Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd" - Страница 46

Его рука метнулась к висящему на спинке стула поясу, выхватила из специального отделения горсть сенбонов и метнула в мою сторону. В моём зрении они почти что засветились от наполняющей их чакры, придающей им силу и скорость.

Я небрежно вскинула руку и с пальцев сорвались тонкие прочные проволочки. Каждая из них обернулась вокруг своего сенбона и подправила его полёт. С неприятным звоном они воткнулись в потолок.

— Может попробуешь что-то серьёзней? К примеру, какое-нибудь стихийное дзюцу? Тебе не жалко разрушать чужие жизни, неужели жалеешь собственный дом?

С этими словами я топнула ногой по полу и оттуда, проламывая доски, полезли острые каменные шипы. Зосуи вовремя успел уйти от атаки, впрочем, я, скорее, обозначала свою точку зрения, нежели била всерьез.

— Сука! Ты за это ответишь!

— Ошибаешься, сегодня отвечать будешь только ты!

Он вновь кинулся на меня, и снова ударил кунаем. Он надеется оставить свой дом неповреждённым? Зря.

Атака вновь достигла цели. На этот раз я не стала пользоваться Каварими — в месте, куда был нацелен кунай, появилось невыносимое ощущение могильного стального холода.

Раздался оглушительный звон, и кунай в руке Зосуи, ударивший меня в живот, жалобно взвизгнув, сломался. Нет, наблюдать за округлившимися глазами Ублюдка было забавно, но превращать часть себя в железную плиту — слишком уж странно. Интересно, что чувствовал Наруто, превращаясь в сюрикен?

— Это дзюцу называется Хенге. Его тоже изучают в Академии Конохи. А ещё там изучают Буншин но дзюцу!

Последние слова я выкрикнула, одновременно позволяя чакре сформироваться в два десятка иллюзорных клонов. Меня поразило, насколько мало чакры потребовалось на эту технику.

Зосуи растерялся. Конечно, обычного клона несложно отличить он оригинала, ведь он не отбрасывает тень. Вот только в забитой людьми комнате определить, кто не становится препятствием на пути у потока света, было невероятно трудно.

— Как видишь, я продемонстрировала тебе все три выпускных дзюцу Академии Конохи. Как думаешь, смогла бы я там стать генином? Или этого недостаточно, и мне пришлось бы проходить какой-то головоломный тест или возмутительно сложное испытание? Шиноби Листа очень сурово подходят к обучению юного поколения!

— Катон: Хомура! — воскликнул Зосуи, и из его рта вылетел полуметровый шар яркого алого пламени.

— Дотон: Дорьюхеки! — ответила я, и выросшая на пути снаряда стена заставила его бессильно расплескаться в стороны.

Похоже, пора заканчивать — за себя я не боялась, у меня ещё было множество тузов в рукаве, но если в ход пошли огненные дзюцу, это значит, под куполом очень скоро закончится воздух.

Я не стала выдумывать ничего нового, просто позволила нин-проволоке захлестнуть ноги ублюдка, проволочь по острым осколкам камней и обломкам досок, и снести его телом тяжёлый стол. Новые проволоки с моей второй руки потянулись к нему, ухватили за горло и с огромной силой впечатали в стену.

— Ты ещё не знаешь этого, Зосуи-сама, но сегодня у тебя есть непреодолимое желание рассказать мне множество интересных вещей.

* * *

Несмотря на то, что я презирала Ублюдка, нельзя было не признать его стойкости. Вся моя бравада, вся крутизна и ироничность исчезли, стоило увидеть его перед собой, связанного нин-проволокой (специально распечатала подарочек из Конохи), до крови врезающейся в тело. Я сорвалась, просто сорвалась.

Мои руки и ноги, действуя, казалось, против воли, беспорядочно наносили ему удары в лицо, живот, пах. Я испытывала ни с чем несравнимое чувство — ощущение чужой жизни, жизни врага, беспомощного и неспособного ответить, принадлежащей мне. Он был как бабочка на моей ладони: стоит сжать кулак — и эта жизнь оборвётся навсегда, живое существо превратится в груду разлагающейся плоти.

Когда я спохватилась, он уже еле подавал признаки жизни. И несмотря на выбитые зубы и изуродованное лицо, гордо и непреклонно смотрел на меня заплывшими глазами.

Этот взгляд неожиданно меня отрезвил. Как будто алая пелена схлынула с моего взора, и кровожадное бездумное животное вновь стало самим собой. Меня зовут Карин, меня зовут Помидорка-чан, и моя цель — совсем не это. Резко встряхнув головой, выгоняя остатки одури, я склонилась над изуродованным куском мяса и положила руку ему на лицо. Чакра, подчиняясь моему желанию, заструилась из ладони и обернула тело Зосуи. Завороженным взором я смотрела, как в местах касания моей руки воспаленная плоть как будто сдувается, гематомы рассасываются и нечто невообразимо уродливое превращается обратно в человека. Впрочем, душой этот человек точно так же был невообразимо уродлив. Процесс лечения вернул мне душевное спокойствие и заговорила я с ним почти что ласково.

— Прости, Ублюдок, за мой срыв. Ты должен меня понимать — накопилось за долгие годы. Ваша деревня, и ты в том числе, делали всё, чтобы приблизить этот момент.

— Как ты смогла меня исцелить? — наконец, произнёс он первые слова после пленения.

— Серьёзно? И это всё, что тебя интересует? — моему удивлению не было границ. — Ну что же, расскажу тебе, насколько ты и вся ваша деревня — близорукие тупые уроды, не умеющие понять, что за сокровище досталось им в руки. Это дзюцу… Я даже не знаю, как оно называется — в Северной Крепости я нашла лишь основы преобразования чакры, а всё остальное я подсмотрела у ирьёнинов Конохи. Можно назвать его «Исцеляющая ладонь», но мне кажется, это будет немножко банально.

— Ты могла лечить раненых, но не делала этого…

— Ублюдок, ты хотя бы слушаешь меня? Или я приложила тебя слишком сильно? Вы, тупые мерзкие идиоты, получили в свои жадные руки два величайших сокровища в мире — женщину с чудодейственной чакрой и её маленькую дочку. И как вы поступили?

Моя рука нанесла удар в только что исцелённое лицо. Отчётливо хрустнула кость.

— Помогли ей с тренировками, чтобы развить силу чакры?

Свой вопрос я подкрепила новым ударом.

— Научили её медицинским дзюцу, чтобы найти её чакре наилучшее применение?

Вновь кулак обрушился на челюсть, придавая вескости аргументу.

— Или может быть просто оставили в покое, дав возможность самой выбрать свою судьбу?

Этот вопрос я подкрепила ударом ноги в живот.

— Нет! Она не получила ни шанса! Чтобы выжить в этой проклятой деревне, чтобы дать жить своей маленькой дочурке, она была вынуждена расплачиваться, отдавая свою жизнь капля за каплей! Делать это до тех пор, пока даже её тело не выдержало, перестала справляться с потерями даже её сильная чакра! И точно такую же судьбу вы уготовили и мне, её дочери!

— Ты… деревня доверилась тебе… — я почти не разбирала этот хрип.

— Ну конечно же! — из моей груди вырвался полубезумный хохот. — Быть ходячим госпиталем для двух ничтожеств на экзамене! Одиноко бродить по Лесу Смерти, с великолепной возможностью умереть в любой момент. И знаешь, я бы погибла, стала бы приятной бодрящей закуской в пасти медведя, если бы не пробегающий мимо коноха-нин!

Мои руки размылись от скорости, нанося град ударов в живот этой мрази.

— Вы отправили на верную смерть обычную гражданскую девчонку, без подготовки, даже без знания элементарных для шиноби вещей. И ты ещё смеешь в чём-то меня упрекать? Впрочем, можешь не отвечать, всё что ты скажешь, знаю и сама. Не хочу рассказывать тебе историю моей жизни. Наоборот, это я хочу, чтобы ты кое-что мне поведал. Но это пока что подождёт, мне не терпится показать ещё пару трюков, что я придумала по пути сюда.

Моя рука легла ему на грудь, и я сосредоточилась, ощущая светящиеся синие кейракукей и яркие точки тенкецу. Преобразованная чакра в руке начала свою невидимую вибрацию и устремилась через тенкецу прямиком в тело Ублюка.

Он, видимо, был привычным к побоям, не боялся увечий и смерти, но это было нечто совсем иное. Невозможно терпеть, когда болит каждая клеточка твоего тела, когда по твоим жилам растекается пламя солнечной короны и одновременно промораживает космический холод. Когда каждое нервное волокно словно вырвали из тела и окунули в кислоту. Когда тебе настолько больно, что ты не можешь даже понять, что у тебя что-то болит.