Легенда о рыцаре тайги. Юнгу звали Спартак (Историко-приключенческие повести) - Щербак Владимир Александрович - Страница 8

Охота продолжалась. Штили сменялись штормами, удачливые дни — месяцами разочарования. Из подручного Хук стал гарпунером, он отрастил бороду, начал курить трубку. Но в отличие от Антти Фабиан каждый раз, закончив охоту, снимал робу и переодевался в чистое.

Летом «Граф Берг» пошел на Гавайи, где находилась главная база русско-финского китоловного общества, сдавать выработанную продукцию. По прибытии в базу капитан имел тяжелый разговор с агентом компании, который сказал, что двести пятьдесят баррелей[29]жира и четыре тысячи фунтов бардера смехотворно мало для такого большого судна, как «Граф Берг», что другие суда привезли вдвое больше. Уязвленный швед запальчиво ответил на ломаном английском:

— Следующий год мой судно больше всех китов поймать! — И взял курс в северо-западную часть Тихого океана, в малоисследованные районы, где, по слухам, китов было так много, что «по их спинам можно гулять».

Там, в неприветливых северных широтах, Фабиан потерял своего друга и учителя.

Случилось это в Японском море. Марсовый со своей площадки засек большое стадо китов. Последовала команда спускать шлюпки на воду. Фабиан (он к этому времени работал самостоятельно, на шлюпке номер восемь) подошел к шкиперу, стоявшему на ботдеке и тупо жевавшему табак.

— Геррэ капитан! Барометр падает, может быть, переждем?

Швед и сам знал об этом. Но ему нужны были киты, много китов. Увидев, что китоловы прислушиваются к их разговору, он цвиркнул сквозь зубы коричневой жижей и пренебрежительно бросил:

— Тоже мне моряк! Погоды испугался!

Фабиан покраснел. Еще не хватало, чтобы его посчитали трусом! Антти похлопал его по спине.

— Ничего, малыш! Успеем до шторма. Где наша не пропадала, ха!

Это были последние слова Антти Нурдарена, услышанные Фабианом Хуком…

Шлюпки с китоловами еще только отвалили от «Графа Берга», а с юга уже мчался родившийся у Филиппин тайфун. Охота была в разгаре, когда он, окрепший, заматерелый, ворвался в Японское море. Оно сразу взлохматилось, словно по нему провели гребнем против шерсти, оскалилось белопенными бурунами и, как хищник, вырвавшийся из клетки, набросилось на своих укротителей — моряков. Ураганный ветер, раззадоривая самое себя разбойным свистом, соперничал в ярости со взбесившимися волнами. Ветер и волны вмиг расшвыряли лодочную флотилию, повалили на «Графе Берге» грот-мачту, на которой не успели взять в рифы паруса.

Более суток бушевал тайфун, а уйдя, кинул на море туман, чтобы скрыть следы своего разгула. Плотный, почти осязаемый, он держался весь следующий световой день. Искалеченный «Граф Берг» призывал к себе китоловов выстрелами из пушек и ружей, но все звуки глохли в вате тумана…

Золотая лихорадка. — «Абрек» наводит порядок. — Второй десант. — Новый управляющий приисками. — Сказ о Маргарите. — Подозрительные родственники.

«Неужто месть за Аскольд?» — снова и снова терзал себя Мирослав Яновский и возвращался мысленно в недавнее прошлое.

…Летом 1867 года по Приморской области разнесся слух, что на острове Аскольд, который находится всего в 30 милях от Владивостока, открыты богатые золотые россыпи. Слух этот оставил равнодушными землепашцев, охотников, рыбаков — всех, кто держался за свое надежное рукомесло и добывал в поте лица хлеб свой, пусть скудный, но верный. Однако весть о возможности быстрого и легкого обогащения взволновала праздный, гулливый люд. К крошечному островку в Японском море устремились различного рода «джентльмены удачи» как из России, так и из сопредельных с азиатской частью империи стран. Особенно много было пришлых из Маньчжурии бродяг, хунхузов. Словно туча таежного гнуса опустилась на Зеленый остров[30], сделав его серым.

В Приамурском генерал-губернаторстве сначала снисходительно посмеивались, глядя на эту суету, но молва росла-ширилась, вызывая беспокойство многих, и тогда власти задумались, побарабанили пальцами по столу и послали на Аскольд рудознатцев — выявить, есть ли на острове золото, каковы его примерные запасы и «вообще, стоит ли овчинка выделки». Рудознатцы съездила, вернулись и доложили: стоит! Более того, сказали они, это даже не овчинка, а настоящее золотое руно, не хуже того, что аргонавты добыли в Колхиде.

Генерал-губернатор хмыкнул:

— Колхида тогда не принадлежала России, вот греки и грабили ее. Но здесь мы этого не допустим. Гнать инородцев с Аскольда к чертовой матери!

Через несколько дней винтовой клипер «Абрек» подошед к Аскольду, бросил якорь в бухте Наездник, навел на берег все пять своих орудий и высадил десант. Матросы прочесали остров и согнали на берег всех старателей с их лопатами, мотыгами, лотками и прочим примитивным оборудованием. Их обыскали и обнаруженные тулунчики[31] с золотом изъяли.

Командир десанта повторил слова губернатора, несколько смягчив их. Китайцы соглашались, кланялись, подметая землю косами, но на уме держали свое.

Изгнанные с Аскольда, они вернулись к себе в Маньчжурию и, осевши там в городе Хуньчунь на зиму, стали готовиться к новому набегу. Их преувеличенные, хвастливые рассказы о золотоносных речках «ничейного» острова Циндао привлекали в шайку все новых и новых любителей легкой наживы, и вскоре их количество перевалило за пятьсот. Едва дождавшись весны, хунхузы перешли границу. Вооруженные штуцерами и берданами, наглые и алчные, они оккупировали Аскольд и, расставив сторожевые посты, принялись мыть, а по сути красть русское золото, а попутно истреблять пятнистых оленей и фазанов, в изобилии водившихся на острове.

Вновь в бухте Наездник появился клипер «Абрек». Снова был высажен десант, но на сей раз он был встречен пулями из густых зарослей бересклета. Матросы, естественно, ответили. Перестрелка, впрочем, оказалась недолгой: хунхузы, как и всякие бандиты, не любили открытого честного боя.

И снова униженно кланяясь, слезливо бормоча просьбы о прощении, но пряча злобные взгляды, разбойники отбыли с острова. На материке они отыгрались на мирных жителях: разграбили и сожгли поселок финских колонистов в бухте Гайдамак, деревни Шкотово, Суйфунскую, Никольскую. Только после того, как против хунхузов были брошены регулярные воинские части, они убрались за кордон.

Прошло десять лет. Золотодобыча на Аскольде перешла в руки русских предпринимателей, на острове действовало два прииска — Молчанского и Линдгольма. Хозяевам, жившим во Владивостоке, требовался на острове энергичный и честный управляющий. После долгих поисков такой человек был найден, им оказался естествоиспытатель и проспектор[32], вольнопоселенец Мирослав Яновский, имевший немалый опыт работы на рудниках и приисках Сибири.

Мирослав не сразу согласился на это, в общем, лестное и выгодное предложение: он мечтал об ином, о своем деле, каковое задумал, едва прибыв в Южно-Уссурийский край, узнав и полюбив его. Однако он понимал, что начинать грандиозное предприятие без достаточных средств — абсурдно, надо сначала окрепнуть материально, встать, как говорится, на ноги. Ну, а уж коли встанет, тогда и выпрямится во весь свой семифутовый рост!

Ознакомительная поездка на Аскольд утвердила принятое им решение, тем более, что богатый не только золотом, но и флорой и фауной остров давал ему возможность совмещать службу на приисках с исследовательской деятельностью, и прежде всего энтомологией и орнитологией.

И вот он вместе с сыном уже едет к месту будущей работы. Старенькая шхуна «Морская корова», с трудом одолевая крупную зыбь и треща при этом всеми своими деревянными суставами, идет по Уссурийскому заливу курсом зюйд-ост к Аскольду. Его координаты на карте: 42°46′ северной широты и 32°20′ восточной долготы. Над картой увлеченно склонились три головы — Мирослава и Андрейки Яновских и капитана Фабиана Хука; все сидели в каюте последнего.