Сокровище для дракона (СИ) - Горенко Галина - Страница 46

В самом начале обучения нас пугали тем, что наши ряды заметно поредеют и многих отчислят, так и произошло, очень многие просто не справлялись с тем объемом информации, который приходилось, если не зазубривать наизусть, то по крайней мере понимать, о чем идет речь, когда преподаватель задавал тот или иной вопрос. Большой радостью, пусть и мстительно-мелочной, для меня стало возможное отчисление Цессы Алисии. Для того, чтобы хорошо учиться ей не хватало усидчивости и смирения, она везде, даже в морге выпячивала своё происхождение, чем неимоверно раздражала многих преподавателей, что желали не пререкаться со студиозом, а донести знания до остальных, желающих слышать и слушать. Ходили слухи, что ректор Дирт не простил ей высказывания про сестру, и при малейшей подвернувшейся возможности выпрет заносчивую девицу из своей Академии, хотя я признавала за ней ум и не дюжие знания, всё же ими еще нужно уметь воспользоваться, а Цесса была знатной белоручкой и нахватала колов за нежелание прикасаться к покойникам в прозекторской. Мне, кстати, несмотря на болезнь, не было сделано не единой поблажки, и я все-таки отмотала назначенное мне заместителем ректора наказание в полной мере.

Когда наконец-то непростое время для каждого студента было окончено, а моя зачетка пестрела высшими баллами и всеми сданными зачетами, я озадачилась местом проведения практики. Мне бы очень хотелось попасть в главный Цесский госпиталь и лучшему ученику курса давалась привилегия самому выбирать назначение, но пока итоги не были подведены, многие уже определились и только ждали отмашки преподавателей. Я же, грешным делом, зазналась, всё же рассчитывая на административную работу в лучшей больнице государства, так как по итогам сессии лидировала. И когда получила направление именно туда, куда планировала, как-то даже слегка растерялась, потому что перед практикой у меня освобождалась целая неделя, и именно тогда, остро и томительно пришло осознание того, как же сильно и глубоко я соскучилась по Себастьяну. Но глупая гордость и нежелание наступить на горло собственному эго стояли на пути моего счастья, я решила во что бы то ни стало поговорить с ним, до того, как вновь окунусь в пучину учебы, сердце моё болело от недосказанности, к тому же, осторожные мои вопросы в письмах к Рейджу лишь подогревали желание поскорее встретится с любимым.

Глава МагБеопасности неоднократно и очень неоднозначно высказывался по поводу «двух упрямых ослов» не желающих поговорить без обиняков в нормальной обстановке. Видимо для того, чтобы вновь обозвать меня самкой вьючного парнокопытного он и пригласил меня в модную ресторацию Орума, но воспользовался он более благовидным предлогом желая все-таки поздравить лучшую студентку первого курса, то есть меня, с окончанием первой сессии. Мне пришлось предупредить Арду, об изменениях в планах, потому что именно с ним мы собирались отметить радостное событие, но он, сославшись на внезапно навалившиеся дела отказался идти, хотя в приглашении Рейджа фигурировал и названный батюшка.

Очень давно я не чувствовала себя такой красивой, как сегодня. Довольно долго у меня не было повода одевать куда-либо вечернее платье, да и желания особого тоже, к тому же, как не прискорбно, после болезни я очень похудела, и большинство моих нарядов весели на мне как на вешалке, и только сейчас, немного отъевшись на деликатесных утренних сюрпризах от Себастьяна, мои ребра и ключицы перестали выпирать так сильно, что казалось порвут своими острыми углами тонкий шелк платья.

Темно-зеленый наряд из тяжелого аксамита, украшенный золотой нитью и шантальским кружевом, выгодно подчеркивал тонкую талию, а корсет так соблазнительно приподнимал грудь, что я в начале даже решила переодеться, не хотелось, чтобы Кристоф решил, что такой вырез в его честь, но затем, всё же оставила как есть, платье было диво как хорошо и шло мне невероятно. Ключик на шею, волосы в косу, теплый плащ цвета весенней травы, подбитый чернобуркой, и я готова к приятному вечеру в компании с другом. Карета герцога ожидала меня в назначенный час, подав руку он проводил меня в экипаж и расположившись рядом всю дорогу развлекал меня веселыми рассказами.

— Крис, — перебила я его очередную историю про университетские проделки, — что-нибудь известно про пропавших в разломе?

— Я ждал этого вопроса, но нам так и не удалось обнаружить следов Каты, да хотя бы её тела. К сожалению, Кёниг отдельным указом запретил поисковым силам Ориума появляться на территории Стоунхельма, почему — мы точно не знаем, но по нашим данным, где-то недалеко от разлома есть место силы оборотней. То ли какой-то древний артефакт, то ли просто место упокоения предков. Свои тайны они хранят похлеще жителей Востока. Хотя думаю двуипостастные в этом вопросе дадут сто очков вперед жителям стран Круга. Со своей стороны границы мы обыскали каждый камень, их поиски были окончены в три дня.

— Но ведь пропали и их граждане, — удивилась я, — а как же семьи пропавших.

— У них совсем другая иерархия, Теана, они, получив приказ от главы не смеют его нарушить. Физически. Да и потом, что-то странное твориться сейчас в Штормхельме. Кёниг сильно сдал после разлома, хотя его ранение было поверхностным, и я бы даже сказал незначительным… — чем-то зацепили меня слова Кристофа, на периферии сознания маячило какое-то смутное подозрение, какая-то недосказанность, словно я что-то знаю, но об этом забыла, и вдруг, я подпрыгнула на сиденье и перебивая герцога рассказала ему о словах Генриха Бладёльтра.

— Может быть он устал ждать? Ему не терпелось занять отцовское место и сейчас появился реальный шанс? Хотя, по правде говоря, может он сам и организовал эту возможность: он слишком честолюбив.

— Понимаешь ли в чем дело, это у нас наследование ведется от отца к сыну, всегда и безусловно, а вот оборотням еще нужно доказать, что ты не просто наследник с сильным зверем внутри, ты еще должен быть наделен магически. И обойти на повороте всех своих более слабых братьев. Конечно, самая большая вероятность, что в ритуале выйдет победителем Клаус, но говорят и четвертый брат, Сим, очень силен. — поделился своими рассуждениями Крис, — а ты в курсе, что у оборотней чтобы стать Кёнигом сражаются не только законные сыновья, но и бастарды? У нынешнего главы их пять. Любвеобильный такой!

— С ума сойти, — подумалось мне. Карета затормозила, и мы прибыли. Ресторация была шикарной, с отдельными кабинетами, фонтанчиком игристого вайна в центре холла, хрустальной, переливающейся радужными кристаллами огромной люстрой, вежливым, обходительным персоналом и судя по аппетитным запахам, невероятно вкусной кухней. Мы расположились на обитых синей парчой диванчиках и сделали заказ. Через несколько минут его принесли, а также несколько видов вина и десерт. Удивившись такой оперативности, я пожала плечами и потянулась за картой вин. Хотелось игристого.

— Прости, Теа, — сказал мне Кристоф, мне буквально на квази нужно выйти. Я вернусь ты не успеешь сказать: Si vis pacem, para bellum*. — И вышел.

Буквально через мгновение, когда я изучала карту вин в кабинет, оглядываясь на собеседника вошел Себастьян. Глаза его удивленно распахнулись, когда он увидел меня, но еще сильнее он удивился, когда дверь кабинета мягко за ним захлопнулась, ударив его по ягодицам и раздался звук поворачиваемого ключа в скважине.

— А сейчас, — раздался приглушенный голос интригана герцога, — вы наконец-то поговорите. Как взрослые люди! Коими и являетесь. Мне надоело слышать нытье…

— Я не ныла, — запротестовала я.

— А я и не о тебе, Теана. Всё. Я ушел, — сказал Кристоф и постепенно шаги его стихли.

*Хочешь мира — готовься к войне.

Мы напряженно смотрели друг на друга, обреченно, с выдохом, Себастьян сел напротив и налил себе и мне красного вайна. Подавая бокал, наши руки соприкоснулись, ослепляя меня молнией страсти и накопившегося желания. Не знаю как, но через мгновение я уже сидела верхом на коленях любимого и иступлено его целовала, забыв обо всех глупых распрях и ничтожных причинах, что встали, между нами. Его горячие губы покрывали мои щеки, подбородок, лоб, нос. Сильные руки бессовестно шарили по телу оставляя обжигающие дорожки, я плавилась от страсти, сгорая в её пламени. Цесс захватил мои губы в тревожный плен, но я не желала капитулировать, огрызаясь и кусая его в ответ, неистово лаская его язык своими губами. Мне казалось если я прекращу этот поцелуй, то задохнусь от нехватки кислорода, я пила его губы, словно они были моим источником жизни. Губы его перешли ниже, на шею, ключицы, пронзая раскаленными иглами и рождая вспышки древнего как мир удовольствия предвкушения. Когда его смелые пальцы стянули лиф, оголяя тонкое бюстье без лямок, а затем разоблачая и жаждущую ласки, трепещущую грудь, я в голос застонала, подбадривая его и прося не останавливаться, практически требуя и недвусмысленно двигаясь в такт его посасывающих движений рта на моем соске.