И восходит луна (СИ) - Беляева Дарья Андреевна - Страница 19

Итак, минус три кубика, у Ноара оставался лишь один, и судя по всему, сейчас он выбросил единицу, потому что рявкнул на всю улицу:

- Лезь в машину!

- Значит, ты здесь не под прикрытием, - хмыкнула Грайс.

Она села на заднее сиденье, вовсе не потому, что не доверяла собственному кузену. Привычка - вторая натура. Никогда нельзя нарушать железное правило не садиться на сиденье рядом с водительским. Это место смертника, ограбленного или жертвы насилия.

- Что тебе нужно? - спросила Грайс резко. Ноар отжал педаль газа, и машина резко сорвалась с места.

- Ты превышаешь скорость.

- Я полицейский, не учи меня, как мне ездить!

- Что тебе от меня надо? - повторила Грайс. Ноар смотрел в зеркало заднего вида, видимо, все-таки опасался внимания коллег. Его светлый, нервный взгляд не выражал ничего конкретного, сложно было понять, что он испытывает, кроме обычного раздражения.

- Слушай, Грайс, - сказал он чуть добрее. - Мне жаль, что я на тебя наорал. Просто у меня дело, где мне нужна твоя помощь.

Он скривился, будто лизнул лимон. Ноар ненавидел признавать, что ему нужен хоть кто-то. И то, что он позволил себе такую роскошь означало, что дело и правда серьезное. Никаких дел серьезнее похода в магазин Грайс не хотелось. Она поежилась.

- Дай угадаю, тебе нужно подобрать антидепрессанты жене твоего босса, чтобы никто об этом не знал? - безо всякой надежды спросила Грайс.

- Мне нужно раскрыть двойное убийство.

Такого Грайс не ожидала, она вздрогнула, выпрямилась, отвела взгляд от окна, за которым проносились цветастые, гипнотические вывески с рекламой фаст-фуда и марок одежды.

- А причем здесь я? Мне казалось, это непосредственно профиль твоей работы.

Ноар издал звук, очень похожий на рычание.

- Потому что это связано с нашей семьей. Потому что мои родители были менее чокнутые, чем твои, и не посвящали меня в писания, ритуалы и тайны культа. Потому что мне может понадобиться, чтобы ты связалась с кем-то из семьи, ведь меня там теперь знать не хотят.

- Это ты не хочешь их знать. Тебя простили. Это ты злишься.

Ноар стукнул кулаком по рулю, и раздался мерзкий гудок.

- Потому что я не сделал ничего, чтобы они могли меня ненавидеть!

Грайс хотела сказать, что Ноар вообще-то давал достаточно поводов и до своего грандиозного побега, который, будь Олайви более раздражительной, мог привести к люстрациям, коллективной ответственности и другим проблемам, свойственным замкнутому социуму, находящемуся под патронажем сильных мира сего. Однако ничего Грайс не сказала, ей стало Ноара жалко. Грайс закурила. Вся машина пропахла табаком, и Грайс могла не стесняться. Судя по направлению, они ехали в Браклин.

- А кто убит? - спросила Грайс через некоторое время, когда Ноар выбросил в окно третью по счету сигарету. - И как это связано с нашей семьей?

- Убит глава общины Нэй-Йарка и его жена. Мне нужно, чтобы ты кое-что мне объяснила. Там на стенах какие-то мутные цитаты. Мужику откарнали член с яйцами, женщине вырезали матку. У обоих слили всю кровь, смешали ее. Кровью и писали.

- Не думаю, что я могу помочь.

- Я тоже. Но мне придется использовать маленький шанс, что твоего куриного мозга хватает на что-нибудь, кроме зубрежки формул.

- Да заткнись ты!

Грайс захотелось его стукнуть. От его слов всегда было до слез обидно, особенно в детстве. И Грайс была рада, что живя в одном доме с Ноаром, она редко его видит.

На самом-то деле, она это прекрасно понимала, Ноар завидовал ей. Он знал, что никогда не сможет вернуться домой. Не потому, что его не пустят - он сам себя не пустит.

Они подъехали к одной из типовых высоток Браклина. Красная девятиэтажка с пришедшей в негодность от ржавчины пожарной лестницей, скоплением помойных баков на заднем дворе и низкими машинами шестидесятых годов, тесно прижатыми друг к другу в экстазе нелегальной парковки.

Выходя из машины, Грайс увидела рекламный щит "Агент Провокатор", где Маделин в кружевном, полупрозрачном белье, принимала самые соблазнительные позы на трех разделенных вензелями фотографиях. Рекламный щит располагался в конце темной улицы, поэтому его, казалось, озарял волшебный свет.

Странно было видеть девушку, живущую вместе с Грайс, на рекламном щите, в кино, в журналах. И не менее странно было осознавать, что Маделин Филдинг, скандальная и прославленная актриса, живет на одном этаже с Грайс и даже, иногда, общается с ней.

Во дворе стояли две полицейские машины, и одна машина скорой помощи. Из окон на каждом этаже выглядывали люди. Они с интересом следили, когда же понесут трупы. Плохой знак, подумала Грайс. Ей вовсе не хотелось смотреть на тела своих дальних родственников.

Лифт не работал, в подъезде было прохладно, просторно и очень грязно. Стены были исписаны ругательствами. Да уж, в Юэте родственники жили богаче. Или культисты Дома Хаоса в Нэй-Йарке принципиальные нестяжатели?

Грайс поднималась вслед за Ноаром по узкой лестнице. Ноар почти бежал. Грайс со смехом подумала, что, может быть, Ноар всегда носит плащ, чтобы быть похожим на полицейского из нуарных фильмов сороковых?

А потом Грайс вспомнила, что они поднимаются по лестнице, чтобы увидеть квартиру, в которой совершилось убийство. Грайс ее сразу заметила. Они были на восьмом этаже, лестничная клетка еще не была оцеплена, но у двери стояли двое высоких, совсем молодых ребят в форме.

- Девочка со мной, - небрежно бросил Ноар дежурившим у двери. Грайс старалась держаться к Ноару поближе, и это едва не сослужило ей дурную службу. Дверь была открыта, и когда Грайс попыталась проскочить вслед за Ноаром, то едва не натолкнулась на передвижную кушетку, которую толкал санитар. От непрозрачного, черного пакета пахло кровью.

Квартира была очень ухоженная. Никакой пыли Грайс не заметила, вещи стояли на своих местах, и ничего не было разбросано.

Грайс сразу узнала жилище культистов. На столике в коридоре стояла чашка, исписанная символами планет, в воде плавала лавандовая веточка. Очищение дома перед полной луной. Прежде боги ходили в жреческие дома в полнолуние, и обычай ритуально их очищать был жив до сих пор.

Вокруг было множество фигурок богов древних времен, щупальца тянулись к ней с длинных полок в коридоре, смотрели стеклянные глаза. Грайс прошла в комнату, и от одного запаха крови ее тут же затошнило. Ноар пощелкал пальцами у нее перед носом.

- В порядке? Нашатырь дать?

- Нет, спасибо, - машинально ответила Грайс. Она будто смотрела фильм и одновременно присутствовала в нем. Стены были исписаны кровью, так, что казалось - это мудреные, шокирующие обои. На полу стояла эмалированная кастрюля в цветочек, а рядом две глубокие миски. В мисках крови не осталось, а вот на донышке кастрюли она была. Восемь литров крови, по четыре из каждого человека. Хватило, чтобы исписать все четыре стены так, что теперь было непонятно, какого цвета они были раньше.

Двое санитаров застегивали пакет на мужчине, Грайс успела заметить между его ног красное пятно.

- А органы на месте? - зачем-то спросила Грайс. Наверное, потому что так было принято в фильмах.

- Нет. Их забрали.

Когда пакет почти застегнули, Грайс вспомнила это неприятное, усатое, тощее лицо. Она бы никогда больше о нем не вспоминала, настолько незаметным было событие. Этот мужчина сидел в первых рядах, как представитель культа Нэй-Йарка, и улыбался ей ободряюще. Кем он ей приходился? Четвероюродным дядей? А женщина рядом с ним - тонкая, как швабра, с волосами, забранными в пучок. На ней было строгое платье с воротником, и ее лицо выражало печаль, показавшуюся Грайс почти человечной. Грайс и думать о них забыла, а сейчас все подробности вспоминались так легко.

Они умерли. Надо же. Как же так? Почему?

Потому что из них выпустили всю кровь, ответил бы Ноар.

Грайс прижала руку ко рту.

- Если ее стошнит, Ноар, тебя уволят, - сообщил жизнерадостный голос. Грайс с радостью подняла взгляд на кого-то живого и не родственного рядом. Грайс увидела девушку, крашеную бледную брюнетку со следами вчерашнего смоки-айз. На ней были латексные перчатки, она собирала в пробирки кровь из каждой емкости.