Костяной скульптор (СИ) - Розин Юрий - Страница 41

Попеляв по тоннелям, я прислонился к стене и, наконец, расслабил челюсть.

— Ганлин! Что тут происходит!? Кто этот человек рядом с милочкой!? Почему мы в теле этого отвратительного зомби!? Почему я отключилась!? — Вопросы посыпались как из рога изобилия, но я не ощутил ни грамма своего обычного раздражения.

— Рад тебя слышать. — Моя квартирантка мгновенно замолчала, судя по всему, не веря, что все еще находится в голове того самого Ганлина.

Рассказ о произошедшем занял не слишком много времени. Ее история была еще короче: когда я перенесся в тело зомби, Жюстину словно вырубили. Она ощущала себя, но оказалась отключена от моих органов чувств, словно была заперта в пустоте и темноте. И только когда моей энергии оказалось достаточно, она проснулась.

— Значит, теперь ты — зомби?

— Я теперь уже не уверен, был ли я скелетом, — пока энергия конструкта восстанавливалась, у меня было время подумать о сути произошедшего. — Очевидно, раз все мои силы вернулись, то они не были привязаны к конкретной нежити. Тогда, в самый мой первый день, я, видимо, что-то типа вселился в новопризванного костяшку.

Вот только что это за “Я”…

Мы оба надолго замолчали.

— Как по мне, так это не важно, — наконец подала голос Жюстина. — Я знаю одно: если бы ты не нашел мой череп в той яме, я бы так и провела вечность, ничего не осознавая, ничего не ощущая, в бесконечном ничто. Так что, скелет ты, зомби, или дух, в любом случае я тебе очень благодарна. Скажу честно, эта жизнь, несмотря на грязь и отсутствие элементарных удобств, нравится мне ничуть не меньше, чем первая.

Редко, когда можно было услышать от обычно напыщенного архимага зеленой башни такие речи. Но я чувствовал, что все сказанное шло от самого сердца, так что не стал ломать очарование момента. Да и не очень-то хотелось. Напротив, меня так и подмывало сделать в адрес своей квартирантки какой-то красивый жест. Перебрав в голове несколько вариантов, я решил выбрать самый личный.

— Знаешь, отвечу откровенностью на откровенность. Когда ты только появилась в моей голове, я воспринимал тебя только как помеху. Потом — как источник редкого в этих местах развлечения. Затем — как инструмент использования Подчинения. Но когда ты исчезла, понял, что твоих надоедливых рассуждений о цвете платьев фрейлин на таком-то вечере в таком-то году мне очень не хватает, — сказать честно, в тот момент мне очень захотелось сплюнуть, такие сахарные речи точно были не для меня. Но, раз уж начал, надо доводить до конца, в конце концов, к женщинам, даже к давно покойным, нужен был особый подход. — Так что я хочу предложить тебе свою дружбу. Последний опыт дал понять, что мне от тебя уже никак не избавиться, так что предпочту иметь в своей голове именно друга, а не просто квартирантку.

Пару секунд царила полная тишина, видимо Жюстина переваривала. А потом…

— Я согласна! — коридоры третьего уровня огласил оглушительный вопль, я даже забеспокоился, что Веск может нас услышать сквозь сон и полсотни поворотов тоннелей. Похоже, я все-таки недооценивал важность своего жеста в глазах своей новой подруги. Черт побери, она так отреагировала, словно я ей предложение руки и сердца сделал…

— Жюстина, потише! Мы все еще скрываемся! — зашипел я сам на себя… да уж, со стороны это, должно быть, смотрится просто великолепно.

— Да, хорошо, я поняла. Только, не называй меня Жюстиной. Так ко мне обращались только в официальных случаях. Для всех… друзей, — ей явно с трудом далось это слово. — Я Жюс.

Желание хлопнуть себя ладонью по лбу было практически непреодолимо. Изо всех сил стараясь сохранить хладнокровие, я кивнул.

— Хорошо… — если бы у меня был не порванный желудок, я почти уверен, меня бы стошнило от переизбытка сладости. — Жюс. А теперь, — не дожидаясь, пока начнется очередное посвящение в друзяшки архимага, я перевел разговор на нужные мне рельсы. — Давай убьем пару зомби!

.

Да уж, давно это было, чтобы мне пришлось всерьез сражаться с кем-то моего уровня силы. Урдалаки, даже несмотря на то, что физически были сильнее, проигрывали в тактике и рефлексах. Так что бои с ними можно было назвать лишь “достойными”, но никак не “захватывающими”. В первый раз я оказался травмирован только из-за собственного высокомерия, граничащего с идиотизмом. Вторая схватка с такой нежитью показала истинную разницу. Однако сейчас я был обычным зомби, не очень сильным, самым что ни на есть среднестатистическим.

И потому перспектива сражения с несколькими другими гнилушками была настолько волнующей. Одинокого зомби мне все равно не сыскать, так что стоит избегать лишь особо крупных толп, а остальное — на волю случая.

И случай встретился мне в лице четырех разлагающихся трупов, один из которых был из тех, кого я называл “толстяками”. Широкое жирное туловище похожее скорее на бегемота, чем на человека, было ужасно неповоротливым, но при этом куда более сильным, чем у обычных зомби. Вместе эта компания представляла для меня значительную, но не смертельную угрозу. А потому я, не сомневаясь больше ни секунды, рванул к ним на всех парах. В конце концов, самосохранение-самосохранением, но если я буду прятаться от малейшей угрозы, то лучше мне было остаться в той темной и пустой пещере, где мои кости впервые собрались в единый скелет.

Первый зомби автоматически не считался за врага. Просто потому, что пока я не заговорю или не вступлю в открытую конфронтацию, тупая нежить не сможет осознать, что я — противник. Выбор пал на гнилушку, бредущего в середине группы, потому как потом до него добраться будет сложнее всего. Толстяк не рассматривался, его я голыми руками точно не завалю, нужно было добыть себе оружие.

Прыжок на пределе сил оторвал мое тело от земли почти на три метра. Для меня старого — до смешного мало, для человека — очень и очень много. Силу моего нового тела можно было примерно оценить на два с половиной человека. Приземлившись прямо между все еще ничего не понявших гнилушек, я схватил свою цель за челюсть и затылок и со всей дури вывернул шею.

Зомби в таком состоянии не лишится своей несмерти, но связь головы с телом будет потеряна, а значит, считай, что умер. Самовосстановлением, как у меня, простая нежить не могла похвастаться.

Вот теперь, наконец, трое других гнилушек осознали, что я не союзник, а самый что ни на есть враг. Правда уже было поздно. Если скелеты первого уровня использовали ржавый лом, лишь отдаленно напоминавший клинки, то местная шушера была чуть более продвинутой в этом отношении.

Выхватив из слабеющей руки зомби не слишком острый, но еще довольно крепкий мачете, я пригнулся и со всей силы рубанул двух обычных зомби по ногам. Две из четырех конечностей удалось успешно перерубить, но на третьей импульс все-таки остановился. Впрочем, этого было вполне достаточно. Не оглядываясь на дело рук своих, я, чувствуя как скрипят кости, нагрузка на которые превысила все разумные пределы, выстрелил из окружения вверх и вбок, одним движением разрывая дистанцию. И очень вовремя, потому как уже через секунду сзади послышался характерный звук удара чего-то стального о что-то каменное.

Когда я, перекатившись через себя и оглянувшись, бросил взгляд на бывшую четверку зомби, толстяк только поднимал от земли здоровенную стальную палицу. Не хотелось даже представлять, что случилось бы с моей головой, если бы этот портативный стенобитный таран все-таки нашел свою цель.

Однако, кроме пухлой гнилушки, все остальные мои противники уже были выведены из строя. Первый зомби безвольной кучей лежал на земле, второй, лишившийся ног по середину бедра, неуклюже полз в мою сторону, очевидно, не представляя для меня больше никакой угрозы. Когда же третий зомби сделал шаг в мою сторону, кость, на которой мой мачете оставил глубокую зарубку, с треском подломилась, и гнилушка повторила участь своего собрата. Ходить с одной ногой было невозможно.

Но расслабляться было еще рано. Эта троица была лишь легкой закуской. Главное блюдо — толстый как три нормальных человека, зомби, переступив через своего первого соратника, уже шел на меня, держа свое оружие на плече, медленно и неумолимо, как ледник. Проблема состояла не столько в том, чтобы его победить, сколько в том, чтобы самому не подохнуть.