В плену удовольствия. (ЛП) - Торнтон Элизабет - Страница 47

Та, чуть помедлив, поинтересовалась:

- Как ты считаешь, что означает этот сон?

Ева вздохнула:

- Я считаю, что это было маминым предсмертным посланием мне. - Она покачала головой. – Нет. Я знаю: это было ее последнее сообщение. Думаю, она в тот момент заглянула в будущее и хотела предупредить меня об опасности. Более того… - она на мгновение задумалась, а потом продолжила: – Как бы я ни пыталась, все равно не смогу избежать того, что должно произойти. – Она вяло улыбнулась:

– Представь себе, что входя в любой дом, я первым делом украдкой осматриваю бальную комнату. И пока мне не встретилась зала из моих снов.

- А как насчет картинной галереи здесь, в Особняке? – улыбнулась Миллисента.

- К ней ведут целых три лестничных пролета, и в ней нет стеклянных дверей, выходящих на террасу.

Мисс Клэверли усмехнулась. И снова стало тихо, потому что она ненадолго погрузилась в раздумья, а затем произнесла:

- Я не могу истолковать твой сон. Могу лишь сказать, что ты права, всерьез воспринимая опасность, о которой он предупреждает. Позволь я поясню, о чем говорят детали твоего сна. Когда момент, который тебе снится, наступит наяву, все будет не совсем так, как тебе было показано. Если хочешь знать, ты видела лишь ориентиры, указатели, чтобы привлечь твое внимание и указать путь.

Ева поморщилась:

- И это всё, что ты можешь мне сказать?

Мисс Клэверли сдвинулась на край стула:

- У тебя немало информации, если поразмышлять над ней. Ты узнаешь момент, в который твой сон станет реальностью, если внимательно отнесешься ко всем имеющимся у тебя знакам. Антония наверняка хотела защитить свою дочь. Она дала тебе карту. Следуй ей.

Ева задумалась, стоит ли рассказать и про Анджело, но тут вошел лакей с чайником свежезаваренного чая. Едва слуга вышел, в тете произошла перемена: ее глаза утратили пристальный взгляд Клэверли, и теперь в них отражалось лишь беспокойство.

Она коснулась руки племянницы:

- Ты будешь осторожна?

Не желая умножать переживания тети, Ева пообещала:

- Буду.

***

Прежде чем отправиться одеваться для похода по магазинам, Ева, сделав крюк, заглянула в комнату Лидии. Та, наряженная для выхода, но, очевидно, передумавшая в последнюю минуту, тоскливо сидела в кресле перед зажженным камином, словно героиня готического романа.

С ней была миссис Контини, которая встала, подошла к двери, чтобы пригласить Еву в комнату, и тихонько шепнула:

- Поговорим позже, перед тем, как вы поедете за покупками.

- Что вы сказали? – окликнула ее Лидия.

Анна ответила:

- Я сказала, что вы провели бессонную ночь и чувствуете, что не в силах справиться с поездкой по магазинам, послеполуденными визитами и тому подобными делами.

Лидия произнесла с извиняющейся улыбкой:

- Не знаю, что на меня нашло. Должно быть, я заболеваю. Никак не отпускает дрожь.

- Вам недо сменить обстановку, - отозвалась Анна и, обращаясь к Еве, добавила: – Я заберу Лидию к себе домой. Нет ничего лучше здорового корнуэльского[48] воздуха и морского бриза, чтобы на щеках расцвели розы.

Кажется, на абсолютно бледное лицо Анны не подействовали ни корнуэльский воздух, ни морские ветры, но Ева об этом промолчала. Ее гораздо больше заботила Лидия, которая с каждым днем казалась все более болезненной, хотя ее рана заживала.

Ева кинула взгляд на Анну. По ней не скажешь, что у нее развит материнский инстинкт, но ее заботу о Лидии можно без всякого преувеличения назвать безмерной, а беспокойство о Нелл искренним.

- Я думаю, это прекрасная мысль, - согласилась Ева. – Когда вы поедете?

- О, пока еще ничего не решено. Видите ли, сперва я должна наилучшим образом организовать перевозку в Корнуолл моих осликов. Они ведь не могут проделать весь путь своим ходом.

«Везет же осликам, - подумала Ева. – Для них только наилучшее».

Она представила себе, как эти животные едут в позолоченной карете, выглядывая из окон, и приветственно машут людям, словно члены королевской фамилии.

«Надеюсь, мы с Анной до ее возвращения домойпридумаем, что делать с Нелл», - всплыла следующая мысль, но тут Лидия прервала размышления Евы, поинтересовавшись:

- И знаете, что? Анна уже нашла мальчишку для присмотра за осликами.

- Правда? Когда вы успели?

- Этим утром, - пояснила Анна. – Он уже водил их на пастбище, и, кажется, они друг другу понравились. Надеюсь, он и дальше будет за ними ухаживать, но пока еще это дело не улажено.

Последовало долгое задумчивое молчание, которое, наконец, решилась прервать Ева:

- Мальчик?

- Его зовут Нил, - многозначительно произнесла миссис Контини и взглянула Еве прямо в глаза. – Понимаете, он бродяжка, а таким не нравится быть к чему-то привязанным. Надеюсь, все получится, и он сможет отправиться с нами в Корнуолл, если я смогу убедить его уехать отсюда.

- Корнуолл так далеко, - тихо заметила Лидия, и в ее глазах заблестели слезы.

Анна покачала головой:

- Не нужно переживать за Берту. Она прекрасно может о себе позаботиться. И поездка ко мне - это всего лишь краткий отдых, пока вы не наберетесь сил. Если вы вернетесь в Уорвик сейчас, то будете лишь обременять сестру.

Она обратилась к Еве:

- Мои ослики – как раз то, что нужно Лидии, чтобы отвлечься. Невозможно думать о собственных бедах, когда заботишься об этих несчастных животных, с которыми жестоко обращались. А когда они начинают доверять тебе, то становятся такими ласковыми! Вам очень понравится в Корнуолле, Лидия.

Лидия сквозь слезы шмыгнула носом и кивнула.

Эта новая миссис Риверз вовсе не походила на ту легкомысленную особу, которую Ева помнила, начиная с симпозиума и вплоть до нападения. И ей захотелось сделать что-нибудь, чтобы вернуть прежнюю Лидию.

Когда Ева собралась уходить, Лидия выглядела так, словно вот-вот расплачется, и заговорила о том, как все были добры к ней и как мало она заслуживает таких друзей.

Выйдя из комнаты, Ева ощущала себя подавленной.

Анну долго ждать не пришлось.

-Ну что? – только и спросила Ева.

Миссис Контини не улыбнулась этому нарушению этикета.

- Я обнаружила нашу беглянку и сделала для нее, что смогла. Отдала ей яблоки, которые как раз принесла осликам, а потом показала место на сеновале, где она может прятаться.

- Что она вам сказала?

- Ничего. Она была слишком напугана, чтобы говорить. Я объяснила ей, что схожу в Особняк и принесу еду и одеяла. Но когда я вернулась, она уже исчезла.

- Исчезла? Но тетя сообщила мне, что все закончилось благополучно.

- Так и есть. Она вернется. А пока я оставила ей на сеновале еду и одеяла. Положитесь на меня, Ева. Я знаю, что делаю. Мы должны проявить терпение.

- Я знаю, знаю. - Ева тревожным взглядом изучала лицо Анны. – Но я не могу не думать о том, что случилось с Лидией.

Миссис Контини сжала руку собеседницы:

- Мы не в силах заставить Нелл сделать то, что считаем для нее наилучшим. Она словно дикий зверек. Следует доверять ее инстинктам.

***

Ева, всё еще размышляя о Нелл и о том, как хорошо было бы уговорить ее расчесаться, спускалась по лестнице. Она собиралась присоединиться к остальным участникам поездки за покупками. Ее догнала Лиза, выглядящая, как картинка, в ротонде из синего бархата и капоре в тон, и сказала:

- Я слышала, Лидия с нами не едет.

- Нет. Ей кажется, что она заболевает, а наша поездка будет слишком долгой и утомительной.

Лиза коротко рассмеялась:

- И, полагаю, доктор Брейн будет ходить перед ней на задних лапках, исполняя все ее прихоти? Стоит Лидии лишь мизинцем шевельнуть, как он бросает всё и спешит к ней.

- Что?

Еву так поразил этот всплеск эмоций, что она замерла на лестнице. Лиза, спустившись еще на несколько ступеней, тоже остановилась, а потом обернулась и залилась густым румянцем: