По дороге могущества. Книга третья: Падение. Том II (СИ) - Нукланд Алан - Страница 26

Заметив настороженность алхимика, я тут же активировал вторую кожу, облачившись в боевой комплект, и потянулся к рукояти меча.

— Вейри? — тихо позвал я женщину. — Что-то не так?

— Запах, — чуть повернув голову, также тихо бросила она через плечо, не отводя глаз с темноты за приоткрытой дверью. — А ведь похоронные саваны препятствуют разложению…

Я тут же вытащил из ножен Халдорн, скинул с плеча щит и шагнул к двери. Дождавшись, пока Вейри встанет мне за спину, я шепотом проговорил выученное недавно заклинание “Свет”.

— Свайр! — слетело с губ последнее слово заклинания, являющее его активатором, и меня тут же окутал ореол мягкого желтого сияния. Жаль, его яркость стандартна и её нельзя регулировать, как шарики ручного кристасвета.

Подняв щит и положив на его кромку лезвие клинка, я открыл дверь пошире и, невольно задержав дыхание, перешагнул порог.

Вот жешь Лядь…

Разорванные и гниющие куски того, что не так давно было телом Фергюса, были разбросаны по всей усыпальнице. Жаль, что не догадался чем-нибудь перевязать лицо, а то от тошнотворного запаха становилось дурно и слезились глаза, а к горлу подступал ком. Стиснув зубы, я осторожно прошелся по всему помещению и убедился, что здесь больше никого нет. Убрав клинок и щит, я повторно применил вторую кожу и закрыл нос рукавом рубахи.

— Можете заходить! — прокричал я в сторону двери. — Только нос прикройте.

Вейри зашла первой, держа в руках небольшую плоскую баночку. Осмотревшись, она подошла и протянула её мне.

— Помажь внутри носа и под ним, поможет.

Я безропотно подчинился, захватив пальцами из баночки немного мази. Гнилостный запах разложения тут же перебил чудесный аромат апельсина и свежей дыни.

— Боги!.. — просипел едва вошедший Мыфан и тут же выскочил наружу, опустошив содержимое желудка. Но до казначея мне уже не было абсолютно никакого дела, всё моё внимание поглотило изучение разбросанных останков.

— Что скажешь? — спросил я алхимика.

Вейри присела на корточки и осторожно приподняла то, что когда-то было грудной клеткой.

— Скажу, что кто бы это не сделал, он был лядски силён, — наконец мрачно ответила целительница. — Мёртвое тело разорвали просто голой силой, не обращая внимания ни на связки, ни на кости.

Я тяжело вздохнул.

— Как думаешь, как давно это произошло?

Она пожала плечами.

— Судя по степени разложения прошло не больше двух-трёх дней.

Я скривился.

— Ясно…

— А это… это точно мой племянник? — выдавливая из себя слова, спросил дрожащий Мыфан, стоя у двери и зажав рот и нос рукой.

Я нашел взглядом голову и шагнул к ней, перевернув её сапогом.

— Это он, Мыфан. Лицо знатно изуродовали, но это он.

— Боги! — простонал казначей. — Но зачем кому-то совершать такое зверство? Это что, месть за его предательство или что?

— Не думаю, что всё так просто, — едва слышно пробормотал я. — Вейри, можешь сказать, все ли части тела на месте? Ничего не пропало?

— Хм. — Вейри закусила губу и прошлась цепким взглядом по каждому лежащему куску. — А ну подожди-ка. — Она подалась вперёд и бережно подняла оторванную голову, а затем внимательно и долго изучала её. — Саргон, нам надо тщательно здесь всё осмотреть и найти его глаза. Это должны быть два довольно твёрдых чёрных шара с ниткой зрительного нерва или без неё.

Нахмурившись, я принялся за поиски. Мы на два раза прошарили всю усыпальницу, но глаз Фергюса так и не нашли.

— Глаза, значит, — Вейри устало привалилась к стене и задумчиво нахмурилась.

— Это что-то значит?

Она кивнула.

— Да. И довольно много. Дело в том, что глаза, покрытые очами тьмы, не подвержены разложению. И именно глаза являются важной составляющей во многих ритуалах, в основном, некромантских.

Я напрягся.

— Некромантских ритуалов, говоришь… а среди таких случайно нет вызова души для допроса?

Вейри внимательно посмотрела на меня.

— Есть. Без глаз вызвать душу не получится. Это известно всем, кто хоть мало-мальски разбирается в вопросе. Да и совершить проверку, чтобы выяснить, какие заклинания воздействовали на умершего, тоже теперь нельзя.

— Понятно, — процедил я и прошелся взглядом по останкам. — Но ведь исчезли не только глаза, верно? Ещё у него пропала правая рука.

Целительница удивлённо вскинула брови, а затем ещё раз всё тщательно осмотрела и на её лице появилась глубокая задумчивость.

— Ты прав, у него действительно нет правой руки. И если бы не ты, я бы и не заметила этого.

Я стиснул зубы и скривился, едва сдерживая разгорающееся в груди пламя.

Глаза, полные безмерного удивления, отчаяния и ужаса. Я уже видел этот взгляд, взгляд, в котором ясно читался отказ признавать неизбежность приближающейся смерти. Видел у Фергюса. Поэтому-то он и показался мне столь знакомым.

Я опустил глаза и посмотрел на дриарилловую ладонь.

Он мёртвой хваткой вцепился в тот нож. Несмотря на все усилия, он продолжал упорно тянуть острейшее лезвие к своей шее, вгоняя его в плоть раз за разом. Захлёбывался кровью, но не останавливался.

Я сомкнул ладонь в кулак.

Не останавливался, потому что не мог остановиться.

Фергюс не хотел умирать, но чужая воля всё решила за него. А ведь я ещё тогда, помнится, удивился тому, что столь хилый парень оказался так силён. А выходит, всё дело было в руке… В той самой правой руке, которой он себя и убил, и пропажу которой хотели скрыть, разорвав его тело на куски…

— Глаза и правая рука? — озадаченно переспросил Мыфан — И что это всё значит?

— Это значит, Мыфан, что твой племянник не покончил с собой. — Оторвавшись от ладони, я посмотрел на казначея. — Его убили.

В последний раз окинув взглядом усыпальницу, я вышел наружу и направился к выходу.

Тело Фергюса уничтожили всего несколько дней назад, скорее всего тогда же, когда началась осада города.

А это значит, что тот, кто это сделал, всё ещё может находиться внутри замка.

***

— Вот такие дела, — подвёл я итог своему рассказу, обводя взглядом товарищей.

Вильяру удалось найти и привести к замку не всех членов отряда, а только Беару, Шейди, Вирхема, Мордубея и Зубоскала, которые сейчас напряженно молчали, переваривая всё услышанное.

— Выходит, кто-то разорвал на части тело этого Фергюса, чтобы скрыть то, что он забрал у него руку? — уточнил Зубоскал.

Я кивнул.

— Да. При осмотре останков, не зная, что искать, пропажу бы вряд ли обнаружили.

— Ну, глаза-то понятно, но на кой фер ему сдалась рука, а? — продолжала недоумевать Беара.

— Возможно, убийца обладает очень специфической магией, — задумчиво предположил Вирхем. — А учитывая, что у нас сейчас все маги наперечёт, то, при изучении руки, выйти на него не составило бы особого труда.

— Дельная мысль, — согласилась Шейди. — Вот только всё это нам ничего не даёт, ведь в сложившихся обстоятельствах найти его просто нереально. Можно, конечно, попытаться просканировать останки на предмет воздействующих плетений, но вряд ли что-то удастся обнаружить.

— Значит, у нас нет ничего, кроме туманного описания? — пробасил Мордубей, сложив на груди руки. — Невероятно сильный маг, вроде как голыми руками разорвавший труп на куски, и у которого в трофеях лежат глаза и рука?

— Если он такой умный и осторожный, то, скорее всего, от трофеев он уже избавился, — покачала головой Беара. — Благо, во время войны сделать это можно без особых проблем.

Здоровяк шумно выдохнул.

— Н-да. Не густо, прямо скажем.

Я задумчиво прижался затылком к стене и посмотрел в темнеющие небеса.

Они правы. Убийца настолько грамотно замёл за собой следы, что отыскать его сейчас будет просто невыполнимой задачей. Тогда выходит, что есть только одна возможность разгадать эту загадку — узнать обо всём у самого Баллиса Брассела Афилемского.