Фригидная (СИ) - Грант Эмилия - Страница 18

 – Потому что третий урок ты прошла на отлично, – Лешин голос звучит низко и хрипло, но он смотрит на меня с невозмутимой улыбкой. – А теперь, моя отличница, тебе пора домой. Вызвать такси?

Если сегодня Леша хотел продемонстрировать мне, как страдают мужчины от нехватки секса, ему это удалось. Браво, Марков, снимаю шляпу.

Такого я не испытывала никогда. Голова была мутная и чумная, словно меня накачали чем-то посерьезнее алкоголя. Конечности стали ватными, не слушались, а между ног… Между ног все ныло и пульсировало, скулила беззвучная сирена. Я так завелась, что не соображала почти ничего. Такси? Вот уж нет, спасибо! Иначе я стала бы первой женщиной в истории, которая изнасиловала бы таксиста, а не наоборот. Если честно, мне вообще никуда не хотелось идти.

Хотелось выставить Лешу из комнаты, запереться изнутри, и срочно довести себя до разрядка. Вот ни на секунду не сомневаюсь: мне бы это удалось на раз-два. Но для такого я была слишком хорошо воспитана. Пресловутое воспитание спасло меня и от просьбы остаться на ночь. Да, домой меня сейчас совершенно не тянуло. Появилось такое чувство, как зимой, когда едешь в теплом трамвае, пригреешься на сиденье у обогревателя, так хорошо и уютно, что клонит в сон. И вот она, твоя остановка, надо бы выйти, но там снаружи холод собачий, ветер и метель, и кажется, ну его, к чертовой матери, поеду до конечной и буду колесить, пока гребанная зима не кончится.

Впрочем, что в трамвае я ни разу не оставалась на зиму, что у Леши не могла остаться на ночь. Во-первых, это невежливо, – хозяин не предлагал, во-вторых, я прекрасно понимала, что кроме матрасов в его квартире прикорнуть негде. Не на коробках же в коридоре! А ляг я рядом с ним после такого-то киносеанса… Не знаю, чем бы все закончилось.

Так что я была искренне благодарна Маркову за то, что он меня выставил. Секс с ним был бы худшей моей ошибкой. Я не смогла бы потом соврать Саше, пришлось бы признаться, что я спала с другим, и после этого на нашем примирении можно было бы смело ставить жирный крест.

А с Лешей… С ним бы у меня ничего серьезного не вышло, тут никаких сомнений. Мы слишком разные. Он еще в школе перетрахал всех, кого было можно и кого нельзя. Я была, наверное, единственным пунктом в его списке, напротив которого еще не стояла галочка. Поразвлекся бы со мной неделю или, может, месяц, а потом пошел охотиться дальше. Да и вообще он какой-то… Расхлябанный. Живет в кайф, о будущем не заботится. Парню двадцать семь, а он работает продавцом в сексшопе, да листовки носит рекламные в клинику. Ну да, учится заочно. И задатки сексолога у него неплохие. Но сколько еще ему понадобится времени на раскачку? А у меня биологические часы. Я ведь замуж за Сашу собиралась, все распланировала, через год-два уже ребенка, потом, даст Бог, второго. Жилье свое есть, можно было бы вдвоем на дом загородный копить. Саше никогда не надо было объяснять, зачем откладывать деньги, что такое финансовая подушка безопасности.

Продавец из сексшопа… Нет, я не из тех, кто видит в мужчине только банковский счет. Я не охотница за олигархами, не мечтаю о миллионере и каких-то золотых залежах. Но мне, черт возьми, двадцать семь. Это в двадцать можно оставить время на раскачку, а ближе к тридцати нужна стабильность. Если к этому возрасту мужчина не сделал хоть какую-то карьеру, значит, амбиций у него нет, разве не так? Он не привык брать ответственность, живет, как Бог на душу положит. И этот его коробочный бардак – лишнее тому подтверждение. Вся его жизнь, судя по всему, похожа на один большой переезд. Вроде все есть – но где что лежит, непонятно, а разгребать – лень и как-нибудь завтра. Просто запихнуть все в комнату и сделать вид, что и так неплохо.

Знаю, Марков даже не заикался об отношениях. Но такова уж моя бухгалтерская натура: я все просчитываю наперед, пусть и гипотетически. И мне не понадобилось много времени, чтобы понять: путь под названием «Леша» ведет в тупик. Дети в его планы явно не входят, а если он и станет отцом в каком-то внезапном порыве, то это ему сразу наскучит. Потому что воспитание это, как ни крути, методичная и рутинная работа. Марафон, а не спринт. И как он, интересно, потом будет рассказывать ребенку, кем работает? Так и вижу родительский день в школе: Васин папа – повар, Машин – полицейский. А вот и папа Ванечки Маркова, он продает резиновые члены. И Леша такой: «Ну что вы, Марьиванна, не только. Вот еще образец наших новых клиторальных стимуляторов. Кстати, не хотите со скидкой?»

Н-да, мне отчаянно нужен был свежий воздух. Прохладный вечер – самое то, чтобы прийти в себя, унять не в меру разбушевавшееся тело и осадить несвоевременные мысли.

 – Пройдусь пешком, – сообщила я Леше и ломанулась мимо его коробочных баррикад к выходу.

 – Постой, – он догнал меня у самой двери. – Я провожу.

 – Да тут всего ничего, минут пятнадцать пешком…

 – Нет, – отрезал Марков. – В таком состоянии я тебя одну не выпущу.

 – В смысле?

 Он придирчиво оглядел меня с ног до головы.

 – Ты сейчас слишком… Уязвима.

 Я согласилась, лишь бы поскорее уйти и не находиться больше с ним наедине в этом чересчур тесном, – возбуждающе тесном, – пространстве. И уже в лифте, увидев свое отражение в зеркале, я поняла, что он имел в виду.

Выглядела я, как проститутка после двенадцатичасовой смены. Растрепанная, припухшие губы искусаны, в глазах – поволока. Мужская рубашка застегнута криво, словно ее надевали второпях, сразу после бурного секса. Увидела бы меня сейчас мама – убила бы.

Наспех приведя себя в порядок, я заправила рубашку в юбку, чтобы она хоть отдаленно напоминала блузку. Ну, хотя бы в вечернем полумраке. Все же я не была готова к тому, чтобы обо мне распускали сплетни востроглазые бабульки у подъезда.

Мы шли до моего дома в полнейшем молчании, между нами повисла неловкость. Леша, наверное, уже жалел, что ввязался в эту авантюру: обычно он трындел, не закрывая рта, а теперь вот слова из него было не вытянуть.

 – Ну, – выдохнула я с облегчением, когда мы свернули в знакомый двор. – Вот я и дома.

 – Приятных тебе снов, отличница, – фонарь у подъезда перегорел, и я не могла разглядеть выражение Лешиных глаз, только увидела, как блеснули его зубы в извечной улыбке.  – И не забывай: руками себя не трогаем.

 – Есть, кэп, – я шутливо отдала честь. – Какой план на завтра? Мне снова приехать к тебе после работы?

 – Не знаю пока, – отозвался он, помедлив, и я заметила, что веселость исчезла из его голоса. – Может, вернемся к «скайпу».

 – Как скажешь, – я уже раскрыла рот, чтобы попрощаться, как вдруг меня кто-то окликнул со стороны подъезда.

 – Юленька? Юль, это ты?!

Я остолбенела, боясь пошевелиться. Свекровь. В смысле, бывшая свекровь. Или бывшая будущая?.. Короче, Сашина мама.

 – Ты чего? – шепнул Марков. – Соседка, что ли, которую ты залила?

 – Хуже, – едва слышно выдавила я. – Мама моего жениха, – и, собравшись с духом, обернулась и помахала рукой. – Здрасьте, Людмила Федоровна!

Она направилась к нам, пока я лихорадочно соображала, что ей говорить. Саша обсуждать с ней разрыв запретил, стало быть, она все еще считает меня невестой сына. Представляю, что она подумает! Только Саша в командировку, а эта шмара гуляет с левыми мужиками! Теперь даже причину для расставания не придется изобретать, все спишут на мою якобы измену.

 – Ты уж извини, я без предупреждения, – Людмила Федоровна не сводила настороженного взгляда с Маркова. – Я на даче яблоки собрала, грибочки закатала, хотела вас с Сашенькой угостить, а он вот в командировку умотал. Сказал, тебе завезти.

 – Что ж вы мне сразу не позвонили?

Риторический, конечно, вопрос. Что-то мне подсказывало: Саша не просто так отправил ко мне мать. Во-первых, она нам грибов еще две недели назад привозила. Ничего не могу про них плохого сказать, они хороши, но так много мы за весь год не съели бы. А во-вторых, Людмила Федоровна всегда меня заранее предупреждала о своем визите. Особенно, с тех пор, как ее научили пользоваться «вотсапом». И тот факт, что именно сегодня, когда Саша узнал о предполагаемом конкуренте, она вдруг приехала без звонка… Все это отчетливо попахивало проверкой на вшивость.