Феникс: Выход из сна (СИ) - Мерсер Тайлер - Страница 23

— Мне нужно поговорить с вами, сестра Мередит, — посмотрев на мальчика, она добавила: — С глазу на глаз. Если вы не против.

— Ник, ступай к остальным ребятам, — Мередит вышла за дверь, покинув божий храм. — Так, о чем собственно речь?

Затянутое облаками небо устало предвещало о скором дожде. Но, несмотря на это, монахиня решила продолжить разговор вне стен церкви. Покорно скрестив перед собой руки, женщина посмотрела на измученного психолога. Доктор Уэллс выглядела как покойник в момент погребения. Опавшее лицо, блеклая кожа. Мешки под глазами говорили о том, что она уже очень давно не спала.

— У вас плохой вид, — констатировала монахиня. — Что-то случилось?

— Мередит, — Оливия решила сразу же перейти к делу. — Почему вы держите дистанцию от Маркуса?

— С чего вы взяли? Я отношусь к мальчику точно так же, как и к другим детям.

— Хватит врать!

За прошедшие недели неизвестный сталкер измотал Оливию настолько сильно, что препираться с напыщенной монашкой энергии совсем не осталось. Ей нужны ответы. Если это Морлоу убил Малыша и теперь издевается над ее семьей, Оливия должна знать.

— Каждые шесть дней кто-то приходит ко мне в дом и устраивает настоящую чертовщину. Все началось с того, что он на моих глазах повесил собаку дочери. Мне пришлось рыть могилу до утра, чтобы Кэтрин не узнала о том, как именно умер Малыш.

— Может вам позвонить…

— Я еще не закончила, — перебила Оливия. — На Малыше его зверства не прекратились.

Глядя на истерику психолога, становилось ясно: она не в себе. Доктору Уэллс нужна помощь. Причем срочно.

— Вещи из дома начали пропадать. То там, то тут я замечаю кровавые надписи на неизвестном мне языке. Он переставляет мебель. Стучит шкафами. Издает отвратительные звуки, словно они доносятся из самой преисподней.

— Вы обращались в полицию?

— Конечно я обращалась в полицию! — взорвалась Оливия. — Но что они могут сделать? Собаку я сама закопала. Кэтрин не нужно знать, что ее питомец покоится в земле, у нас на заднем дворике. Надписи мне также приходится стирать, чтобы дочка не сошла с ума от увиденного утром, как это было со мной. А все остальное для копов не является чем-то важным. Им проще дождаться, когда этот псих убьет меня, чем вытащить свои толстые задницы из-за стола!

— Оливия, — сестра Мередит подошла к испуганной женщине и погладила ее по плечу. — Успокойтесь. Не нужно предаваться панике. Просто ответьте: зачем вы пришли ко мне?

— Вы что, не понимаете? — Психолог скинула руку монахини с плеча, отойдя на пару шагов назад. — Это все он!

— Тсс…

Мередит схватила Оливию и повела в сторону небольшого сада. В тени деревьев стояла скамейка, сделанная ребятами из приюта. Под присмотром опытного мастера, дети работали несколько дней.

Усадив доктора Уэллс на скамью, Мередит спросила:

— Хотите сказать, что ночной сталкер — это Маркус?

— Я почти уверена!

— Почему?

— На протяжение последнего года Маркус проявляет ко мне не совсем здоровый интерес. Сначала я подумала, что это все возраст, гормоны. Или же он видит во мне материнский облик. Но чем больше он задавал вопросов, тем сильнее я убеждалась в том, что ошиблась. Его мания, его навязчивость, стали переходить все границы. Он мог подойти ко мне со спины и дотронуться, когда я этого совсем не ожидала. Спрашивал о моей дочери, муже! — На мгновение Оливия умолкла, потерла виски, поправила растрепанные волосы. — Но даже не это было самым странным. После той ночи, когда мне пришлось зарыть собаку, Маркус стал вести себя по-другому. Иначе!

— Что вы имеете в виду? — спросила Мередит.

— Он казался более раскованным. Собранным. Меньше летал в облаках. Можно сказать, что он был счастлив. Его глаза светились.

Мередит глубоко вдохнула, посмотрев на темное небо. Мелкие капли дождя падали на задумчивое лицо женщины. Оливия видела, как ее собеседница о чем-то размышляла.

— Но это не служит утверждением того, что все эти мерзости сделал Маркус.

— На одном из наших сеансов он забыл рисунок.

Достав из сумочки смятый лист бумаги, Оливия протянула его монахине. Картина показывала сцену казни. Черный человек, стоя возле виселицы, опускал рычаг. Пленник с петлей на шее летел вниз. На его голову был надет вязаный мешок с карикатурным изображением собаки.

— Господь всемогущий! — Мередит закрыла рот рукой, разглядывая художественные потуги Маркуса Морлоу. — Думаю, в вашей версии есть доля истины. А ведь я предупреждала. Еще много лет назад, после того случая! Я уже тогда говорила: в нем сидит зло!

Оливия молчала. Она знала, что Мередит верит в сверхъестественное. В то, что человеком может овладеть демон и прочее. Пускай психолог и не разделяла взглядов монахини, но сейчас она ей нужна.

— Вы мне поможете? — спросила Оливия.

— Поступим так. Я послежу за мальчиком в течение недели. И если ваши подозрения подтвердятся, то мы вместе отведем Маркуса к преподобному Харрису.

— Мы сдадим его полиции! — возмутилась Оливия.

— Если в нем сидит демон, то нужно попытаться спасти его.

— Вздор.

— Оливия, — Мередит окинула психолога строгим взглядом. — Много лет назад, когда он попал в ваш кабинет впервые, мы сделали как вы и сказали. Теперь он умеет прятать свой лик среди нас, — Оливия не нашла что ответить. — Пришло время, поступить правильно!

Попрощавшись с Мередит, доктор Уэллс пошла к машине. На лобовом стекле женщина обнаружила клочок бумаги, прикрепленный к дворнику. Развернув листок, Оливия прочитала сообщение:

Посмотрев на приют, психолог увидела в окне того самого мальчика, прятавшегося за спиной сестры Мередит. Как только парень понял, что его заметили, свет в окне погас…

Страх отступил. Дрожь покинула больное тело. Им на смену пришла ярость!

Я вижу его. Вижу деревянный крест в конце коридора, что тугой тенью дотягивается до меня. Слышу крик женщины на нем. Оглушительный! Переполненный отчаянием и болью. Крик, разрывающий мои уши своей неотвратимостью!

Пытаюсь бежать вперед, но ноги скользят на мокром камне. Я все время спотыкаюсь, а проклятый крест становится все дальше и дальше, подобно миражу в пустыне. Рыча от злости, я смотрю вдаль, в надежде увидеть ее глаза. Найти в них остатки жизни. Найти ту, без кого не будет и меня.

В этом узком коридоре сотни клеток по обеим сторонам. И каждый раз, как я делаю шаг, они издают скрежет. Громкий, волевой! Настолько мерзкий, что хочется закрыть уши! — но тогда я предам ее. Не смогу слышать мольбы о помощи. Отгорожусь от ее страданий!

Чем ближе я подбираюсь, тем громче лязг ржавого металла.

Это сводит с ума. Но я должна помочь ей!

***

— Очнись, — тихо шептал Оливер, сидя возле бездыханной Джой. — Прошу, приди в себя.

Мальчик не успел закричать. Все случилось настолько быстро: черный фургон, двое мужчин в масках, удар по голове и вот Оливера уже тащат в машину, вместе с той, кто минуту назад спасла его. А ведь он даже не узнал ее имени.

Оливер всегда был смелым, не плакал по пустякам и старался оставаться спокойным, пускай все летело к чертям! Но попав в эту ситуацию, он испугался как никогда ранее. Его трясло. Он чувствовал, что обмочился. А единственный человек, способный спасти их, лежал на железном полу без сознания. Оливер не видел раны на голове женщины, но судя по количеству крови она должна быть серьезной.

— Эй, — ребенок дотронулся до плеча Джой, пытаясь привести ее в чувства. — Пожалуйста, проснись.

Прозвучал щелчок. Мальчик посмотрел на надзирателя в маске и увидел дуло пистолета, направленное в его сторону. Весь воздух вышел из легких. Тело потеряло стержень, закружилась голова.

— Еще хоть одно слово, — сказал мужчина, — и я выстрелю. Знаешь, что с тобой случится, если пуля попадет в твою грудь?

Оливер отчаянно сглотнул, но ничего не ответил. "Спорить с пушкой бессмысленно", — предупреждал Тайрон. — "Если тебе к башке приставили пистолет, то делай что велено". В отчима стреляли ни один раз, он знал об этом не понаслышке.