Костяной скульптор (СИ) - Розин Юрий - Страница 22

Когда же я услышал сзади тихое: “Навсегда”, готов поклясться, моя челюсть-таки искривилась в злобной ухмылке.

.

Люди делятся на три категории. Люди достойные, таких очень мало. Люди недостойные и этого не скрывающие, таких тоже совсем немного. Остальная же масса, в большинстве своем, относится к третьей категории. Люди недостойные, но тщательно это скрывающие. Зачастую даже от самих себя.

Жюстина принадлежала больше ко второй категории. Пусть по ее словам и выходило, что она вся такая из себя великолепная, но стоило копнуть поглубже и правда раскрывалась во всей красе. Однако ее это нисколько не волновало, как не волновало и что говорили о ней при жизни, и сама говорила то, что думает, почти всегда, и тоже этого нисколько не стеснялась. Моя зверушка, определенно, относилась к первой. Даже не знаю, хорошо это или плохо. Жюстина хоть может жить в свое удовольствие, а кареглазой даже этого не дано, повсюду встают стены морали, нравственности и этики. Но не уважать ее за это было нельзя.

А вот Рога точно относится к третьей. Потому что, когда я притащил его за волосы, с переломанными конечностями, к ногам кареглазой, на его лице нельзя было найти ничего кроме боли и страха. Причина была проста: его амулет возвращения на его же глазах был демонстративно мной раскушен напополам и теперь спрятаться в смерти для него было невозможно.

— До чего же он жалок. — В голосе Жюстины чувствовалось отвращение.

— Я с тобой согласен, но лучше помолчи.

Бородач не обращал на меня никакого внимания. Видимо врожденный инстинкт таракана дал ему понять, что сейчас его судьбу решает другое лицо.

— Толья, дорогая, ты жива! — Если бы у меня был желудок, я бы точно блеванул. Лицо кареглазой скривилось, было видно, что эти слова для нее не просто попытка отвертеться, а удар по достоинству. В стенах тупичка разнесся звонкий звук пощечины. Она отвернулась и отошла в сторону. Расшифровка не требовалась, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Когда мои руки сомкнулись вокруг шеи Роги, он попытался в последний раз что-то выдавить, но было слишком поздно. Резким движением я свернул ему шею. Короткая история любви с трагическим концом была окончена.

Все его спутники были давно мертвы, не окончательно, я подумал, что кареглазой так будет легче. Отбросив обмякший труп в сторону, я с интересом уставился на свою зверушку. Происходящее нравилось мне настолько, что я был готов проделывать подобное снова и снова пока не кончатся на свете мужчины.

Она развернулась ко мне. В ее глазах читалась решимость. Я не мог дождаться, когда же эта игра продолжится. Кареглазая уже столько раз удивляла меня неожиданными поворотами сюжета, что внутренне я аж дрожал от предвкушения. Что же она решит? Больше никаких предположений я делать не собирался, только ждать и наблюдать.

— Ты можешь меня убить? — Тихо, но твердо спросила она.

— Да.

— А ты можешь меня предать? — Еще тише. Еще тверже.

— Нет.

— Почему?

— Потому что предательство предполагает равные статусы. А ты, — я сдвинулся с места, слишком быстро, чтобы она смогла это заметить. Мои губы, если бы они у меня были, остановились около ее уха. — Ты моя зверушка.

— Хорошо. — Так тихо, что даже я едва услышал.

Маленький, размером чуть больше детской ладони, тяжелый каменный кругляш с плотным слоем сложнейших знаков. Амулет возврата. Ее амулет возврата. Она протягивала его мне обратно. Прерывать ее выступление не входило в мои планы, так что я принял этот символ ее спасения, однако так ничего и не сказал. Рвущуюся наружу Жюстину задавил жестоко и бескомпромиссно. Несколько секунд мы молча стояли друг напротив друга. Немертвый скелет и уже не до конца живая девушка.

В ее душе смятение обращалось уверенностью. Моя же душа ликовала. Я смогу увидеть продолжение этой истории.

— Значит так, повторяю, принимаешь его бросок на свою дубинку, затем делаешь резкий уход вбок и второй палкой со всей дури бьешь по черепу. Оружие хорошее, одного удара должно хватить. Все поняла? — Мы сидели в небольшом закутке. Из-за поворота то и дело раздавались взрыкивания. Впервые я собиралась в одиночку сразиться с костяным тигром. Ганлин в третий и, я знала, последний раз, давал мне свои инструкции.

.

Мы путешествуем по второму уровню подземелья некроманта уже не первый месяц. И, как бы странно это не звучало, я ни разу не пожалела о сделанном выборе.

До сих пор меня иногда будит запах крови Роги. Почему-то не получается отделаться от ощущения, что сейчас он, мертвый и со свернутой шеей, выйдет из-за угла. Пытаюсь забыть, но, как это всегда и бывает, чем больше я стараюсь не думать об этом предателе, тем большее место он занимает в мыслях.

Часто я жалею, что поддалась минутной слабости и убила его. Конечно, формально убийцей был Ганлин, но в тот раз он, я знаю, сделал бы так, как я попросила. Так что пусть он и был палачом, приговор вынесла именно я.

Потом долго не могла понять, что толкнуло меня отдать ему амулет и вернуться к этому существованию. Зверушка. После того случая он вернул мне все, как он называл, привилегии. Ночью меня снова укрывало одеяло, а во время еды в руке была вилка. И в общем его отношение стало иным. Он стал помогать мне убивать монстров, учить, как правильно сражаться. Я ведь лучница и ближний бой для меня — дремучий лес. Мой лук, к моему огромному сожалению, сломался через пару дней после попадания на второй уровень, еще тогда, когда мы с близнецами и Гилом не знали Рогу. И тогда мне приходилось полагаться лишь на тренированное тело и бычтрые рефлексы. Сейчас же у меня был учитель, пусть и не самый чуткий. Ганлин даже остался здесь, где для него не было достойных противников, только ради того, чтобы я смогла потренироваться.

Однако я чувствовала, что его отношение ко мне почти не изменилось. Он, как бы я не перекладывала в уме аргументы, не был человеком. Не помнил себя живым. А потому, пусть и понимал концепции любви, привязанности, дружбы, не был способен их принять даже на каком-то подсознательном уровне.

Зверушка. Еще иногда кареглазая. Так он меня называет. Знает мое имя, но ни разу по нему ко мне не обратился. Жюстина, теперь я почти уверена, что это не плод его поехавшего рассудка, а отдельная личность, никак с Ганлином не связанная, зовет меня милочкой. Скоро я начну забывать, как меня зовут. Эта самая Жюстина, кстати, вполне себе нормальный человек, пусть и редкая стерва. Сейчас мне хоть не приходится выслушивать ее треп круглыми сутками, уже это невероятное облегчение.

Сейчас я активно практикуюсь в телесной магии. Книгу по обучению Ганлин выудил из рюкзака разрубленного им воина. К этому, в смысле, к убийствам людей, я тоже вроде бы привыкла. Да и он прав, благодаря амулетам никто не умирает по-настоящему. Плюс, в большинстве своем, “человечки”, как он их называет, нападают на него первыми.

И, добившись в тренировках некоторых успехов, я решила попытаться сразиться с сильнейшим монстром уровня. Конечно, даже до Роги, а тем более до самого Ганлина, мне еще очень далеко, но я точно стала куда сильнее. Мой спутник, называть его хозяином так, как он называет меня зверушкой, язык не поворачивается даже мысленно, говорит, что я достигла уровня двух скелетов. Не понимаю точно, что это значит, но так как в начале его оценка не достигала и единицы, это явно прогресс.

Пару раз тяжело выдохнув, я выпрямилась и поудобнее перехватила тяжелую булаву. Амулет возвращения остался у Ганлина, так что мой бой и правда будет насмерть. И помогать мне он не будет, это я уже выяснила. До сих пор еще не до конца зарубцевался шрам на боку, нанесенный мне волком. Тогда я сражалась со стаей из четырех скелетов, замешкалась и получила рану чуть ли не до желудка. Рубаха и штаны тут же стали мокрыми от крови, в глазах заплясали темные пятна, а руки стали тяжелыми как свинец. Однако он даже не подумал добить монстров, бывших для него не опаснее морской свинки. Лишь когда я, уже почти потеряв сознание от боли и кровопотери, размозжила череп последнему волку, он оказал мне первую помощь. Уверена, если бы у меня не вышло, там бы я и умерла.