Собирая воедино (ЛП) - Рид Калия - Страница 59

Глядя на нее, я улыбнулась самой широкой своей улыбкой. Эта кукла приносила мне так много счастья. С ней не было связано ни одного плохого воспоминания.

Я положила остальные детские вещи обратно в коробку, но Эвелин осталась снаружи. Ей здесь самое место. Встав, я посадила ее в кресло-качалку.

— Здесь твое место, ведь так?

Она просто улыбалась.

На меня начала накатывать усталость. Но мне не хотелось уходить из этой комнаты. Поэтому я взяла одеяло из пустой главной спальни, и вернулась в детскую. В этот раз, когда я легла посредине комнаты и подоткнула одеяло под подбородок, то почти сразу же уснула.

***

Я проснулась через несколько часов.

Сначала я просто забыла. Забыла все, что произошло, но воспоминания слишком быстро ударили по мне, и я утратила способность дышать.

Я не плакала.

Не рыдала.

Не дышала.

Просто свернулась калачиком и уставилась в другой конец комнаты. Мне было так больно. Боль не остановится на мне. Если я отпущу ее, она нападет на всех остальных. Поэтому я держала ее глубоко в себе

***

Прошел еще один день.

Затем еще один. Я очень мало ела, спала еще меньше. Мне звонили Рэне и мама. Я сказала им, что все хорошо. Постоянно звонили в дверь. Я не открывала. Иногда слышался стук, который все никак не прекращался.

Глаза открывались и закрывались. Я спала всего два-три часа, а потом снова становилось темно.

Это продолжалось несколько дней.

— Что же мне теперь делать? — спросила я Эвелин.

В последнее время я много с ней разговаривала. Она никогда не отвечала, но в этот раз она заплакала.

Я села прямо и поползла по полу, пока мое лицо не оказалось на одном уровне с лицом Эвелин.

Ее руки двигались, она тянулась ко мне.

Она хотела, чтобы я обняла ее. И на моем лице медленно расплылась улыбка. Когда я взяла ее на руки, она положила голову мне на грудь. Впервые за много дней я почувствовал себя счастливой. Цельной.

Чем дольше я держала ее, тем сильнее билось мое сердце. Я слышала, как оно бьется в унисон с этим прекрасным ребенком.

Эвелин. Моя прекрасная малышка Эвелин.

По моим щекам потекли слезы. Это был мой ребенок. Я никогда не теряла ее.

— Привет, малышка, — нежно прошептала я.

Она посмотрела на меня своими прекрасными голубыми глазами. Весь остаток ночи я укачивала ее. Несколько раз вырубалась, но ненадолго. Не могла перестать смотреть на нее.

Моя дочка.

Рано утром, до восхода солнца, Эвелин начала ерзать. Я пошла вниз и приготовила ей бутылочку. В тишине дома я накормила ее, чувствуя себя лучше, чем когда-либо.

Эта рутина продолжалась еще несколько дней. Я была на седьмом небе от счастья. Все встало на свои места. Острая, ноющая боль в груди начала утихать. Я могла дышать, не задыхаясь.

Я ощущала себя важной.

Нужной.

Любимой.

И это были самые лучшие ощущения на свете.

В один из дней, раздался звонок в дверь. Я не знала, какой это был день. Время начало сливаться воедино, но мне было все равно.

Я открыла дверь.

— Рэне! — с улыбкой поприветствовала ее я.

Она в шоке уставилась на меня.

— Привет.

Увидев у меня на руках Эвелин, ее улыбка быстро померкла.

— Входи. — Я шире распахнула дверь. — Входи. Познакомься с Эвелин.

Она вошла, но сохраняла дистанцию.

— Кто это?

— Моя дочь, — гордо ответила я.

— Твоя дочь, — повторила она.

Я посмотрела на нее и медленно повторила.

— Да.

Рэне выронила сумочку и уставилась на меня, широко распахнув глаза. Она выглядела испуганной и взволнованной.

— Что случилось? — Я сильнее сжала Эвелин. — Ты пугаешь меня.

Она не ответила, просто схватила меня за плечи, ее хватка была невероятно крепкой.

— Нам нужно увезти тебя из этого дома.

— Я в порядке. У меня есть Эвелин.

— Верно, у тебя есть Эвелин. Но разве ты не хочешь, чтобы Эвелин посмотрела на то, что снаружи?

Я засомневалась и посмотрела на Эвелин.

— Не знаю…

— А я знаю. — Рэне взяла меня под руку и попыталась вытащить за дверь. Я упрямо оставался на месте.

— Я не могу уйти, — возразила я. — Эвелин нужно детское кресло.

Рэне вздохнула.

— Хорошо. Давай посадим ее в детское кресло.

— Нужно собрать ее сумку с подгузниками.

Рэне слабо улыбнулась.

— Конечно. Делай все что нужно.

Я поспешила обратно в дом, собирая все, что мне понадобится. В переднем шкафу стояло автокресло. Вытащив его, очень осторожно пристегнула Эвелин. Она на мгновение заплакала оттого, что ее не держали на ручках. Я улыбнулась и поцеловала ее в щечку.

— Ладно, — окликнула меня Рэне неожиданно высоким голосом. — Ты готова?

Я встала и подняла сидение с Эвелин.

— Ага.

Когда мы вышли на улицу, мне немедленно захотелось обратно. Я чувствовала на себе чей-то взгляд, следящий за каждым моим шагом. Испуганно оглядевшись, поспешила к машине, пристегивая Эвелин ремнями и дважды проверяя, все ли с ней в порядке.

Я закрыла дверь в машину и села на переднее сидение. Прежде чем пристегнуться, я снова обернулась, чтобы проверить Эвелин.

— Куда мы едем? — спросила я.

Рэне задом выехала с подъездной дорожки.

— Хочу показать тебе место, которое нашла. Думаю, тебе оно действительно понравится.

— Как оно называется?

Когда машина тронулась, она ответила мне, глядя на меня очень серьезно.

— Фейрфакс. Думаю, тебе там понравится.

ГЛАВА 42

Ноябрь 2015

Последнее воспоминание. Последний миг.

Последнее все.

Это была моя финишная прямая. Но праздновать было нечего.

Правда, которую я подавляла несколько дней или месяцев, вонзается в меня изо всех сил. Я падаю на колени, когда гортанный крик срывается с моих губ.

— О Боже, О Боже, — причитаю я. — Мой ребенок.

На руках у меня Эвелин. Наконец-то, я вижу ее такой, какая она есть. Просто пластиковая кукла с безжизненными глазами и с бессменной улыбкой на лице.

Внезапно я роняю ребенка на пол и смотрю, как она падает.

Эта кукла не моя дочь. Та, что принадлежала мне, была убита. Я поднимаю голову. И все из-за этого человека.

Внутри все болит. Невозможно дышать, не схватившись за грудь. Сгорбившись, я закрываю глаза. Мне хочется кричать от боли, но это бесполезно; агония только усиливается.

— Прекрати кричать.

Уэс расхаживает по комнате, глядя на меня отсутствующим взглядом.

Все это уже слишком. Синклэр рядом со мной. Я нахожусь в таком шоке, что даже не могу пошевелиться.

Думаю, меня парализовало.

— Прекрати кричать, прекрати кричать, черт, да прекрати ты уже кричать! — Уэс несется ко мне, и я отшатываюсь назад, пока моя спина не врезается в стену.

Синклэр поднимает руку.

— Уэс, давай поговорим спокойно.

— Я спокоен, — говорит он и улыбается, словно мы все собрались на небольшую вечеринку.

— Я абсолютно спокоен. Но она… — он обвиняюще тычет в меня пальцем, — …она нет. Из-за нее я не могу теперь мыслить здраво.

Думала, что хуже уже быть не может. Потеря ребенка итак отправила меня вниз по наклонной. Даже сейчас я борюсь с желанием не отступать от воспоминаний и полностью игнорировать их.

— Зачем ты это сделал? — спрашиваю я, задыхаясь от слов.

Синклэр делает шаг вперед.

— Виктория, послушай меня…

Уэс перестает ходить и переключает свое внимание на Синклэра. Он упирает острие ножа ему прямо в грудь. У меня кровь стынет в жилах.

— Почему небо голубое? Почему для жизни нам нужен кислород? Ты можешь свести себя с ума, пытаясь найти ответы, просто знай: это должно было случиться. Но ты, кажется, не можешь этого понять. Все, что ты хочешь видеть, — это то, что я злодей. Каждый должен иметь в своей жизни злодея, не так ли? Человека, которого можно винить во всех проблемах. И ты… — Уэс качает головой, словно разочаровался во мне. — А ты выглядишь жертвой. Ты решила играть жертву потому что, чем дольше у тебя будет тот, кого ты сможешь винить, тем дольше тебе не придется взглянуть на себя и на то, что ты сделала.