Слушаю и повинуюсь (СИ) - Калинин Алексей - Страница 12

А ведь надо было всего лишь присмотреться чуть получше…

Я отдала органайзер Артему и тот взвесил его на руке, посмотрел на ручку, золотые карты в боковых отделениях.

— Это твоя записная книжка. Она будет вести твой распорядок дня, будет указывать, что тебе делать в той или иной ситуации. На картах полный безлимит — почти все деньги мира. Книжка будет с тобой на протяжении недели, чтобы ты, о сапфир моих ногтей, мог привыкнуть к богатой жизни. А сейчас… Слушаю и повинуюсь! Трах-тибидох-трах!

Я дернула волосок и…

И ничего не произошло. Я прислушалась к себе — увы, волшебство почти исчерпало себя. Моих запасов хватило только на призыв органайзера.

— О алмаз моего сердца, я смогу исполнить твоё желание, но прежде… приласкай меня, — подвинулась я ближе к Артему ибн Петру.

Я придвинулась так близко, что смогла рассмотреть своё отражение в его глазах.

Испуганный взгляд Артема мне не понравился. Неужели он опять оробел? Его снова надо накачивать алкоголем и парами гашиша? А как же он недавно с Катей?..

— О фасад моего мироздания, почему ты отсел и что означает твой испуганный взгляд? Или я тебе не понравилась? А ведь ты вчера целовал меня, и я даже немного приласкала твой мужественный орган, призванный усмирять женскую страсть и утолять сладкий голод. Я видела тебя обнаженного, так неужели ты не хочешь увидеть меня в ответ?

Глаза Артема рухнули на мою грудь с той же скоростью, с какой падает валюта в результате кризиса. Легкая накидка скрывала сосцы, но ареолы всё же выделялись на фоне смуглой кожи. Я приподнялась, чуть потянулась и ткань облекла мою грудь ещё сильнее, обрисовывая контуры плоти, жаждущей ласки.

Получилось так, что моё горячее тело смотрело сосцами в глаза Артема, а тот неотрывно смотрел в ответ. Игру в «гляделки» я легко выиграла, когда повела плечами из стороны в сторону. Артем нервно сглотнул, моргнул и потупился. Он даже покраснел.

— Я не… Я не знаю… Мы ведь едва знакомы…

Вот это да-а-а-а, он просто полон сюрпризов. Только вчера подарил мне поцелуй, а сегодня…

Как же трудно порой бывает с… Да нет, не может быть. Ну нельзя смотреть столько эротических фильмов и быть… Хотя, на моей памяти он ни разу не приводил девушку в квартиру. Ни разу я не слышала стонов страсти кроме тех, что доносились со стороны телевизора.

— Скажи мне, о мягкий воздух моих легких и услада моих глаз — ты ещё девственник?

Артем потупился и покраснел ещё больше.

Вот так номер!

— А как же ты сейчас с Катей? — изумилась я.

— Не знаю, — помолчав, ответил Артем ибн Петр. — Это всё как-то слишком быстро завертелось, и я подумал, что это всего лишь сон. А потом, когда она ушла и ты появилась… В общем, вот.

Он показал руку, на которой фиалкой расцвел синяк.

— Что это? Она тебя укусила? О подколодная змеюка с повадками злой хищницы. Да я сейчас её обращу в вокзальный унитаз и пусть в неё испражняются все, кому только заблагорассудится!

Артем перехватил мою ладошку.

— Не надо. Это я щипаю себя за руку. Прости, но я до сих пор не могу поверить в это… В тебя. В желания. Я хочу поверить, но… Всё как-то слишком пахнет подставой. Скажи, ведь это вы сговорились с Катей, а завтра ролик с нами пойдет по рукам и я… И я уволюсь, чтобы не видеть этих злобных рыл, которые будут подкалывать и ржать надо мной.

Я склонила голову на плечо. Вот что за испорченное спецэффектами поколение? Они же совсем перестали верить в сказку. Да и на фильмы теперь ходят только за тем, чтобы под хруст попкорна на миг удивиться очередной компьютерной выдумке. А ведь было время, когда уличных факиров принимали за волшебников…

Но магии у меня не хватало даже на простейший карточный фокус, так что пришлось действовать иначе.

Его теплая ладонь всё ещё сжимала моё запястье. Я аккуратно высвободила руку и поцеловала кончики его пальцев. Небольшая искорка коснулась моих губ и внутри чуточку потеплело, как будто я сделала глоток горячего вина, придя в теплый дом с мороза. Артем попытался отнять ладонь, но я держала крепко. Взмахнула ресницами и подарила ему такой взгляд полный страсти, что он покраснел ещё больше.

Я положила его руку себе на грудь и едва не задохнулась от нахлынувшей нежности. О иблис из иблисов, сила нерастраченной девственности дарила ни с чем не сравнимое ощущение.

Теплая мужская ладонь просто лежала на моей левой груди, а я чувствовала на ней мириады мириадов солнечных зайчиков, самых теплых и ласковых, какие только Солнце дарило Земле. Это было так чудесно, словно я оказалась в жарком хамаме после ледяного водопада. Струи нежности вливались в меня горячими потоками и разлетались по всему телу, лаская каждую клеточку по отдельности и всё тело разом.

— Это… Это чудесно… О мой господин… Я никогда… — простонала я, выгибаясь от приходящего волшебства.

— Да ты каждый раз такое задвигаешь лохам, а они ведутся! — раздался возмущенный писк из кухни, а после в комнату вплыл на небольшой тряпочке Масуд.

Крыс сейчас напоминал Багдадского вора на ковре-самолете. Наше общее наказание притащило его из вентиляции и заставило парить в нескольких метрах от дивана. В эти мгновения можно было не опасаться мести вредного крыса — он мог только наблюдать.

Я только улыбнулась и положила другую руку Артема ибн Петра на вторую грудь. Соски отозвались на мужское тепло и затвердели покрасневшими вишенками. Кожа стала настолько чувствительной, что я ощущала линии на ладони моего господина и даже могла погадать ему. Знаю, что сейчас не самое время для гаданий, но я чувствовала, что он проживет долгую и счастливую жизнь.

— Как же хорошо-о-о, — вырвался из моих губ сладострастный стон. — О мой господин, умоляю тебя — чуть сожми свои ладони, жаром уступающие полуденным пескам аравийской пустыни. Чуть-чуть, совсем немного. А если ты возьмешься за сосцы, как за зрелый кишмиш и попытаешься их покрутить… Будь же смелее…

— Тебе правда хорошо? — спросил Артем с таким лицом, как будто он его ошпарил возле обжигающей печи.

Его руки неловко гладили кожу сквозь прозрачную ткань и едва не отдернулись, когда я легким движением плеч заставила прозрачный шифон скользнуть к поясу. Разгоряченные мужские ладони легли на мои груди без препона, и волшебство начало вливаться в меня с новой силой.

Сладкая истома наполняла моё тело и заставляло подаваться вперед, ближе к жаркому самцу, ближе к его восставшему витязю…

— Да нет, звездит она всё. Не ведись, лошара, — пискнул Масуд.

— Правда хорошо. Мне давно не было так хорошо, уже лет двести или триста, — прошептала я.

Пальцы Артема ибн Петра коснулись моих сосцов и молнии удовольствия пронзили тело, выгнув его едва ли не колесом. Мурашки побежали по спине и затерялись в густых волосах. Я стала легкой, как пушинка, щекочущие пузырьки наполнили меня маленькими взрывами счастья.

— Так это… может быть моё желание? — негромко спросил Артем.

Я сначала даже не поняла, что именно он спрашивает — так сильна была сила его прикосновений. Пришлось Масуду возмущенно перечислять моих родителей до третьего колена, которые посыпают себе голову пеплом и шатаются в небесах из-за непутевости их чада. Я очнулась от страсти и вырвалась из сладких оков ласки.

Гневно взглянула на Масуда и пожелала ему попасться стае голодных котов. Артем ждал. Он убрал руки от моей груди и чарующее волшебство прикосновений прекратило вливаться в переполненную страстью грудь.

Я сидела возле него с оголенной грудью, торчащими сосцами, возбужденная и готовая почти на всё, а мой господин ждал, когда я начну исполнять его желание. Какие всё-таки мужчины порой бывают глупые!

— Трах-тибидох-трах! — воскликнула я, вырвала волосок и разорвала его на части. — Слушаю и повинуюсь…

Когда Артем зажмурился, а потом открыл глаза и осмотрелся, то его удивлению не было предела.