Искажение: выбор судьбы (СИ) - Ром Александра - Страница 51

— Юля, что случилось? Рука тревожит?

Я молчала и еще больше сжалась. Не хочу сейчас никого видеть.

— Что с ней Тахока?

Я вздрогнула и, обернувшись, села. Его лицо и фигуру скрывала тень, но я узнала Конола. Злость и обида затуманили рассудок, и я поддалась эмоциональному всплеску. Не обдумывая слова, высказала все, что чувствовала в данный момент.

— Поздравляю! Твоя богиня получила невинную жертву. Ты желал спасти этот мир. Но ничего не выйдет. Ты убил ребенка, который должен был стать спасителем. А я не пошевелю и пальцем ради Аннвна. Ненавижу тебя. Ты предал меня дважды.

Туат пытался говорить, но я прерывала его на полуслове, не желая слушать лживые речи. Истерика набирала обороты, и я взахлеб продолжала обвинять Конола во всех своих бедах. Но почему-то злые слова не приносили удовлетворения, как и явная жалость в глазах деда. Они причиняли боль и ожесточали чувства.

— Успокойся, — мягкий голос кирина остановил словоизлияния, но слезы продолжали катиться из глаз. Тахока осторожно обнял меня за плечи и, не оборачиваясь, сказал туату, — Конол уходи. Разговора не получиться. Ты же видишь у нее истерика. Поговорите позже.

Конол ушел. А Тахока отстранившись, уложил меня на подушки и встал. Он принес чашку с водой и поднес к губам.

— Выпей. Это успокоительное. — Я послушно выпила, лекарь задумчиво рассматривал браслет на моей руке, а потом серьезным тоном сказал. — Хаято не должен знать, что ждет его в будущем. Обещай мне это.

— Но…

— Ты умная девочка и должна понимать, что, вмешавшись в чужую судьбу, будут последствия. Его и твое будущее изменится.

— Я знаю. Не переживай Тахока. Мурад объяснил все, прежде чем отправил сюда. Я пришла за помощью к Конолу. Но теперь не хочу. Вообще ничего не хочу.

Я отвернулась, замотавшись с головой в одеяло. Послышался тяжелый вздох. Тахока молча похлопал меня по спине и видимо покинул комнату. А я забылась тревожным сном.

Потекли дни во дворце императора Кого. Я пребывала в какой-то прострации, как будто потерялась в бескрайних черных песках и все глубже погружалась в пески отчуждения. Желание к чему-либо стремиться было задавленно всеобъемлющей жалостью к себе. Где-то на задворках сознания мелькали здравые мысли, но сразу же отбрасывались в бездну самообмана. Казалось, сейчас меня никто не трогает, значит можно ничего не решать и не делать, а после хоть трава не расти.

Тахока приходил каждые четыре часа в день. Заставлял, есть, пить. Давал лекарства и менял повязку. Вначале просто ворчал, но когда понял, что не пронимает, принял жесткие меры. Кирин ввел строгое расписание, по которому я должна была выполнять муторные повседневные процедуры. Рутинные дела давали передышку и избавляли на время от гнетущих мыслей. Пару раз Тахока предпринимал попытку поговорить о Коноле, но я или отмалчивалась или уводила тему разговора в другое русло.

Вечерами неизменно приходил Мурад. В первый раз, когда друг появился на пороге, я пыталась его спровадить сначала вежливо, а затем и в грубой форме. В тот вечер я не скупилась на нелестные слова и выражения в его адрес. Но Мурад был глух и настойчив. В итоге я смирилась с его присутствием в моей комнате. Это стало своеобразной традицией. Он передвигал кресло ближе к кровати. Садился в него и читал вслух. Стихотворения, сказки и басни. А в один из вечеров принес цитру и под лирический аккомпанемент исполнил балладу о древнем герое и его прекрасной возлюбленной, злом сопернике и неотвратимом роке, постигшем несчастных влюбленных. У Мурада был чистый, мелодичный тембр. Он завораживал и благотворно влиял на мое психическое состояние. Благодаря другу я стала потихоньку выползать из скорлупы, в которую спряталась.

За все эти дни Хаято ни разу не навестил меня. С одной стороны такое отношение обижало. Все же в детстве мы дружили. Мы не виделись десять лет — слишком большой срок для дружбы. Но есть ведь элементарная вежливость и гостеприимство. Неужели для него я стала пустым местом. А может все и к лучшему. Неизвестно как я поведу себя с ним, останься мы наедине. Несомненно, такой вариант исключает непредсказуемые последствия.

Жизнь во дворце постепенно начала доставлять радость. Дворцовые слуги относились ко мне с почтением, а многие помнили еще девчонкой и относились с отеческой заботой. Но вот имя Эйре коробило слух. Я не желала, чтобы меня связывали с туатами, а особенно с Конолом. И поэтому посчитала, что имя Юкари станет приемлемой заменой. Юля воспринималась на слух местным населением как нечто чуждое. Юкари же звучало проще и родней, как для меня, так и для жителей Тахо. Мурад вначале удивился, а потом еще долго посмеивался над моей прихотью. Я пожимала плечами. Что ж поделаешь вот такая я противоречивая.

На пятый день моего добровольного заключения в полдень явился Мурад с лучезарной улыбкой на лице, которая вызывала во мне тихое раздражение.

- Юля, посмотри какой сегодня чудесный день. Взгляни в окно.

— Угу.

— Ты хочешь покрыться мхом и замуровать себя в этих стенах.

— Меня и здесь неплохо кормят.

— Юля, Юлечька, рыжик мой обидчивый, — вот зря я в детстве рассказала ему о своих ласкательно-уменьшительных именах. Ох, зря, — не будь букой пошли, погуляем в сад. Помнишь, мы в детстве постоянно устраивали вылазки в сад. Пожалуйста!

Вот стоит передо мной взрослый парень, практически мужчина, а ведет себя словно большой ребенок. Я скептически посмотрела на друга впавшего в детство. Он глядел на меня жалобно большими синими глазами. Вспомнился кот из Шрек. Вот в точности такое же выражение глаз. Как перед таким устоишь. Вот и я не устояла.

С этого дня прогулки в сад стали ежедневным моционом. Тахока одобрил и ввел в расписание. Мы гуляли до обеда или после. Но чаще брали с собой корзину, в которую заботливая кухарка Хана сан укладывала коробочки с разнообразной едой, и устраивали пикник на берегу озера. Мурад рассказывал истории смешные и грустные, декламировал стихи, а потом мы бурно их обсуждали и спорили. В один из таких пикников на наши громкие голоса вышел император Кого. Я помнила этого дядечку из детства, но тогда не осознавала всей значимости и величия его должности. Тогда он был для меня просто дядя Тэтсуя. Я умолкла и стушевалась. Мурад подскочил на ноги и почтительно поклонился. Я последовала примеру друга.

— Не стоит. Мы не на приеме. Да благоволит тебе Ану Эйре! Из взъерошенного воробышка ты стала грациозным журавлем. — Покраснев, я опустила глаза и тихо произнесла. — Благодарю Ваше величество.

Император прошел мимо нас и остановился на берегу озера. Он заложил правую руку за спину и, разглядывая изумрудный водопад, задумчиво проговорил.

— Раньше ты называла меня дядя Тэтсуя. Это было как будто вчера. Десять лет пролетели незаметно. Слышал, ты именуешь себя Юкари. Многим во дворце это льстит. Но большинство не одобряет твоего самоуправства. Имя священно для нашего народа. — Он обернулся и посмотрел на меня черными, как бездна глазами, я и забыла этот взгляд пронизывающий, проникающий в самые потаенные уголки души. — Думаю вскоре, вы с Конолом решите все противоречия. Иногда между младшим и старшим поколением возникают недопонимания.

Кого тэнно перевел пугающий до дрожи взор на Мурада. И я беззвучно выдохнула, кажется, в тот момент перестала дышать.

— Мой сын не с вами? Хаято в последнее время странно себя ведет. Во дворце его редко можно застать. Не похоже на него. Мурад я беспокоюсь за сына. Присмотри за ним.

— Да Ваше величество. — Друг едва заметно склонил голову.

— Что ж больше не буду вам мешать дорогие мои дети. Весна так быстротечна, наслаждайтесь погожими деньками, пока капризная красавица благосклонна к нам. Эйре, надеюсь, ты скрасишь своим присутствием наши семейные завтраки?

— Я буду рада Ваше величество. — Ответила, скрипя сердцем.

Император покинул нас, а я вопросительно посмотрела на Мурада.

— Хаято специально избегает меня?

— Злиться. А вспышки гнева он пристрастился снимать за счет охоты. Ты же знаешь его? Хаято в этом весь. Эмоции схлынут, и сразу явится.