Северские земли (СИ) - Волчок Сергей - Страница 9
- Предыдущая
- 9/58
- Следующая
Вот такой орёл к нам и залетел раз – с войны с татарами в родную вотчину едучи, у нас в Белёве остановился. Аринка его как увидела – так глаза больше и не отвела. Здесь, в этом доме, они и согрешили поутру. Арина так орала, что про грех тот вся дворня моментом прознала. Князь, знамо дело, зубами-то поскрипел – орёл-то он орёл, да не ровня совсем, Белёвские-то рюриковичи, причём не из последних. Но дочек он больше жизни любит, потому грех покрыл, сам их в церкву под венец отвёл. Через неделю она и уехала в ту невеликую вотчину мужней женой.
- А вторая дочка? – спросил явно заинтересовавшийся Антипа.
- Ну, Алина – не Аринка бунташная. Она сызмальства правильная и живёт по правилам. И замуж так же вышла – за ровню. За одного из лучших женихов окрестных, за князя Андрея Трубецкого. А Трубецкие – они же гедиминовичи, род свой ведут от внука Гедимина, Дмитрия Ольгердовича, князя брянского, стародубского и трубчевского. Ну и Трубчевское княжество его – не последнее в нашем Северском пограничье.
- Понятно… - протянул наследник. – Ну и кто ж из зятьёв так яблочки любит?
- Да уж не Семён-блаженный. – хихикнул старик. – Сам посуди, если к Трубчевскому княжеству ещё и Белёвское приплюсовать – князь Андрей сразу на одно из первых мест в клане выходит, он и с московскими Трубецкими поспорить сможет – а те-то к царскому престолу близонько стоят, да и уделы им в Царстве Московском отвели завидные, когда они в Москву отъехали. С тех пор клан Трубецких двойной – московско-литовский.
Но тут ещё одна закавыка – у Трубецких пока детей нет, а Адашевы, как мне недавно сообщили, сыночка уже заделали. А раз мне донесли, то князю и подавно нашептали, сама дочь и отписала, небось, уже не раз. А внуку, по старым уложениям, вполне допускается и двойную фамилию дать. Тогда князь ему вправе и клан передать. Ну не ему, конечно – зятю в управление, пока внук в разум не войдёт. И неименные роды такое решение примут – у внука кровь белёвская, как ни крути.
- Да уж, ситуация забавная… - протянул сын. – А князь кому из зятьёв княжество в духовной отписал?
- А пёс его знает. – ответствовал отец.
- Папаша, вы знаете, как я вас уважаю, но ей богу, не время для шуток.
- Да какие уж тут шутки! – стальным голосом отрезал отец.
Потом цокнул языком и сознался:
- Не знаю. И, думаю, никто не знает. Знал бы ты, сколько я денег – хорошо хоть не своих, а понятно чьих – в окрестных попов да архиереев влил. Все как на иконе побожились – не оформлял у них князь духовную. И это похоже на правду. И где хранит – не ведаю. Уж в его покоях я, сам понимаешь, все сундуки обшарил, все поштучно перетряхнул.
- Может, в Вильно оформил, когда ездил? – предположил Оксаков-младший. – Да царю на хранение и оставил? Такое делали, нам на Гиштории рассказывали.
Но отец только пожал плечами и повторил:
- А пёс его знает!
- Ну что ж, - сказал Антипа. – Спасибо, папенька, за такое наследство. Я не я буду, если не выжму из него всё, что только можно. Думаю, что князь Трубецкой не только меня – ещё и ваших внуков кормить и обеспечивать будет. Я принимаю ваше наследство и благодарю вас за него!
И отвесил отцу поясной поклон.
Старик удовлетворённо кивнул и добавил:
- Ну, это не всё наследство. Сынок, видишь в углу чучело медведя на задних лапах?
Антипа повернулся и внимательно осмотрел бывшего хозяина леса.
- Мастер делал, - прокомментировал он. – Топтыгин как живой.
- Большой мастер делал! – поправил его отец. – Чучело пустое внутри. Если повернуть хвост дважды посолонь[3], голова откинется набок и Потапыч станет как большой кувшин. Всё наворованное на службе у князя я переводил в деньги, и прятал монеты в медведе. Накопил не так много – засыпал лесного хозяина только до колен. Князь, к сожалению, честный человек, и ни в каких мутных делах принципиально не участвовал, у таких много не наворуешь, нет финансовых потоков. Но на первое время тебе хватит.
[3] Посолонь – по ходу солнца, в данном случае – по часовой стрелке.
- Спасибо, папа, - склонил голову Оксаков-младший. – но я вот тут насчёт яблок подумал – а вы не боитесь? У нас в Гродно поговаривали, что в Польше недавно одну ясновельможную пани за подобные развлечения на голову укоротили, и на титул не посмотрели.
- Слышал я про то, - скрипуче буркнул старик. – Укоротили - и правильно сделали. Судя по всему, той пани голова была совсем без надобности. Это же надо было удумать – накормить такую кучу народа крысиной отравой! Ей Богу – ей надо было сразу после того ужина собираться и отправляться к палачу, – всё равно других вариантов уже не было.
Он немного посмеялся каркающим смехов.
- Не волнуйся сын, - сказал он, вдруг посерьёзнев. – я пользую верное средство. Вернее – не я, конечно. Всё делает княжий повар, замазанный в этом деле по самую маковку - так, что уже не соскочить. И я его о тебе предупредил. Так вот, яд, который мы пользуем, я получил от самого князя Трубецкого. Это фряжский яд, «долгая» версия яда «аква Тофана[4]», который стоит целое состояние…
[4] Фряжский – итальянский. «Аква Тофана» («вода Тофаны»), также известный как «неаполитанская вода» - знаменитый яд без вкуса и запаха, изобретённый не менее знаменитой отравительницей Теофанией ди Адамо, давшей яду своё имя и перед казнью сознавшейся в 600 отравлениях.
- Я слышал о нём, - перебил отца сын. – У меня больше нет вопросов.
- В том-то и дело, - усмехнулся отец. – если бы ты съел то яблоко, с тобой ничего не случилось бы, ты бы даже не заболел. Но если принимать его ежедневно… Лекари уже головы сломали, гадая – чем же болен наш князь, грешат на тоску по умершей жене и уехавшим дочерям. Его не терзают боли, у него ясная голова, он хорошо спит и с аппетитом ест. И всё же жизнь словно утекает из могучего некогда тела последнего в роду Белёвских. А правду знают только четыре человека – князь Трубецкой, я, повар Ерошка и теперь вот ты немножко.
И старик засмеялся каркающим смехом.
- Я всё понял, не волнуйтесь, всё доведу до конца и даже больше. Два вопроса, батюшка. Где в Белёве можно нанять пару добрых сабель вместе с их владельцами, которым не надо рассказывать, как этим инструментом размахивать, рубить и тыкать?
- Корчма «Луна и грош» - не задавая вопросов, ответил отец. – Любой горожанин покажет. Лучшие наемники – там. Но будь острожен – народец там с гонором.
- Спасибо. Второй вопрос - сколько из белёвского князя жизнь ещё вытекать будет?
- Я думаю, с месяц, наверное, не меньше – если, конечно, дозу не увеличить. Но я бы не рекомендовал. Мы с ним как будто соревнуемся – кто с курносой раньше встретится. Не хочется выигрывать нечестно. – и тиун опять закаркал смехом.
- Месяц - это нормально. За месяц я успею съездить к князю Трубецкому.
- Зачем? – удивился отец.
- У меня появился план – как увеличить нашу долю в этом деле. Я завтра расскажу – план пока сырой, кое-какие детали ещё обдумать надо.
- Хорошо, давай завтра. Только с князем аккуратнее. У него, как и у тебя, недели три назад с головой что-то было. Глазами лупал, и ерунду всякую молол. Потом вроде оклемался, но злой ходит.
Проговорив это, отец откинулся на подушки.
– А теперь иди. Я устал. Завтра все расскажешь, я, может, чего и посоветую.
Но старый выжига сына надул и ничего не посоветовал. Зря он над курносой шутки шутил – у этой дамы, как известно, слух татарский, а обидчивость польская. Поэтому соревнование управляющий проиграл.
Той же ночью, под утро Антипу растолкали слуги, равнодушно сообщившие, что княжий тиун «кажись, кончается».
Глава 6. "Дал обет силён..."
В здравом уме отца своего Антипа больше не видел. Когда он вошёл в отцовскую спальню, княжий тиун уже был в беспамятстве - лишь стонал да бормотал что-то невнятное. Священник домовой церкви хорошо поставленным басом читал отходную молитву, слуги шушукались: «Без исповеди, без покаяния отходит! Это его Бог наказал за слёзы наши!», и лишь княжий лекарь деловито собирал свои инструменты:
- Предыдущая
- 9/58
- Следующая