Похищение из сераля (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 28

Шустрый гарсон принес откуда-то три табурета для дам, а через минуту три полузаполненных зеленоватых стакана для мужчин и высокие стаканы с лимонадом – для тех же дам. Макс поднес стакан к лицу и отшатнулся от мощного спиртово-полынного запаха. "Абсент, – вспомнил он. – Фирменный напиток Монмартра. Что ж, пока специальных законов о пьяных за рулем нет – так что пару глотков этого зелья можно, пожалуй, употребить". Горло его тотчас обожгло и дыханье перехватило. "Там же градусов семьдесят!" – спохватился он. – Чертовы французские алкаши!". Но через полминуты его приятно торкнуло и он рассмеялся.

— Что вы там пьете? – встрепенулась Агата.

— Все путем, – заверил Макс. – Ноги от этого напитка в пляс захотели.

— А мои даже после лимонада, – призналась дева. – Надо показать им класс, Максим!

— Покажем, – успокоил ее Городецкий. – Вот снова заиграют и пойдем!

Неожиданно к музыкантам присоединилась смуглая девушка с красной розой в черных, сильно завитых волосах и сказала: – Танго Эль Чокло!

Посетители дружно крикнули "Вив!", музыканты заиграли хорошо знакомую Городецкому мелодию (хоть он ее и не опознал), а дева запела по-испански:

— Кон эстэ танго кес бурлон и компрадрито….

После чего Макс с Агатой ввинтились в толпу и стали танцевать, не стесняя себя приличиями. Макс активно импровизировал, Агата его зеркально копировала, но с какого-то момента повела свою партию, обхватывая ногой его бедро или двигаясь в тесном прикосновении спиной и чуть поерзывая попой. Эротическое чувство (как бы одно на двоих!) охватило их тела и придало танцу полную упоительность, а его фигурам – вдохновенную эксклюзивность. Танго же длилось, длилось и длилось…. Конец ему все же пришел, и Макс с Агатой, обняв друг друга за талии, вернулись к ее табурету и Саше, приведшему из круга Иоганну.

— Вы так замечательно танцевали! – восторженно сообщила сестра сестре.

— Только совершенно непристойно, – добавил Саша.

— Хорошо, – быстро сказала Агата. – Следующее танго я танцую с тобой. Интересно, что ты скажешь после его окончания….

В ожидании новой композиции мелодия предыдущей все крутилась в голове у Максима и вдруг он сообразил, что на основе "Эль Чокло" был создан знаменитый шансон "На Дерибасовской открылася пивная"! Правда, кроме других слов и мелодия значительно русифицировалась, упростилась. Жаль, что еще не написаны "Кумпарсита", "Бесаме мучо" и другие шедевры – под них танцевать было бы совсем классно.

Но вот начали играть очередное танго, Саша с Агатой отчалили и Макс осознал, что остался с Иоганной, которая смотрит на него в упор.

— Идем в круг? – спросил Макс.

— Конечно, – ответила юная княжна и вдруг добавила: – Я хочу испытать от этого танца максимум удовольствия. Максимум, понимаете?

— "Ни финты себе, – оторопел Городецкий. – Да меня Агата без соли съест!"

Тем не менее он взял девушку за талию и руку половчее и пошел на нее в наступление. К счастью его задача упростилась: Иоганна так была на него настроена, что из ее рук в его почти сразу заструились "флюиды", а тело трепетало при каждом прикосновении – которые он стал сознательно дозировать. Фигуры же танца он все усложнял и усложнял, отчего Иоганна совсем пришла в восторг. В конце танца она вдруг напрыгнула на его подставленное бедро и мучительно покраснела. Пока шли обратно, она шепнула:

— Я поняла, что такое счастье! Это быть во власти желанного мужчины….

— Агата оторвет нам головы, – предупредил Макс.

— Я знаю, – поникла Иоганна, но тут же вспылила: – Почему ей можно иметь двух мужчин, а мне – ни одного?

— Ничего, – ободрил ее мачо. – Она вскоре выйдет за одного замуж и тогда у нас появится шанс….

— Так я Вам нравлюсь? – вскинула глаза на свое божество Иоганна, но ответа не получила, так как они уже вышли к своей компании.

Тут Агата всех огорошила, сказав:

— Я хочу принять приглашение вон того типа. Он мне его пообещал в толкучке. Просто интересно будет сравнить свои ощущения – ничего больше.

— Как так, Агата… – начал возбухать Коловрат, но она накрыла ему рот ладошкой, взглянула пристально в глаза, и великан сдулся. Макса же, улучив момент, взяла за рукав Катрин и шепнула:

— Пригласите меня на следующий танец. Я устала терпеть домогательства Адольфа.

Максим взглянул ей в глаза и кивнул.

При первых звуках музыки он учтиво склонился перед гувернанткой и сказал:

— Имею честь пригласить Вас на этот танец, фреляйн.

У Иоганны недоуменно сморщилось лицо, но Макс на нее более не смотрел и повел новую пассию в круг. К его изумлению Катрин взяла инициативу в свои руки и стала активно вращать бедрами, всплескивать ногами, льнуть спиной к его груди, а попой – к вяловатому фаллосу, улыбаться поощрительно и легонько постанывать, когда он скользил рукой в ее подгрудие. Против воли Городецкий возбудился и стал перебрасывать тело дамы из одной руки в другую более резко и властно. Та заулыбалась совсем победительно и добавила сексапильности во все свои движения. "Вот тебе и тихоня! – восхитился Макс. – А глаза-то как у нее засияли! А теперь сменила поведение: стала танцевать более плавно, сдержанно, величаво – ну истинная аристократка! Впрочем, это ведь и в самом деле так – боковая ветвь Ауэршпергов…". Боковым зрением он вдруг увидел, что Агата прекратила танцевать и пошла прочь от недоуменно топчущегося француза. Впрочем, танец вскоре закончился и когда они с Катрин вернулись на "базу", то услышали окончание возмущенной тирады княжны:

— …– какой-то неприятный запах в дополнение ко всем сальностям, которые я от него услышала!

— Ну и слава богу! – вырвалось у Саши в ответ на возмущения Агаты. – Одно дело мы, другое – они! Мир полон подонков, пора бы это понять!

Ночью Макс снова проснулся от шороха. Включив ночник и приподнявшись над подушкой, он увидел смутную фигуру в шлафроке, нерешительно топчущуюся у двери.

— Иоганна, ты? – с безмерным удивлением спросил он.

— Это всего лишь я, – выпрямилась во весь рост Катрин. – Спасаюсь все от того же Адольфа.

— Я сейчас что-нибудь придумаю, – сказал Максим, выключил свет, накинул шлафрок и снова включил ночник. – Вам я предлагаю свою постель, а сам прилягу на диване.

— Вы хотите меня оскорбить? – засверкала глазами Катрин. – Я вроде бы ясно дала понять, что Вы мне симпатичны!

— Ах я дубина! – резко сменил поведение Макс: подошел к девушке, взял ее руки, бегло поцеловал на них пальчики, потом запястья, заулыбался ей в лицо и нежно стал осыпать его поцелуями. Потом обнял за талию и мягко повлек к кровати, говоря:

— Я дурак, я полный дурак! Вы такая прекрасная, такая чуткая, добрая пришли меня утешить, а я оказался дураком! Но я исправлюсь, я обязательно исправлюсь и начну прямо сейчас. Вот спросите меня: кто на свете всех милее, всех умнее и величавее?

— Неужели я? – улыбнулась Катрин.

— Да, тысячу раз да! Я увидел это сегодня в конце нашего танца и поразился, как Вы великолепны, баронесса Ауэршперг. Судьба раздает свои дары вслепую, наделяя одних богатством и властью, а других низвергая с Олимпа, но аристократическую породу не спрятать. И я трепещу перед Вами и спрашиваю: Вы согласитесь сейчас взять в объятья обычного шляхтича?

— Не такой Вы и обычный, как говорят. Но к черту эти разбирательства! Поднимите меня на руки! Теперь поносите по комнате… Ах, какое прекрасное, забытое чувство! А теперь бросьте меня в постель и приступайте к своему любимому мужскому делу!

Назавтра состоялись мотогонки, в которых Коловрат оказался победителем в своем классе мотоциклов. Вся компания кинулась его поздравлять, потом в Гайоне было разыскано кафе, где совместно была распита бутылка шампанского. Но потом вместо совместного возвращения в Париж произошло разделение: Макс действительно поехал и повез Иоганну, Катрин и Адольфа, а Саша и Агата остались для секретного дела. Узнав об этом, Адольф и Катрин помялись (они же все-таки были в роли опекунов при сестрах), но с Агатой спорить им не хотелось и потому они промолчали. Катрин к тому же рассчитывала, быть может, на уединение со своим неожиданным возлюбленным, но Иоганна ей планы поломала, настояв на совместном осмотре Лувра и Тюильри. К вечеру же прикатили страшно довольные Саша и Агата (она шепнула Максу, что сама научилась летать на параплане, хоть и невысоко!) и все пошли в ресторан, где еще вволю потанцевали среди обычной аристократической публики.