Первые искры (СИ) - Криптонов Василий - Страница 51

Он, кряхтя, поднялся и отряхнул плащ.

— Поэтому Огонь и выбрал тебя. Тебя, по сути, не существует. Ты — набор инстинктов на службе у того, кто тебя гладит по голове и бросает корм. Можешь убить меня и остаться без поводыря в этом мире, но однажды ты пожалеешь об этом поступке. Рабыня сможет защитить тебя от удара мечом, но не от магии.

Из меня будто исчез опять некий стержень. Я опустил руки. Они дрожали. Неужели это я только что кричал и бил? Не могу поверить… Нет, это и был не я. Это — Огонь. А где же тогда начинаюсь я?! Или меня и вправду не существует?..

— К делу, — сухо сказал Мелаирим. — Труп я испепелю, следов не останется. Однако надо будет избавиться от следов в комнате…

— Мы избавились, — тихо сказала в ответ Натсэ. — Крови нет. Матрас с койки Ямоса переложили на койку Мортегара. Ямос теперь будет думать невесть что.

Мелаирим кивал, слушая её слова.

— Умно. Хорошо.

— Вы хотели, чтобы я пришел, — едва слышно пробормотал я. — Хотели что-то сказать…

— Ты уже перешел со мной на «ты», можешь продолжать в том же духе, я не держусь за официоз. Всё, что я тебе хотел сказать, ты уже услышал. В академии небезопасно. Днем с тобой вряд ли что-то случиться, а вот ночью… Постарайся там больше не ночевать. До испытаний осталось три дня. Два из них ты вполне можешь провести здесь, на третий… Что-нибудь придумаем.

— А что потом? Когда я поступлю?

Мелаирим, который как раз склонился над трупом, что-то задумчиво прикидывая, резко выпрямился.

— Поступишь? Мортегар, ты не поступишь в академию. Это недопустимо, да и бессмысленно. Таллена должна была тебе объяснить: ты проваливаешься, и я беру тебя в ученики. У тебя будет печать Земли, ты освоишь пару простых заклинаний, и на этом всё. Твоя задача — развивать Огонь.

Я заметил, как широко раскрылись глаза Натсэ. Заметил это и Мелаирим.

— О, — сказал он. — Прошу прощения. Видимо, она об этом не знала и надеялась на тебя? Что ж, прошу прощения, что выставил тебя в невыгодном свете перед рабыней.

Ответить я не успел — в коридоре появилась Талли. Она выглядела еще хуже, чем утром. Её трясло, она стучала зубами. В коридор она вышла в ночной рубашке, а на запястье правой руки я заметил несвежую повязку.

— И ч-ч-чего в-в-вы раскричались? — пробормотала она.

— Ты? — рявкнул на нее Мелаирим. — Я думал, ты в дозоре!

Талли поморщилась, привалившись плечом к стене.

— Х-хватит орать! Я п-п-п-плохо себя ч-ч-чувствую. Не п-п-п-пошла.

Она стояла от меня метрах в десяти, но я отчетливо слышал стук зубов. Взгляд Талли был мутный.

— Мне н-н-нужно в туалет, — пробормотала она.

Сделала шаг, и ноги подкосились. Талли со всего маху приземлилась на колени и захныкала, как расшибшийся ребенок.

— Что с тобой? — наконец, заволновался Мелаирим и шагнул к ней. Я поспешил за ним.

Талли каким-то чудом взяла себя в руки и крикнула:

— Не подходите!

Мы замерли. Она несколько секунд тяжело дышала, потом на тыльной стороне ладони загорелась алая руна.

— И… Ис… Исцеление, — пробормотала Талли.

Мгновение казалось, что всё ее тело превратилось в огонь. Потом пламя слетело с неё, растворилось в воздухе. Талли с облегчением вздохнула и поднялась.

— Какая-то очень прилипчивая простуда, — сказала она. — Заклятие помогает на час-другой, а потом опять трясёт…

К ней шагнула Натсэ.

— Какая простуда? Что ты несешь? — жестко сказала она. — Что у тебя за повязка?

— Это? — Талли посмотрела на повязку, будто только сейчас её заметила. — Хм… Поцарапалась в лесу. А что это у вас за мертвяк? О, да это же Танн. Какая, должно быть, интересная история, обязательно потом выслушаю, а пока прошу меня…

Натсэ схватила её за руку и быстрым движением сорвала повязку.

— Эй! — крикнула Талли, пытаясь вырваться. — Эй, что ты… Прекрати!

Но было уже поздно. Под повязкой обнаружилось багровое пятно и россыпь отвратительных фурункулов. И, кажется, всем, кроме меня, это о чем-то говорило.

Мелаирим побледнел и схватился за голову дрожащими руками. Натсэ закрыла глаза и отошла в сторону.

— Почему… Почему ты не сказала мне? — глухо спросил Мелаирим.

— А что бы ты сделал? — капризно отозвалась Талли. — Поил бы меня целый месяц травами, от которых кожа чешуёй покрывается? Я маг Огня! И уж с такой-то ерундой как-нибудь справлюсь. Мы — не болеем, ты сам это тысячу раз говорил.

— Талли…

— Что «Талли»? Хватит устраивать истерики. Видишь? Я в порядке. Еще пять-шесть заклинаний, и оклемаюсь. Эта дрянь, кажется, уже становится меньше.

— Становится, — сказала Натсэ, отвернувшись от нее. — Скоро вообще исчезнет. Ты сожгла яд, но твоя душа отравлена.

— Тебя-то кто вообще спрашивает, рабыня? — скривилась Талли. — Морти! Вели её заткнуться, пока я не начала колдовать. Ой, да ну вас всех. Стоят, как будто тут покойник… Хотя да, простите, господин Танн.

Она решительным шагом направилась в сторону туалета.

— В чем дело? — спросил я, когда она скрылась.

— На неё попал яд из жабьей бородавки, — сказала Натсэ. — Я ей говорила, чтобы жабу оставила мне, но она сама на нее налетела, пока я рубила лягушек. Дура, почему она сразу не сказала?! — Натсэ врезала кулаком по стене. — Надо было выпить отвар в первые три-четыре часа, и потом — два раза в день в течение месяца. Если б она хоть это «Исцеление» сразу сделала… Но нет.

— О чем речь? — шепотом спросил Мелаирим.

Смотреть на него было страшно. Мне показалось даже, что волосы, борода и усы его посерели в одночасье.

— Позапрошлой ночью меня похитили лягушки, — сказал я. — Талли просила не говорить… Они с Натсэ искали меня, вот и…

Мелаирим посмотрел на меня страшным взглядом.

— Так это из-за тебя теперь умирает моя… Моя Талли? Из-за тебя? — прошептал он.

— У… Умирает? — таким же шепотом ответил я.

Секунд десять он, кажется, боролся с желанием меня убить. Натсэ переместилась, встала между ним и мной, держа меч в руке. Вряд ли она бы успела им воспользоваться здесь, где со всех сторон был подвластный Мелаириму камень и горели факелы.

Он сдержал себя. Развернулся и ушел вслед за Талли. Я сглотнул комок в горле. В голове не укладывалось всё, что произошло этой ночью.

Натсэ приблизилась ко мне, осторожно коснулась руки.

— Морт?

— Да, я… Пойдем.

Мы прошли в нашу комнату, где ничего не изменилось, разве что смены одежды больше не было. Закрыли дверь академической печатью. Сели на одну кровать, рядом. О том, чтобы продолжить начатое наверху, даже в моей убогой голове мыслей не возникало.

— Сколько ей… осталось? — запнувшись, спросил я.

— Дня три-четыре. Может, неделя.

Я опустил голову в ладони. Натсэ, поколебавшись, решила меня подбодрить:

— Она так уверенно говорила. Может, действительно выкарабкается. Или Мелаирим что-нибудь придумает. Они — маги Огня, мало ли какие средства у них есть в арсенале.

— Сама в это веришь? — тихо спросил я.

Натсэ промолчала.

— Она не сказала ничего, потому что лечение на месяц сделало бы ее уродливой, — сказал я. — Какая глупость…

— Люди часто путают важное и приятное, — отозвалась Натсэ.

Об этом мне можно было не рассказывать. Я с первых дней в этом мире напрочь перепутал важное и приятное. И сейчас продолжал. В паре десятков метров от меня умирала убийца моей сестры, а мне было так погано, что хотелось умереть самому. Да, Талли была стервой. Злобной гадюкой. Да, она меня презирала и постоянно унижала. Но были моменты, когда я смотрел ей в глаза и видел там душу. Были секунды, когда мы с ней могли считаться друзьями. Когда она называла меня братом, пусть и троюродным…

— Надо поспать, — сказала Натсэ.

Я кивнул. Она встала, но я удержал ее за руку. Ни словом больше не обменявшись, не раздеваясь, мы легли на мою кровать и, обнявшись, лежали до самого утра. Кажется, пару раз меня ненадолго вырубало… Но уснуть нормально я не мог.

Магическое испытание проходило… в столовой. Это было немного удивительно. Казалось бы, маги Земли могли в любой момент сотворить в своей академической скале помещение любого размера и формы, под любые нужды, но я особо не замечал тут подобных модификаций. Похоже, это было в природе магов Земли: они стремились к стабильности. Недаром их традиционное приветствие звучало как: «Твердой почвы под ногами!». Но я уже не воспринимал его так, для меня оно звучало просто как «Здравствуйте» из прошлой жизни.