Сила притяжения (СИ) - Малышева Анастасия - Страница 4

— Ну да, так и есть.

— Сын, — максимально серьёзно сказал отец, — Если кто-то из нас ещё раз тебя с кем-то «перепутает» — последствия будут очень серьёзными. Надеюсь, я понятно выразился?

— Более чем, — кивнул я с кислым видом.

На родителей я не обижался — понимал, что они заботились обо мне. А для отца тема сигарет вообще была своего рода табу — ведь из-за курения садился голос, портились лёгкие и прочие штуки. А ему, как бывшему вокалисту некогда знаменитой рок-группы, это было важно. Да и маме — известной радио ведущей. Как и мне. Ведь для меня голос тоже был своего рода инструментом.

Да и не курил я! Так, баловался одно время, желая показаться крутым и надеясь, что так мой голос «сломается» быстрее. А потом просто осталась привычка иногда выкуривать сигарету-другую под пиво с друзьями. И вот где эта мелкая стрекоза умудрилась меня заметить? Нет, точно за ней следить нужно. Эти семнадцатилетки жуть какие самостоятельные и бесстрашные. Вон, уже и старших братьев сдают без малейшего намёка на совесть. В край распоясались.

От дальнейших разборок меня спас телефон. А точнее — тот, кто очень вовремя решил вспомнить о моём существовании. Лучший друг Колян — Боги явно послали мне его за какой-то очень добрый поступок. Хм, вроде бы на той неделе я старушек через дорогу не переводил. Так что за что же? Впрочем, какая, к чёрту, разница?!

— Мне пора! — воскликнул я, выскакивая из кухни, — Малая, — сунул я на опасную территорию голову, — Ты наказана, поэтому с Наполеоном гуляешь сама.

— Нееет! — донес мне в спину возмущённый вопль.

Наполеон — наш любимый и очень старый пёс породы сенбернар. Как в известном семейном фильме, только мы выбрали в качестве клички имя не знаменитого музыканта, а коротышки-завоевателя. Улавливаете наш тонкий семейный юмор? Как бы то ни было, на том, чтобы мы купили пса, настоял в свое время я. Мне казалось, что семье без собаки — это не семья, а так, баловство одно. Малышу исполнилось уже десять лет, и его можно было смело считать пенсионером. Он и вёл себя соответствующе — большую часть суток спал, а в перерывах ел и гулял. Составлять ему компанию, в общем-то, было моей обязанностью, но иногда я скидывал это на Владку, которая, к счастью, не имела привычки мне отказывать. Всё-таки она была хорошая. Периодически.

Забежав в комнату, я наспех натянул на шею свои любимые белые наушники и, прихватив чехол с гитарой и рюкзак, практически выбежал из квартиры. Съехав по перилам, я выскочил из подъезда, чтобы в следующую секунду запрыгнуть в черный джип, за рулем которого сидел мой дружище.

— Колян, ты даже не представляешь, насколько вовремя появился! — воскликнул я, хлопая друга по плечу.

Тот поморщился, двигая прихлопнутой частью тела:

— Я чувствую. Спасибо, теперь я до конца дня не смогу писать правой рукой, — отозвался он недовольно.

— Меридов, прекрати киснуть, — фыркнул я беззлобно, — Кроме шуток — малая спалила родакам, что я курил. Если бы не ты — меня бы уже предали анафеме и распяли на подставках для гитар. Но ты спас меня! За это я, так уж и быть, посвящу тебе свою следующую песню.

— Только при условии, что там не будет строк «Ты мне нужна с кожаным кляпом во рту и обездвиженной головой», — отозвался друг, заводя машину и плавно трогаясь с места, — Тебе когда ключи вернут? — добавил Коля чуть насмешливо.

Я вздохнул. Меня лишили права сидеть за рулём моей любимой машинки — тоже внедорожника, к слову — на неопределённый срок за то, что во время совместного отпуска я позволил себе лишнее. Ну, как «лишнее» — замутил с дочкой директора отеля, в котором мы отдыхали. Ну, и мы вдвоем не смогли придумать ничего «лучше», как умыкнуть запасные ключи от люкса и там замечательно так провести время. И всё бы ничего, но в этот самый момент в гостиницу приехал какой-то супер знаменитый актёр, и отец моей подружки решил лично проводить его — куда? — правильно, в люкс. А там мы. В костюме Адама и Евы. На самом, так сказать, пике первородного греха.

В общем, мама была мной, мягко говоря, недовольна. И, вернувшись, первым делом отобрала у меня ключи от тачки. Жестокая женщина! А зовёт себя моей ближайшей родственницей! И ведь не прикопаешься — у неё и документы имеются.

Так что, чуть подумав, я признался:

— Понятия не имею. Но, надеюсь, что надолго матушку не хватит. Если я буду вести себя, как примерный сын и не нарываться хотя бы недельку — её сердце оттает. Я знаю эту старушку — моя первая любовь как-никак.

— Что, прости? — приподнял бровь Колян, не отрывая взгляда от дороги.

— Ты что, не знал? — в свою очередь, удивился я, — Основы психологии. Мама для мальчика является первой женщиной, которую он любил. И на фоне того, какими были их отношения, формируется восприятие мальчиком других девочек. Ну, например, если мать не любила ребёнка — ему будет тяжело построить отношения с противоположным полом, и наоборот. Тоже самое и с девочками, только у них первая любовь — отец. Говорят же, что женщины ищут себе мужа, который будет напоминать им папу.

— Хм…мальчик-Гуглл снова включился. Тогда, судя по твоей теории, у тебя с мамой были отношения просто прекрасные, — протянул Меридов, — Ведь ты — бабник, дружище.

— Я бы попросил, — возразил я с ухмылкой, — Я просто в вечном поиске! И вообще — достал с этой кличкой!

Друзья вечно меня так называли за мою излишнюю любознательность. Хотя, излишней её считали все, кроме меня. Я просто любил читать и узнавать что-то новое. И не видел в этом совершенно ничего плохого, лишь одни плюсы. В учёбе это помогало, поддержать разговор я мог всегда, ну и девчонкам это нравилось. Как по мне — самый большой плюс.

И нет — бабником я не был. Просто любил прекрасных дам. А они любили меня. Иногда. Периодически. Ладно — часто. Но это ведь ничего не значит? Я имею в виду — плохое. Просто у них есть вкус. Их нельзя за это ни ругать, ни наказывать. Юлиана много, его на всех хватит.

— Ладно, вечный поиск, — отвлёк меня от раздумий Колян, — Раз ты решил вести себя хорошо — поехали учиться.

Точно. Учёба. Вот чёрт.

Глава вторая.

Анна

Порция какао меня если не взбодрила, то порадовала уж точно. Поэтому, когда мы с Настей подъехали к зданию университета, моё настроение успело самую малость подняться. И из машины я выходила, уже даже не пытаясь сдержать искреннюю улыбку. Всё же это место за четыре года успело стать для меня своеобразным домом — оно обросло своими историями, легендами и традициями.

Например, каждый день мы с друзьями приезжали на полчаса раньше и собирались в кафетерии, занимая центральный стол и напрягая сонных буфетчиц своей чересчур оживлённой болтовнёй. Хотя, мы были не единственными — чаще всего в такую рань приезжали либо мало что понимающие первокурсники, либо уже слишком много знающие выпускники, корпящие над дипломами. Ну и мы — просто неадекваши.

С другой стороны, нас тоже можно было понять — эти утренние минуты были порой единственной возможностью собраться всем вместе. Неразлучные в детстве и школьные годы, большинство из нас выбрало совершенно разные специальности и факультеты, так что из-за расписания я могла не видеть друзей сутками. Мы старались, конечно, собираться и в обед, но выходило это не всегда.

Например, моя Настя училась на художественном факультете. Она мечтала стать графическим дизайнером, но кроме этого, не могла представить своей жизни без красок и кистей, поэтому всё свободное время проводила либо в мастерской при университете, либо в отцовской. И вытащить её из этого мира было крайне сложно.

Иногда я задумывалась — почему мы вообще подружились? В детстве я всегда могла ответить — потому что наши отцы дружили. Более того — когда-то они танцевали вместе, у них было общее прошлое, они много пережили вместе. Поэтому, не было ничего странного в том, что они предпочитали выгуливать дочерей в одной песочнице. Другой вопрос, что, став старше, мы сами были вольны выбирать свой путь. И, честно говоря, разойтись в разные стороны — это было самое очевидное, что мы могли сделать. Потому что мы правда были разными. Я любила поговорить — Настя предпочитала тишину, мне было порой просто необходимо спорить, а Грозная, несмотря на фамилию, все дела решала мирно и не повышая тона. В конце концов, я на дух не переносила алкоголь — а Настюха была настоящей скалой, которую не брала никакая огненная вода!