

Поступаете безрассудно.

Он сделал небольшую паузу, приблизился ко мне. Я отступила на несколько шагов, стараясь не встречаться взглядом с магистром, смотреть только на его губы. Он казался

огорченным и разочарованным моей внезапной несговорчивостью. В конце концов, это ведь я позвала. - Я, как и Орден в целом, заинтересован в хороших магах, успокаивающим тоном заверил Серпинар. - И хочу помочь. Мне больно смотреть, как вы разрушаете свою жизнь. Тем более, в этом нет никакой нужды. Выбор есть. Вы можете себя спасти. Одумайтесь. Или…

Он говорил размеренно, в густом баритоне слышалось сочувствие, и краткая пауза была гулкой. Как провал, в который катилась моя жизнь.

Не удивлюсь, если через некоторое время ваш спутниквовлечет вас в очередную сумасшедшую аферу. Молитесь Единому, чтобы вам удалось выбраться из нее живой. - Снова благодарю за уделенное мне время, - упрямо повторила я, стряхнув оцепенение и отмахнувшись от колдовского очарования приятного мужского голоса. - Мне нечего вам сказать. Мое решение не изменится.

Я раньше не считал вас сумасшедшей, - выпалил Серпинар.- Редко встречаю людей, способных так вредить себе! Ради других!

Ради некоторых других нужно вредить себе, - прошептала я,отступая еще на шаг.

Понимаю, вы не в том положении, чтобы прислушаться кмоим словам, - он красноречиво указал на мой живот. Я порывисто прикрыла его ладонью. - Но вскоре, я в этом совершенно уверен, вы сможете оценивать ситуацию здраво. Его голос звучал напряженно, неприязненно. Инквизитор оскорбился из-за того, что я вызвала его без толку. Он ценил время и не любил его терять. Но Великий магистр постепенно успокаивался. Он верил в свою правоту, в свое преимущество и смотрел на меня свысока.

Я терпелив, - с усмешкой заверил он. - Я умею ждать. Когдаваша гордость позволит вам принять помощь, а сознание прояснится, возвращайтесь. Побеседуем снова. Мне приятно разговаривать с красивыми женщинами и дивиться причудам их мышления.

Он легко поклонился, в этом движении мне виделась издевка. Иллюзия Великого магистра истончилась в воздухе, растаяла.

Напряжение схлынуло. Казалось, страх и волнение были моими стержнями. Теперь же их не стало. Руки дрожали, подгибались ослабевшие колени, я кое-как добрела до эльфийского камня, села рядом с ним и разрыдалась, обхватив его одной рукой.

Я была в ужасе от того, что едва не натворила. Выдать Эдвина Серпинару… Как подобный бред вообще уложился в моей голове? Как просуществовал там хоть мгновение? Камень, казавшийся раньше прохладным, теперь согревал. После беседы с Великим магистром у меня от холода зубы постукивали. Прижимаясь к камню, постепенно успокаивалась и заметила руны, которых не понимала. Такие же были на золотых ветвях во время общего волшебства. Я медленно погладила их пальцами, вспоминая чудесное единство даров, думая об Эдвине.

Шепотом произнесла его имя. Оно отозвалось теплом в сердце, согрело. Руна, которой я касалась, вспыхнула золотом, за ней зажглась другая. Сияние разливалось по поверхности камня, как расплавленный металл. Встав на колени, положила обе ладони на изрезанную рунами поверхность. Магия напитывала меня, давала силы. Я дышала волшебством, вбирала кожей. Закрыв глаза, видела его потоки во мне, вокруг меня. Словно огромное облако сияния.

Вынырнув из него, распахнула глаза и увидела перед собой Эдвина. Он казался задумчивым, хмурился, но мне было все равно. Я резко села на кровати и обняла своего волка. В его руках даже не задалась вопросом, как оказалась в спальне, если только что стояла на берегу. Все это было совершенно не важно.

Ты почти сутки пробыла без сознания, - выдохнул он черезнесколько минут.

Сутки? - удивилась я, отчетливо припоминая событияпоследних двух недель. Частые отъезды в Орден, разговоры о невесте, ссоры. Откуда взялись эти ставшие вдруг странно блеклыми воспоминания, не понимала.

Да. Я с ума сходил от беспокойства и собственногобессилия, - тихий голос, отблески уходящей безысходности в удивительно бледном даре. Эдвин не выпускал меня из рук, словно боялся расстаться.

Все обошлось, - утешила я, отстранившись, заглянула в лицомоему волку, ласковым движением погладила черные волосы, пропустив мягкие пряди между пальцами.

Да, - он закусил губу, отвернулся.

Прежде, чем успела спросить, что случилось, предположил: - Ты, наверное, очень голодна? Коболы быстро приготовят ужин. А за едой я расскажу тебе, что произошло. Хорошо? Натянутость его улыбки мне не понравилась. Эдвин выглядел настороженным, обдумывающим что-то явно неприятное. Казалось, он поглядывает в мою сторону с недоверием и осуждением. Постаралась не обижаться и решила повременить с расспросами до ужина. Напомнила себе о давно замеченной склонности драматизировать события, если резерв опустошен.

В такие часы мир виделся мрачным, серым, порой зловещим.

Люди казались стремящимися обидеть, едва ли не враждебными. Несомненно, дело было в этом, ведь у меня за сутки накопились жалкие крохи магии.

Он встал, кликнул кобол, попросил сервировать ужин.

Повернулся ко мне, галантно предложил руку:

Пойдем в столовую.

Низкий голос прозвучал тепло, а в свете ламп Эдвин казался красивым и близким. Ни следа напряженности. Улыбнувшись, выбралась из-под одеяла, спустила ноги на пол. Приняла помощь и встала. Закружилась голова, мир поплыл, перед глазами потемнело. В следующее мгновение обнаружила, что Эдвин подхватил меня на руки. Его лицо было очень близко, в глазах читалась тревога. Я обняла его за шею и поцеловала. Не знала другого способа показать, как сильно нуждаюсь в нем, в его любви. Эдвин ответил нежно, бережно прижимая меня к себе. И все же поцелуй показался несовершенным, потому что магия Эдвина почти не находила отклика у моего опустошенного дара. Но любимого это не волновало, его золото сияло, согревая меня.

Не пугай меня больше, пожалуйста, - чуть сипло попросилон.

Постараюсь, - прошептала я.

Он отнес меня в столовую и объяснил неожиданную слабость истощением. Только вдохнув пряный аромат крепкого бульона, сообразила, что пустой желудок болезненно подвело от голода, а во рту пересохло от жажды. Положив на тарелку горку вареных овощей и хорошо прожаренный кусок мяса, наслаждалась предвкушением сытости и вкусом еще теплого хлеба.

Начерпывая бульон, старший кобол журил хозяина за то, что тот не отдыхал и почти ничего не ел со вчерашнего дня. Эдвин не обращал на ворчание внимания. Поначалу меня удивляло, что глиняной прислуге позволяются подобные вольности, но потому узнала, что коболы достались Эдвину в наследство от прадеда. Они стали членами семьи и очень давно не были просто слугами.