Костяной скульптор (СИ) - Розин Юрий - Страница 46

После множества вопросов о моем бытии скелетом и потом немного зомби, охотник переключился на более тонкие материи. Как я себя ощущаю в теле нежити, какие эмоции могу или не могу испытывать, что думаю на те или иные темы. К примеру, стоит ли мучаться выбором убить — не убить, когда в подземелье у каждого был амулет возврата и фактически я за свою жизнь по-настоящему убил только одного человека — Рогу. Я ответил, что особо не мучался и когда не знал об амулетах, на что Веск дернулся, но после нескольких секунд размышлений кивнул мне и каким-то своим мыслям.

Когда его вопросы кончились, я не стал торопить парня. Уже было понятно, что убивать меня здесь и сейчас он не будет, слишком много было задано вопросов. Однако, если перед ним стоял выбор из нескольких вариантов, я был бы последним придурком, если какими-то своими словами невольно склонил его в сторону худшего для меня.

— И что же мне с вами делать… — пробормотал Веск, когда я уже начал опасаться, что он выберет что-то нехорошее. К моей радости такая постановка вопроса говорила, что охотник уже сделал выбор и судя по искоркам в его глазах, его решение не сулило мне ничего прямо очень плохого.

А большего мне пока было и не надо.

Я почесал затылок. Снова. Похоже теперь это войдет у меня в привычку, если конечно вытравленный на моей черепушке святой символ не перестанет так противно зудеть. Да, чтобы сохранить свою нежизнь, мне пришлось пойти на определенные уступки.

Веск, как оказалось, был не только неплохим телесным магом, следопытом и бойцом, но также обладал артефактами, при активации начинавших излучать смертельную для подобных мне силу света. Теперь было понятно назначение всех этих деревянных, каменных, стальных и стеклянных штуковин, рассованных по многочисленным кармашкам его костюма. Да уж, с таким арсеналом не то что урдалаки, даже гнездо зомби не сможет выдержать и минуты против этого парня. Хорошо что я не поддался импульсу и не бросился на него, к примеру, пока Веск спал.

На мне же он использовал один из самых редких, по его словам, амулетов. Клеймо света. Суть его была проста: раз поставленное на твердую поверхность, клеймо могло по приказу хозяина начать испускать вокруг себя святую ауру, достаточную, чтобы нежить послабее при попадании в радиус действия просто рассыпалась в прах. И ни расстояние до клейма, ни препятствия, ни даже смерть в рамках подземелья с последующим воскрешением, не могли ни снять клеймо, ни подавить ни даже ослабить его эффект. А если вспомнить, что моя суть заключалась в голове, становилось понятно, что я добровольно подписался на ношение, фактически, ошейника смерти и Веск, как наложивший клеймо, мог по первому желанию превратить мой череп в труху.

Благо мне удалось выторговать себе послабление. Охотник, после долгих размышлений, все-таки согласился разделить амулет-активатор клейма надвое и отдать вторую половину кареглазой. Это гарантировало, по крайней мере, что он не сможет постоянно тыкать своей властью надо мной. Да, конечно, в целом такое послабление было совершенно условным — в случае чего Веск мог просто отобрать амулет у девчонки и испепелить мои гниющие мозги. Но все-таки это было уже что-то. Кареглазая, я это знал, точно не будет меня особо сдерживать.

.

Говорят, что боги, создавшие наш мир, были большими шутниками. И в такие моменты я склонна в это верить. Потому что не увидеть глубокую иронию ситуации не смог бы разве что полный идиот. Ведь мы с Ганлином буквально поменялись ролями. В начале он был хозяином моей жизни, отобрав амулет возврата. Сейчас же у меня в руках находится маленький, размером с палец, тотем-активатор святого заклинания и уже я, в каком-то смысле, стала властвовать над его несмертью.

Однако с того времени, когда я, не задумываясь ни на секунду, взорвала бы череп Ганлина при первой возможности, прошло уже много месяцев. Да, не сказать чтобы наши отношения были нормальными, но я искренне к нему привязалась, этого нельзя отрицать. А он сам, может и не испытывает ко мне тех же чувств, но точно заботится обо мне, пусть и в своем понимании.

Так что я собиралась использовать тотем только в самом крайнем случае. И под крайним случаем я имею в виду даже не угрозу собственной жизни от рук Ганлина, я-то не умру с амулетом возврата за пазухой. Скорее если по каким-то причинам мой неживой друг потеряет себя и превратится в маньяка-убийцу, чего я не могу исключать с учетом всех его странностей. Вот тогда я использую тотем, ведь от того Ганлина, что я знаю, уже ничего не останется. Но я искренне надеялась, что ничего такого никогда не произойдет.

Да и Веск все равно не даст ему творить что вздумается, благо после исчезновения его звездной болезни Ганлин стал куда более рассудительным.

Разобравшись с этим, мы отправились дальше по лабиринту коридоров подземелья. В воздухе между живым и мертвым мужчиной чувствовалось напряжение, шли они молча, лишь изредка бросая друг на друга краткие взгляды, что казалось мне очень забавным, но вели себя мирно. В который раз уже это говорю, но, наверное я схожу с ума, если такая жизнь может мне по-настоящему нравиться.

.

— Да справится она с тремя!

— Мозг совсем сгнил, да? Только недавно двоих было за глаза, а ты хочешь на девушку сразу троих зомбяков натравить?

— Да видел я этих двоих, она даже не вспотела! Так никогда ничему не научиться, сколько не старайся!

— Грр…

Как же меня бесит этот зомбяк! Недели не прошло с того момента, как ему грозило окончательное уничтожение от моей руки, и вот на тебе! Уже спорит со мной так, словно мы в равных правах и не у меня в кармане тотем от его клейма. Да и я тоже хорош, если подумать. Когда в последний раз я был в таком взвинченном состоянии уже и не вспомню. Умеет гнилушка вывести из себя.

Толья между тем наблюдала за нами с блаженной улыбкой на лице. Святая послушница, бля. Вот ведь угораздило попасть в такую компашку! У себя в голове как всегда все рисовалось в сто раз пафоснее: путешествие с уникальной нежитью, встречи с легендарными существами, раскрытие тысячелетних тайн, подвиги достойные летописей… губозакатывательную машинку мне надо было просить у Нетча, а не новый рюкзак.

И ведь уйти от них уже не могу — стыдно будет перед самим собой за собственную показную крутизну так, что хоть больше никогда из подземелья не вылезай. Хоть стой хоть падай…

Пару раз глубоко выдохнув, я поднял руки в примирительном жесте.

— Ладно, жертва дауна-некроманта, будь по-твоему. Но стоит ей получить хоть одну травму и в следующий раз я тебе в гнилую пасть запихаю собственные портянки, чтобы не вякал! Толья! — она аж вздрогнула, ну ничего, я сейчас настолько злой, что девушка еще малой кровью отделалась. — Ты слышала, естественно. Будет трое зомби, справишься?

— Постараюсь, — и чего она так улыбается, словно кошка на складе молока?

— Молодец, милочка, у тебя все получится! — Сука… еще это… эта.

Насколько я понял, внутри Ганлина скрывалась еще одна личность, то ли его собственный глюк на почве кривого призыва, то ли реально чужая душа, запертая в одной черепушке с этим фанатом обучения в стиле суицида. Жюстина Ноэм Что-То Там, магесса и напыщенная шлюха, насколько я понял из разъяснения тяжеловздыхающего Ганлина. Все-таки похоже что это была именно чужая личность, потому что собственные глюки так заебать не могут. Ну что же, так ему и надо, садисту костяному.

Зомби нашлись спустя где-то полчаса, сразу пятеро, что бывает довольно редко. Да еще и двое — толстяки. Ну что же, схема действий не оставляла вариантов.

Приближаться к здоровяку я откровенно брезговал. Нет, конечно за свою жизнь я видел и испытал и куда большее дерьмо, чем полуразложившийся труп размером с двух Нетчей, но прямо сейчас мараться мне вот вообще не хотелось. Сказывалось еще не до конца прошедшее раздражение от спора с Ганлином, как и то, что я вот буквально только что занимался оттиранием с рукавов гниющей плоти. В каждом этаже подземелья были свои минусы, но третий этаж подземелья я не любил в основном именно из-за этого.