Собирая воедино (ЛП) - Рид Калия - Страница 45

— Я теряю себя, на самом деле теряю, — шепчу я в ладони.

После секундной тишины, я опускаю руки и поднимаю голову.

Доктор Кэллоуэй ничего не произносит. Ее глаза пусты. Никакого осуждения. Но мне кажется, что где-то глубоко внутри она думает, что я спятила. Как и другие доктора.

— Думаете, я сумасшедшая?

— Совершенно точно нет. Никто не сошел с ума. Только мир. У каждой вещи есть ярлык и свое место. Но невозможно сгруппировать все чувства и реакции в коробки. Особенно реакции. Все разные, и каждый по-разному отреагирует на одну и ту же ситуацию. Ты очень строга к себе. Если бы кто-то путешествовал по своему прошлому, и ему пришлось бы смотреть на хорошие, плохие и ужасные моменты, он бы чувствовал себя также.

Должно быть она насмехается надо мной. Отрабатывает свои психологические приемы. Но сейчас в этом нет смысла.

— Вы так думаете? — спрашиваю я.

Она кивает

— Конечно. Если быть честной, думаю, что ты прекрасно справляешься.

Мне так отчаянно хочется верить ей. Но я так напугана.

— Ты можешь продолжать делать так и дальше, — нежно говорит она. — До этого ты уже пережила свое прошлое. Ты сможешь сделать это снова.

Я киваю. Надежда, которая уже практически умерла внутри меня, медленно возвращается к жизни.

— Еще фотографии? — задает она наводящий вопрос.

— Еще фотографии.

На первой фотографии изображен положительный тест на беременность. Это кажется таким нелепым, на грани безумия, фотографировать тоненькую палочку. На секунду, я возвращаюсь в тот момент. Тест лежал у меня на коленях. Руки тряслись так сильно, что мне пришлось сделать несколько фотографий, чтобы хоть одна получилась не смазанной.

На следующем снимке, мы с мамой сидим за столом на каком-то мероприятии. У меня на щеках румянец, и даже несмотря на то, что я сижу, невозможно не заметить живот, выпирающий из-под моего темно-фиолетового платья.

Темп ускоряется. Доктор Кэллоуэй так быстро перемещает их, что одна падает на пол. Я отвлекаюсь и нагибаюсь, чтобы поднять ее. Когда я переворачиваю ее, то невольно вскрикиваю.

По крайней мере, мне так кажется.

В ушах начинает звенеть и кровь стынет в жилах. Разум подсказывает отвернуться, но я не могу. Я вижу только мертвое тело. Оно лежит на набережной, сквозь траву виднеется вода. Труп уже разлагается. Оставшаяся кожа почернела, она похожа на кору дерева. Невозможно разглядеть какие-либо очертания. Словно озеро и рыбы старались сделать все возможное, чтобы съесть все тело до костей. У трупа нет глаз, остались только черные дыры.

У меня трясутся руки, когда я машу фотографией перед лицом доктора Кэллоуэй.

— Что это?

Она встает и вырывает фотографию у меня из рук. Когда она хорошенько вглядывается в нее, ее лицо бледнеет.

— Не знаю, как это сюда попало.

Я знаю, что именно это фото является доказательством смерти Уэса. Могу ли я винить их? На нем та же одежда, в которой он обычно приходит навестить меня, но на фотографии его белая рубашка изорвана. Пиджак весь изорван, рукав свисает с его руки. Один ботинок пропал.

— Откуда у вас это?

— Виктория, я множество раз просматривала эти фотографии, и никогда ее прежде не видела

— Это не он.

Я быстро качаю головой.

— Это не Уэс. Это не он.

Доктор Кэллоуэй кивает и медленно обходит стол.

— Просто сделай несколько глубоких вдохов.

— Он делает это со мной. Он подсунул эту фотографию!

— Кто?

— УЭС!

Я так громко выкрикиваю его имя, что в ушах начинает звенеть.

— Просто сделай несколько глубоких вдохов, — повторяет она.

Неужели она не видит, что мне не до глубоких вздохов? Я нагибаюсь, положив руки на колени и хватаю ртом воздух. Я вижу изображения в идеальном порядке, и самое ужасное, что они обретают смысл. Они совпадают. Но ничто во мне не хочет принимать тот факт, что возможно все вокруг меня правы.

Может быть мой муж был мертв все это время, а я просто разговариваю с его призраком?

Может я на самом деле принадлежу Фэйрфаксу?

Фотографии далеко от меня, но колесики прошлого приходят в движение. В этот раз я не так легко погружаюсь в воспоминания, как это обычно происходит. В этот раз воспоминания больно бьют меня. Я падаю на колени и прячу лицо в ладонях.

ГЛАВА 32

Октябрь 2014

Последние несколько месяцев я жила с мамой. Все началось с того момента, как между нами с Уэсом все было решено. Я вернулась в наш дом только один раз, специально выбрав день, когда Уэс будет на работе, чтобы спокойно собрать вещи.

Я часто виделась с Синклэром, но мы не жили вместе. Я очень боялась, что Уэс что-нибудь сделает с ним, если вдруг появится возможность.

Меня передернуло от одной только мысли об этом.

Мое сердце все еще было хрупким. Я медленно пыталась собрать его по кусочкам, но я любила Синклэра. Ему было кое-что известно про нас с Уэсом, но не все. Мне было даже самой себе тяжело признаться в происходящем, так представьте, как же тяжело было бы открыться всему миру? Я чувствовала себя униженной, запутавшейся.

Каждый день Уэс звонил мне, умоляя поговорить. Каждый день я сбрасывала его звонки, потому что больше не могла этого терпеть. Как я смогу избавиться от его присутствия в моей жизни, если даже просто не могу проигнорировать звонок?

Чем сильнее мне хотелось спрятаться от всего, тем чаще приходилось сталкиваться лицом к лицу с реальностью.

Я еще раз посмотрела на экран и нажала ПОЗВОНИТЬ.

Через два гудка он взял трубку.

— Виктория? Виктория? — Уэс задыхался, словно бежал к телефону.

Я сделала глубокий вдох.

— Нам нужно поговорить.

***

Представляя себе наш разговор, я думала, что он пройдет гладко. Но сейчас я видела, как Уэс злится с каждой минутой все сильнее.

Хотя на это я и рассчитывала. Вот почему мне хотелось порвать с ним за ужином. На публике. Со свидетелями. Я выбрала ресторан, в который он водил меня, когда мы были влюблены друг в друга. Об этом месте остались хорошие воспоминания. С тех пор столько мрака появилось в наших взаимоотношениях, что мне захотелось привнести хоть каплю чего-то хорошего.

— Прости, я опоздал, — поспешил сказать Уэс. Он поцеловал меня в макушку. Он так постоянно делал в начале нашего брака.

— Все в порядке.

Уэс не озвучил причину опоздания, а я не стала спрашивать сама; я итак знала ответ. Работа.

Он сел напротив меня, и принялся изучать меню. Официант принял заказ, и больше ничего нас не отвлекало.

Мы смотрели друг на друга. Он широко мне улыбнулся и спросил о том, как прошел мой день. Казалось, его действительно интересовало, что я отвечу. Это обезоруживало.

Но это был его тип поведения: постоянное проявление доброты и короткие вспышки гнева. Если я буду держать это в голове на переднем плане, мне удастся справиться с этим.

— Виктория, ты в порядке? Ты слегка побледнела.

Прежде чем ответить, я осушила бокал вина. Руки тряслись. Я сцепила пальцы вместе и подождала.

Принесли первое блюдо.

Сейчас или никогда, сказала я себе. Ты должна сказать ему.

— Я не могу так больше жить, — выдала я.

Правда может сделать одну из трех вещей: освободить, сломить или завершить все.

Я разрывалась между этими тремя вариантами, ожидая реакции Уэса. Он вытер рот салфеткой и нахмурился. На его лице читалось замешательство.

— Жить как?

— Как сейчас, — я указала на пространство между нами, — я так больше не могу.

Я готовила себя к вспышке. Жестокости. Но вместо этого меня встретила тишина. Это было неожиданно и сбило меня с толку. Может я совершила ошибку? Может все могло вернуться на свои места? Может…

Нет, предостерегающе прошептал мне мой разум. Ты должна это сделать.

Забыв про свое волнение, я очень тихо сказала:

— Я хочу подать на развод.

Произнести эти слова оказалось так же больно, как я и думала.

Уэс выронил вилку. Потянулся через стол ко мне. Я напряглась, но через мгновение он убрал руку. Казалось, что он борется сам с собой.