Штуцер и тесак (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 51

Меткий залп задержал атаку лишь на несколько мгновений. Уланы обтекли завал с двух сторон и, сомкнув ряды, устремились вперед.

– Пли!

И вновь дружный залп ударил по ушам. Далее выстрелы зазвучали вразнобой. Гулко бахали пушки, трещали ружья, причем, как видел Берников, перезаряжали их егеря быстро, как лекарь – свой штуцер. Пороховой дым затянул поле перед полком, ветер сносил его, и тогда майор видел происходящее впереди. Уланы, теряя людей и лошадей, сумели приблизиться к полку где-то на сотню шагов, но потом все же не выдержали и стали заворачивать коней. Спустя минуту на поле впереди остались только конские и людские трупы.

– Прекратить огонь! – приказал Спешнев.

Наступила тишина. Слышно были лишь как колченогий фейерверкер, командовавший батареей, распекал кого-то из артиллеристов, зарядившего пушки не той картечью.

– Благодарю за помощь, штабс-капитан, – сказал Берников Спешневу. – Впечатлен. Слышал о вашем подвиге под Красным, но, признаться, не верил. Теперь вижу, что ошибался.

– Рад помочь, – улыбнулся Спешнев.

– Сейчас они придут в себя и повторят, – вздохнул майор.

– Уланы – нет, – вмешался Руцкий.

В другое время Берников одернул бы его – нечего статскому лезть в разговор офицеров, но после того, что он видел… Да и выглядел лекарь браво: испачканная пороховой гарью щека, ремень штуцера на плече.

– Почему так думаете? – спросил майор.

– Мы выбили у них передовые ряды с пиками, – ответил Руцкий. – Посылать кавалерию с саблями на пехоту с ружьями вюртембергцы не станут. Глупо.

– Знаете их тактику? – сощурился Берников.

– Платону Сергеевичу довелось послужить в французской армии, – подключился Спешнев и добавил: – Против своей воли. Бежав, он перебрался в Россию. Верьте ему, господин майор! Это знание не раз выручало нас в бою.

– И что вы нам присоветуете, господин лекарь? – усмехнулся Берников.

– Отойти к тому пригорку, – Руцкий указал на возвышенность в тылу где-то в половине версты от них. – И встать на вершине.

– Почему именно там?

– Слева от пригорка глубокий овраг, справа – кусты. Густые, как я успел заметить по дороге сюда. Даже пехоте не пройти, а всадникам – и подавно. Таким образом оба фланга окажутся прикрыты. Там можно удержать и бригаду противника, а не то, что полк. И второе обстоятельство. Сейчас вюртембергцы подтянут артиллерию. Это обычная тактика войск Бонапарта: если противник стоит крепко, следует подкатить пушки и расстроить его ряды орудийным огнем. Но стрелять снизу-вверх сложно, попасть – еще труднее. А если вдобавок полк положить…

– Положить? – удивился майор.

– Именно! – подтвердил лекарь. – Велеть всем лечь. Тогда ядра и картечь пролетят поверху, не нанеся никакого вреда.

– Кто так делает? – не поверил Берников.

– Англичане. Я видел это в Испании – и не раз. Поверьте, ваше высокородие, действенный прием. Французы постоянно оставались в дураках.

– Посмотрим! – буркнул майор. Совет ему не нравился, но говорить этого вслух он не пожелал. Повернулся к ждавшим его приказа офицерам и скомандовал: – Отходим, господа! Вон к тому пригорку…

Все произошло, как сказал лекарь. Спустя полчаса четыре упряжки противника подтащили каждая по пушке. Батарея встала в полуверсте от расположения полка и возле орудий засуетились артиллеристы.

– Пора, ваше высокоблагородие! – сказал лекарь, наблюдавший за вюртембергцами в подзорную трубу. – Сейчас выпалят.

Берников скрипнул зубами. Отдавать такой приказ не хотелось, но лекарь прав. С такой дистанции их просто расстреляют.

– Прикажите людям лечь! – велел стоявшим рядом командирам батальонов.

– Всем – ложись! – закричали те, обернувшись к строю. Тот колыхнулся и стал опадать. Солдаты выполняли непривычную команду неуклюже, толкаясь и мешая друг другу, но кое-как улеглись. Успели. Пушки противника выпалили. Ядра с грозным шелестом прошли поверх лежащих солдат и упали где-то далеко за их спинами.

– Что и требовалось доказать, – сказал Руцкий. Он, как и другие офицеры остался на ногах, как и знаменосец полка. – Нам, пожалуй, лучше разойтись! – предложил он офицерам. – Не то пушкари сосредоточат огонь по такой привлекательной цели. Я не призываю господ офицеров лечь, но сесть, думаю, можно. Это не станет умалением чести: мы ведь не прячемся.

Подавая пример, он отошел в сторону и присел на траву. Рядом устроился штабс-капитан.

– Слышали, господа? – Берников повернулся к офицерам.

Те кивнули и разбрелись вдоль строя прилегшего полка, садясь каждый против своего батальона. А сам майор подошел к Спешневу и присел рядом.

– Почему ваши пушки не стреляют по батарее? – спросил штабс-капитана.

– У нас нет ядер, – вздохнул тот. – Все орудия списанных калибров, припаса для них не найти. А картечью на такой дистанции не достать, даже дальней. Калибр маловат.

Берников кивнул и стал следить за работой вражеских артиллеристов. Исчезновение цели если и смутило их, то ненадолго. Они поправили прицел, и ядра взрыли землю пригорка чуть ниже сидевших офицеров.

– Будут пытаться нащупать, – сказал Руцкий и указал рукой. – Гляньте, Семен Павлович! Артиллеристы, вроде, без прикрытия.

Спешнев достал из сумки подзорную трубу, разложил и поднес к глазу.

– Точно! – заключил, опуская трубу. – Но захватить пушки не удастся. Пока доскачем, расстреляют картечью – точно так же, как мы их часом ранее.

– Это если попрем прямо на них, – не согласился Руцкий. – А если за ними? – он указал на кусты.

– Не пройдем, – покрутил головой штабс-капитан. – Густые.

– А для чего у нас тесаки? – спросил лекарь и извлек из ножен свой. – Зря, что ли, эти железяки таскаем? Проложить просеку и обойти?

– Гм! – хмыкнул Спешнев. – Стоит попробовать. Но так, чтобы неприятель не заметил.

– Тогда я пошел, – сказал Руцкий и бросил тесак в ножны. После чего встал и отправился егерям. Те сидели за пригорком чуть в стороне от полка. Майор, повернувшись, видел, как лекарь сказал что-то вскочившему при его появлении фельдфебелю, тот кивнул и, повернувшись к егерям, отдал команду. С десяток из них встали и, извлекая на ходу тесаки из ножен, направились к кустам. Спустя несколько мгновений солдаты, махая клинками, врубились в зеленую стену. Забыв об обстреле, Берников наблюдал, как в густом кустарнике стала появляться просека. Одни егеря рубили упругие стволы, другие оттаскивали ветки в сторону. Работали споро, не разгибаясь, пока притомившуюся команду не сменила следующая. Просека тянулась на глазах, не прошло и четверти часа, как к ним подошел Руцкий.

– Готово, Семен Павлович! – сообщил Спешневу. – Пробили проход.

– Что ж, – сказал тот, вставая. – Мы покинем вас ненадолго, господин майор. Это вам, – он протянул командиру полка подзорную трубу. – Мне пока без надобности.

Берников взял и кивнул, мысленно пожелав егерям успеха. Вюртембергцы к тому времени пристрелялись, и полк стал нести потери. Заменили уже второго знаменосца. К тому же пушкари неприятеля, убедившись в неэффективности ядер, перешли к гранатам. Те хоть и редко, но падали среди лежавших солдат и, взрываясь, собирали кровавую жатву. Со своего места майор видел, как егеря, ведомые штабс-капитаном и лекарем, втянулись в просеку и исчезли за зеленой стеной. К удивлению Берникова, следом отправились и артиллеристы, оставив свои пушки. «Зачем они? – удивился майор. – Заклепать орудия[107] может любой».

Сколько времени нужно пешеходу, чтобы пройти полверсты? Три минуты, самое больше – пять. Для Берникова они показались вечностью. Все так же били по ним пушки вюртембергцев, падали и взрывались среди лежавших солдат гранаты, и таких попаданий становилось все больше. Полк таял. Пусть не так быстро, как случилось бы, не прикажи он лечь, но потери нарастали. Специально выделенные для этого солдаты сносили убитых и раненых к оврагу, выкладывая их в ряды на берегу, и те все росли в длину. Берников видел, как граната угодила прямо в переносчика, разорвав того на кровавые куски. Отвернувшись, он поднес подзорную трубу к глазу и стал наблюдать за пушкарями противника. Те по-прежнему суетились у орудий, баня стволы и заталкивая в них новые заряды, но внезапно все изменилось. До слуха майора донесся слитный залп, и вражеские пушкари попадали у своих орудий. Не все, некоторые остались на ногах. Выхватив из ножен тесаки, они попытались отразить атаку с тыла, но не преуспели. Подбежавшие егеря закололи их штыками. Через мгновение батарею противника затопили люди в зеленых мундирах. Облепив пушки, они стали их разворачивать.