Шелест алой травы (СИ) - "Desmondd" - Страница 47

Чтобы лишний раз не лечить Ублюдка, я парализовала ему голосовые связки — мне нужна его членораздельная речь. Оставалось лишь следить, чтобы не остановилось и не лопнуло сердце, а если это произойдёт — принять срочные реанимационные меры.

Ублюдок оказался достаточно крепким, чтобы этого не понадобилось. Когда я прекратила воздействие, он долго не мог прийти в себя, понять, на каком свете находится и что с ним происходит.

— Это было даже не наказание. Мне просто хотелось показать тебе, что я могу сделать, если ты не будешь отвечать на интересующие меня вопросы.

— В-в-вопросы? — прохрипел он.

— Да, вопросы, — мой голос был сама мягкость и доброта. — Один из них такой: кто мы с мамой такие? Откуда взялись в деревне?

— Й-я н-не знаю!

Моя голова осуджающе качнулась, я глянула на него как строгая воспитательница на неуклюже врущего малыша.

— Очень плохо, Зосуи-чан! Очень плохо!

Моя рука прошла по его телу, и он вновь забился в приступе боли. Я не стала продолжать очень долго — он должен пока что сохранить рассудок.

— Извини, Зосуи-чан, я забыла тебе кое о чём рассказать. Дело в том, что мне бесполезно лгать — я очень хорошо чувствую чакру и могу сказать, когда кто-то говорит неправду. А ещё я — демонически прекрасный доктор, пусть ваша ублюдочная деревня и оценила лишь ничтожную грань моего таланта. Это значит, что ты не умрёшь до тех пор, пока не скажешь мне всё, что я захочу.

Понадобилось ещё два сеанса свиданий с болью, чтобы он заговорил. Мне подумалось, что в моей технике есть некоторый изъян. Я умею наказывать за неверные ответы, но не научилась награждать за верные. Да, пока что наградой может послужить отсутствие боли, но всё равно, это недоработка. Не то чтобы я решила посвятить свою жизнь пыткам или начать успешную карьеру надзирателем в какой-нибудь тюрьме, но мало ли какие навыки могут понадобиться хрупкой девушке?

Заикаясь, запинаясь и путая слова он рассказал, как маму, женщину с годовалым ребёнком подобрали шиноби Кусагакуре, по времени это было где-то ближе к окончанию Третьей Мировой Войны. Муж женщины погиб, она осталась без семьи и крова, и если бы не эта деревня, то и она, и младенец, вероятнее всего погибли бы. Ах, я сейчас расплачусь от такой доброты! Действительно, для чего позволить кому-то умирать сразу, если можно дать сделать это с пользой?

— Скажи, Ублюдок-чан, почему вы подобрали именно эту женщину? Почему её, а не одну из тысяч других жертв войн?

Он молчал, но его чакра всколыхнулась, показывая, что я задала очень правильный вопрос.

— Может, дело в том, что у этой женщины — алые волосы? Может, дело в том, что у неё сильная чакра? — мой голос сорвался на крик. — Может, дело в том, что она — Узумаки!?

Если бы он сейчас часто-часто закивал головой, рассказывая на все лады, насколько я оказалась права, это не было бы даже частично так же убедительно, как ответ, что дала его чакра. Итак, я — дочь погибшего могучего клана. Я не Карин из Кусы, нет. Я — Узумаки Помидорка-чан, одна из разбросанных по миру детей Водоворота. Повинуясь мое воле, искреннему желанию сердца, моя одежда потекла и изменилась, образовав на спине большую белую спираль — точно такую же, как я видела в учебнике истории. Дань уважения моим предкам, всем тем, кто не дожил до этого дня.

— Ну а теперь, на сегодня последний вопрос. Кто в ответе за судьбу моей мамы? Кто принимал решение воспользоваться ей таким постыдным и отвратительным образом? Чья злая воля привела к её смерти?

Надо отдать Ублюдку должное, он сопротивлялся очень долго. Мне даже показалось, что я его убила — лишь под воздействием моей чакры его сердце стало биться сначала с перебоями, а затем всё ровнее и твёрже.

— Хорошо, давай попробуем по-другому. Ты сам понимаешь, что сегодня тебе суждено умереть. Разница лишь в том, сколько боли и мучений ты испытаешь, пока не попадёшь в гости к Шинигами. И, как видишь, единственный способ избежать ответы на мои вопрос — это сойти с ума. Остальное я просто вылечу. Ты будешь отвечать?

— Н… н-нет! — почти беззвучно прошептал он.

— Ладно! — легко согласилась я. — И не надо! Попробуем по-другому! В судьбе и смерти моей мамы главная вина лежит на… Одном, двум, трёх, четырёх, пяти, шести, семи… Значит семь человек?

Зосуи заскрипел бы зубами, если бы оставалось чем скрипеть. Но, к его величайшему огорчению, скрыть реакцию чакры на правильный ответ он не мог.

— Вот видишь, это было нетрудно. А теперь давай поближе присмотримся к этим людям. Имя первого из них начинается со следующего кандзи: йе, ви, ве, во, ти, ту, тью, ди…

Его сломили не боль, не увечья, и даже не страх неизбежной смерти. Более всего его подкосила именно неизбежность. Сила воли, крепость духа, стойкость и отвага — всё оказалось бесполезным против моего дара. И он заговорил. Дом с остывающим трупом я покидала, навсегда впечатав в память имена подонков, чьё небрежное решение привело к массе боли и страданий. Но их, боль и страдания, я верну вам, мрази, с лихвой. Оказывается, для принятия решения по судьбе последней Узумаки понадобилось собрание Совета Кусагакуре, всех его семерых его членов. Ну а теперь действительно последняя Узумаки примет решение по судьбе Совета Кусы. Трепещите, подонки, к вам идёт мстительная куноичи Помидорка-чан!

Если бы я была гением, придумавшим Каге Буншин, то первое, о чем бы позаботилась — о возможности связываться друг с другом. Нет, способ есть — создать клона и развеять, но тратить чакру подобным образом стоит не тогда, когда тебе предстоит уничтожить Совет Скрытой Деревни. Не тогда, когда от каждой крупицы твоих сил зависит, будешь ли ты жить или погибнешь.

Как оказалось, с Ублюдком я разбиралась достаточно долго, чтобы Буншин-чан успели выполнить свою задачу, локализовав и уничтожив всех, кого я ненавидела и презирала. Нет, мы не стали носиться по деревне в кровавом угаре, убивая каждого жителя деревни, пусть о чём-то подобном я иногда мечтала, просыпаясь на узкой кровати в своей маленькой хижине. Компания «Водоворот» обслуживала только тех, кто заказывал её услуги, пусть это и был обширный список клиентов. У моих сестёр нашлось время не только найти, убить (ничего зрелищного, просто поглощение чакры) различных мразей, но и уничтожить следы, погрузив трупы под землю. Но некоторым особо ценным клиентам полагалось специальное обслуживание — Жирдяй, несколько докторов из госпиталя и некоторые особо отличившиеся шиноби, получили полный набор ощущений от встречи со старой знакомой — робкой красноволосой девушкой Карин.

А затем, пока я допрашивала Ублюдка, они прошвырнулись по деревне, обнаружив много интересного. Некоторые найденные сейфы и хранилища свитков, как оказалось, были защищены барьерами от проникновения с использованием дотондзюцу. Из этой ситуации сёстры выкрутились очень просто — как оказалось, никакая сила не может остановить наши цепи, никакой барьер не может долго сопротивляться их ярости. Нет, возможно существуют какие-то высокоранговые барьеры, но встреченные нами сдались подозрительно легко.

Все важные места охранялись. Кое-где шиноби были расслабленными и самодовольными, а где-то — бдительными и сосредоточенными. Против нас это было бесполезно. Ощущение чакры давало доподлинное знание о всех предстоящих испытаниях и установленных ловушках, а владение Дотоном и способность сокрытия самое себя с помощью невидимого покрова — возможность подобраться незамеченной на расстояние, достаточное для того, чтобы парализовать жертву ударом маленькой тонкой проволочки (или в двух случаях посерьёзней — для светящейся золотой цепи).

Буншин-чан не знали, сколько у нас остаётся времени, пока не будет объявлена тревога, поэтому, пока я возилась с Зосуи, как-то нашли друг друга, перепаковали добычу и позволили одной из них развеяться, чтобы донести до меня текущее состояние дел. Они даже почти решили за меня проблему, над которой я ломала голову и к которой пыталась подойти не с той стороны. Мне не надо было передавать сигнал на дальние расстояния, пытаясь сообщить что-то своим клонам. Не в том случае, если они — лучшие сенсоры в мире! Нужно всего лишь создать маяк чакры, промодулировав её каким-нибудь характерным образом, чтобы она светилась для меня, как костёр в ночи! Но подобным стоило заняться как-нибудь попозже.