Адвокат дьявола (СИ) - "Traum von Katrin" - Страница 12

«Ни для кого не секрет, что вся преступность в городе разрастается благодаря Змеям…»

«Если в зале суда подтвердится, что мистер Джонс причастен к многочисленным исчезновениям людей…»

«Огромная партия сильного наркотика, предназначенная, чтобы отравить наших детей…»

«Общественность не должна молчать…»

«Расследование продолжается, но для жителей Ривердэйла вина Джонса очевидна…»

«Мы будем надеяться, что справедливость восторжествует, и Джонс станет постоянным жителем самой грязной камеры Саутсайдской тюрьмы.»

— Боже, мама сошла с ума. Она четвертовала Джагхеда, даже не дождавшись суда! — Бетти брезгливо отшвырнула от себя газету.

— Успокойся, Би, а чего же ты ожидала? — усмехнулся Кевин, — Весь город только об этом и говорит, ты же хотела «громкое» дело.

— Но не так! Это просто клевета! Она же знает, что это мой подзащитный, как она могла?! Где мне теперь найти лояльных присяжных? Да мама специально это сделала! Чтобы Джонса посадили, а меня облили грязью вместе с ним и попёрли с работы!

Она тяжело дышала от гнева, отчаянно сжимая кулаки и вжимаясь подушечками пальцев в шрамы. Держаться. Вдох. Выдох.

— Бетти, всё будет хорошо. Ты справишься. Иди сюда, — Кевин обнял её, успокаивающе поглаживая по спине.

— Господи, за что мне это, Кев? Почему она просто не может оставить меня в покое? Теперь из-за меня может пострадать Джагхед, — жалобно всхлипнула Элизабет, утыкаясь другу в плечо.

— Ты о себе волнуйся, а не о нём. Откажись, Би. Беги с этого тонущего корабля, — искренне желал ей добра Келлер.

— Я не крыса. И никогда так не поступлю. Тем более теперь, когда я виновата перед ним, — Бетти отстранилась от Кевина и вернулась к столу за остатками кофе.

— Ты ни в чём не виновата, что за глупости? Когда, кстати, пойдешь к Джонсу?

— У меня законные выходные. Так что в понедельник. И мне теперь всю неделю придётся бегать, пытаясь найти более-менее жалостливых присяжных, — сокрушалась она, устало опираясь локтями на стол. Хотелось бухнуться на него головой и просто заснуть, чтобы не думать ни о чём.

Бетти не стала говорить вслух, что понятия не имеет, как теперь смотреть в глаза Джагхеду. А если ещё и вспомнить вчерашнее… Хм, это даже поцелуем сложно назвать. Он будто проник в каждую клеточку её тела и объявил себя его хозяином. Поработил все её чувства, занял все мысли, затопил собой все желания.

Это было ненормально. Но Бетти настолько остро мечтала о его следующем прикосновении, что в животе что-то словно скручивалось клубком. Она становилась зависимой, и это было похуже наркомании и алкоголизма — и гораздо опасней.

Привычно хлопнула дверь и звякнули наручники, освобождая запястья. Бетти упирает взгляд в стол, боясь даже вздохнуть. Руки мелко дрожат, и она раздражённо складывает их на груди. Не помогает. Нервно кусает губы, не зная, как начать разговор. После произошедшего «выкать» кажется просто глупым. Но он же всё так же её подзащитный. И охранник сегодня другой, не факт, что Джонс купил каждого в изоляторе. Все сомнения будто отражались у неё на лице.

Джагхед даже садиться не захотел — просто встал возле Бетти, подпирая стенку и рассматривая её немного насмешливым взглядом.

— Привет, Бетти. Что-то ты давно не заходила, я уже начал скучать, — привычный сарказм в голосе не давал поверить в эти слова.

— У меня были выходные. Я могу отдохнуть от Вашего присутствия в моей жизни хотя бы в уикэнд? — кое-как справилась с голосом она, решив делать вид, что ничего не изменилось.

— Значит, я всего лишь унылая и надоедливая работа? — протянул он, пытаясь поймать взгляд Бетти. Безуспешно.

Элизабет нахмурилась, признавая глупость такого заявления. Нечего больше тянуть, надо сдаваться. Она достала из-под папки на столе свернутую газету Кевина.

— Ознакомьтесь, Джагхед. А потом уже решите, продолжать ли наше… общение, — голос звучал глухо и подавленно, и Джонс моментально посерьёзнел.

Подошёл к столу, развернув «Реджистар», уткнулся в первую полосу. Бетти следила за его реакцией, подобравшись, словно для побега. Вот сейчас он разозлится, и тогда только Бог ей в помощь. Или конвой…

С каждой секундой глубокая задумчивая морщинка на лице Джагхеда медленно разглаживалась, а лицо становилось всё более весёлым. Дочитав до конца, он вдруг громко рассмеялся и кинул газету обратно.

«У него истерика?» — Бетти не знала, как вообще понять такую реакцию.

— Твою… мать… Купер, — он всё не мог просмеяться, и это было так заразительно, что у неё тоже вырвался нервный смешок, — Ты просто мастер… нагнетать обстановку!

— Я не понимаю, Джагхед, Вас смешали с дерьмом на весь город, что смешного? — она была в шоке. Он действительно, псих?

— Чёрт, Бетти, ты бы видела своё выражение лица, когда давала мне писанину своей полоумной мамочки. Как будто нашкодивший ребёнок, правда! — Джонс потихоньку успокаивался, откидывая упавшую на лоб непослушную прядь волос.

— Неужели Вы не понимаете, чем подобные статьи грозят?!

— Да чем мне может грозить очередная порция тупой злобы, не подкреплённая ни одним фактом? Элис не первый год свой хлеб ест за подобную чушь. Но блядь, в этот раз её статья так вовремя — она стоила того, чтобы увидеть твоё виноватое лицо, малышка! — он снова хохотнул.

Бетти откинулась на стуле, рассматривая такого непривычно весёлого Джагхеда. Улыбка ему шла просто безумно, делая обычно чёрные глаза светлей, глубокого зелёного цвета. Такие невозможно красивые. Но даже это не могло отвлечь её от подставы со стороны собственной матери.

Его насмешка заставила самообладание рухнуть в небытие, и она устало уронила голову на руки, сложенные на столе. Ей хотелось просто спрятаться, забыться, не видеть никого и не ощущать этого гложущего ощущения предательства где-то под рёбрами.

Джагхед разом притих, переставая улыбаться.

— Беттс? Эй, детка, ты чего? — он совершенно растерялся.

Успокаивать девушек было вообще не его амплуа. Ноющие представительницы прекрасного пола обычно вызывали жуткое раздражение. Но Бетти не просила его жалости: она просто сидела, уткнувшись головой, и пряча лицо. Джагхед впервые почувствовал, что не понимает происходящего с ней.

— Бетти, ты ревешь что ли? — от растерянности голос звучал грубо. Он осторожно опустил руку на её подрагивающее плечо, понятия не имея, что делать.

Она встрепенулась от этого теплого жеста и подняла на него свои чистые аквамариновые глаза с отчётливо застывшими в них слезами. Его сердце болезненно сжалось от этого зрелища. Сердце? Оно у него, оказывается, есть, и даже до сих пор может что-то чувствовать?

— Нет, я в порядке, мистер Джонс. Простите, просто немного расклеилась. И за эту статью тоже прошу у Вас извинений, — Бетти говорила решительно и тихо, сжимая кулачки со старыми шрамами, чтобы снова не показать свою слабость.

— Херня, — хмыкнул Джаг, и было совершенно непонятно, что он имеет в виду: то, что прощает, или что ни на грош не поверил, что она «в порядке».

Он резким движением пододвинул к ней свой стул. Сел и медленно, словно боясь, что она укусит, положил руку поверх её кулачка. Бетти вздрогнула, но не отодвинулась.

— Может, скажешь, что это сейчас было?

Она очень хотела соврать или глупо отшутиться. Но его внимательные зелёные глаза были полны каких-то необъяснимых эмоций, они словно видели самые тёмные глубины её души. Джаг ждал ответа, и в нетерпении с усилием разжал её кулачок.

— Чёрт, а это ещё что за…? — сразу заметил он шрамы на ладони.

Бетти резко выдернула руку, пряча её под столом. Но Джагхед был настойчив. Он грубо схватил её за предплечье, выворачивая его.

— Покажи сама, иначе будет больно, — потребовал он.

Элизабет не могла. Не представляла, как можно обнажить эту часть её жизни, её собственного «я» перед человеком, с которым знакома вторую неделю. Даже самые близкие друзья этого не видели, даже мама и сестра. Никто. Никогда.