Сила притяжения (СИ) - Малышева Анастасия - Страница 5

Но в какой-то момент я нашла ответ на этот вопрос. Всё дело было именно в том, что мы — разные. Совершенно, абсолютно, просто до каждой извилинки. Но вместе с тем в один день мы выбрали одну и ту же судьбу — отказались от танцев и пошли своей дорогой. А остальные непохожести нас только объединяли. Мы дополняли друг друга, я видела в ней себя — очень странную версию Анны Данчук, которая вечно хотела рисовать, но кто сказал, что такого не могло быть? Мы уравновешивали друг друга — я вытаскивала Настю из скорлупы в нужные моменты, а она, при необходимости, «гасила» меня.

Когда мы уже подходили к зданию, позади нас послышался полный абсолютного счастья женский визг:

— Девчооонкиии!

То, что обращались именно к нам, сомневаться не приходилось — таким вот образом со мной здоровались чуть ли не с пелёнок. Обернувшись, я угодила в поистине медвежьи объятия.

— Саб, задушишь, — прохрипела я, пытаясь высвободиться и едва удерживая себя от того, чтобы не начать хлопать подругу по спине, прося пощады.

С Сабиной Малышкиной мы были практически сёстрами. Двоюродными, поскольку наши отцы считали друг друга братьями. Такая вот странная, совершенно не кровная связь. Саб была Мисс Рассудительность — очень мудрая, не по годам подкованная и удивительно серьёзная. Этим она пошла в родителей. Однако, от своей тётки, которая умудрилась выйти замуж за мужчинуа, который был на восемь лет её младше (к слову, это у них была семейная традиция — мама Сабины тоже родилась на несколько лет раньше её отца), милая кареглазая брюнетка вобрала в себя некоторую…дурковатость. Да, наверное, это было то самое слово. Которая имела свойство иногда вырываться наружу.

Саб была единственной в нашей компании, кто к творчеству не имел ровно никакого отношения. Девушка училась на медицинском факультете и меньше чем через год собиралась стать стоматологом. Причем, эдаким секси-доктором, потому что природа подругу мою явно не обидела. Она была из той породы людей, которым оборачивались вслед и долго провожали точёную фигурку тоскливым взглядом. Почем тоскливым? Потому что понимали одно — не светит. Сердце этой красотки давно и прочно было занято одним мрачноватым на вид, но очень добрым внутри типом. Но о нём потом.

Когда мне, наконец, вернули возможность дышать, я первым делом ощупала свою тушку, проверяя, не повредила ли мне чего щедрая на объятия подруга. Но нет, кажется, обошлось без переломов и даже трещин. Класс, жизнь продолжалась.

— Крошки, я так скучала! — продолжала между тем распинаться Сабина, — Клянусь — Доминикана ничто без вас!

— Вот уж сомневаюсь, — хмыкнула Настя, — Ты ведь была там с Даником. А это значит что? Правильно — любоооовь, — протянула девушка, многозначительно двигая бровями.

Но Малышкина только отмахнулась:

— Если бы! Мы ведь ездили с родителями. Клянусь — папа ни на секунду не выпускал нас из виду. Как будто боялся, что мы начнём срывать с себя одежду прямо там, стоит только отвернуться.

— Как он бережёт твою девственность, — не удержалась от смешка уже я, — Интересно, а дядя Олег сильно расстроится, если узнает, что беречь уже как бы нечего?

— Я думаю, он устроит настоящие поминки, — с самым серьёзным видом отозвалась Сабина, — Будет оплакивать её, поднимет пару бокалов. Быть может, даже прочтёт поминальную речь, расписав все её достоинства и добавив в конце, что нам всем будет её не хватать.

Переглянувшись, мы втроем не выдержали и расхохотались. А после, утерев набежавшие слёзы, поспешили в кафетерий.

На удивление, там было очень многолюдно, и наш столик лишь каким-то неведомым чудом оставался свободным. Либо — что тоже возможно — люди за несколько лет запомнили и осознали, что в центре сидит самая классная в университете компания. А что — сарафанное радио даже спустя много лет оставалось одним из самых эффективных способов передачи информации.

И, как ни странно, мы пришли первыми. Оставшихся представителей нашей компании пока на горизонте не было видно. Вот и верьте после этого в женские опоздания. Да мы — самые пунктуальные в мире создания! И всё.

Взяв себе по кофе (я ограничилась апельсиновым соком), мы заняли свои места и принялись что делать? Правильно — сплетничать. Каждой хотелось рассказать о том, как прошли её каникулы и чем занимались подруги. Сабина усиленно работала в клинике у отца, и только под конец лета позволила себе отдохнуть на уже упомянутой ранее Доминикане. Девушка с таким восторгом описывала свои приключения, что мне было по-хорошему завидно. Видимо, всё становилось в сто крат ярче, когда рядом был любимый человек. А если учесть, что её избраннику были не чужды приключения и он любил не только Саб, но и авантюры — можно было не сомневаться в том, что отдых они запомнят надолго.

У Насти лето прошло чуть скромнее — они с отцом устроили себе тур по лучшим картинным галереям России. Как истинные рабы искусства, бросили мать семейства в её ресторане — и укатили смотреть на шедевры великих художников. А уже после позволили себе выбраться к морю — прихватив таки тётю Лену.

Девчонки всегда с нетерпением ждали моих рассказов. Мне порой казалось, что они даже дышать переставали, пока я делилась впечатлениями от своих путешествий. А всё почему? Да потому что с моими родными каждая поездка — это дурдом! На колёсиках!

Я серьёзно. Мой отец был ходячим несчастьем. Он постоянно либо забывал документы, или чемодан свой терял, или всё сразу — а почему нет? А Сашка унаследовал эту черту вместе со страстью к танцам.

Я до сих пор помню историю, которая случилась с нами пару лет назад, когда я только закончила второй курс. Мы решили полететь в Израиль. А что — там красиво, тепло, культура такая, колоритная и интересная. А ещё — самый защищённый в мире аэропорт. И в этом мы убедились на собственной шкуре. Но обо всём по порядку.

Полёт нам понравился. Авиакомпания была неплохой, персонал — улыбчивым, а сам салон тоже был довольно комфортным. И четыре часа в воздухе пролетели незаметно. Самый смак начался, когда мы приземлились и пошли проходить паспортный контроль.

Нас разделили. Серьёзно — Сашу, как самого маленького, оставили с мамой в одной колонне дожидающихся таможни людей, а меня с папой засунули в две другие. Ладно, думаю, не беда. Очередь моя подошла быстро, я бодро ответила на стандартный перечень вопросов: цель поездки, как надолго, что с собой везёте, сколько денег, где будете жить, кем вам приходятся те люди, что прилетели с вами. Когда невысокий коренастенький мужчина с акцентом выяснил, кажется, всю мою подноготную (мне казалось, что он вот-вот спросит мою группу крови и какие на мне в тот день были трусики), он, наконец, поставил заветную печать и отпустил меня восвояси.

Позволив другому мужику похлопать меня (читать — полапать!) в попытке найти что-то запрещенное, а третьему — изучить вдоль и поперёк мою сумочку, я всё же получила свободу и была отпущена восвояси. На входе в отдел выдачи багажа меня уже ждали мама с Сашкой. Папы не было.

— Ты отца не видела? — едва я подошла, спросила мама.

Я покачала головой:

— Как-то не сложилось у нас с этим. А что такое?

— Не знаю, — нервно дёрнула плечом мама, заметно нервничая, — Долго его нет.

— Да ладно тебе. Я тоже только подошла. Сейчас и батенька нарисуется, — попыталась я её успокоить.

И он нарисовался. В сопровождении двух сотрудников службы безопасности. Они прошли мимо нас и буквально втолкнули отца в какую-то комнату. Он успел только послать нам ободряющую улыбку — и дверь захлопнулась.

— Не поняла, — озадаченно протянула я, пытаясь въехать в происходящее.

А мама, недолго думая, пошла разбираться. Подойдя к комнате, она попыталась открыть дверь, однако её вежливо, но твёрдо остановили.

— Вам туда нельзя, — сказал один их сотрудников аэропорта, чуть коверкая русские слова и перекрывая вход.

— Что значит — нельзя? — в голосе мамы скользило волнение и раздражение, — Там мой муж. Пустите.

— Простите, но нет, — покачал головой мужчина.