Лёд и разум (СИ) - Иванов Владимир - Страница 37

В этот момент моё сознание разделилось. Одна часть корчилась от боли, мысленно ругалась, пытаясь удержать крик внутри, а вторая — как бы вознеслась над происходящим и наблюдала за всем издалека.

Боль отрезвляет, а сильная боль отрезвляет еще сильнее. Вдобавок она приспускает с небес тех, кто слишком уверовал в собственную значимость и неуязвимость. А мне отрезвление было просто необходимо: слишком оборзела, слишком уверовала в свою исключительность. До самого последнего момента я верила, всё будет в порядке, Марго не посмеет ничего совершить, а, если посмеет, явится белокурый принц на белом коне и… Ладно-ладно, не обязательно принц и не обязательно на коне. Я бы не отказалась и от помощи мускулистого оборотня, соседки по комнате, полицейского патруля, Криса Хемсворта в божественной ипостаси!.. В принципе, если бы наглый Александер предложил свою помощь, то я бы тоже отказываться не стала.

Но в итоге-то на помощь никто не пришел.

И вот результат: мне сломали руку; Марго скрылась в темноте; да и чирлидерши стали расходиться. А я осталась. С трудом приняла сидячее положение. Поправила очки. На большее сил не хватило. В неподвижности поврежденная рука страшно болела: от этой боли хотелось истошно орать. Однако из легких вырывался лишь сдавленный писк. Но стоило мне чуть шевельнуться, как в плече вспыхивала новая боль. Она волнами расходилась по телу. Сердце безумно колотилось, изредка умудряясь пропускать то удар, то два, в груди возникла тяжесть, перед глазами мелькали искры, всё кружилось, превращаясь в нечто размытое, нереальное. Казалось, я вот-вот потеряю сознание.

Сквозь туманную пелену до меня донесся возмущенный голос:

— Что здесь происходит? — кто-то до неприятности знакомый пытался получить ответы. — Эй! Диана? Эмбер? Шелли? Вы меня слышите?

Чирлидерши ничего не слышали. Программа, заложенная в них, не предусматривала ответов на чужие вопросы. Девушки уходили. Мне даже не надо было видеть их пустые глаза, застывшие лица и деревянные движения. Куклы-марионетки покидали сцену. Потом они придут в себя, заполнят пустоту, придумают какую-то бессмысленную чушь, где они были, что делали.

— Кто-нибудь может ответить? — говоривший всё хотел понять, что происходит.

Я стиснула зубы, зажмурилась. Очень хотелось, чтобы он прошел мимо, не заметил меня. Встречаться с ним здесь и сейчас, находясь не в самой лучшей форме, мне не хотелось. Очередная вспышка боли. Стон удалось сдержать огромным трудом. Зато правая кисть ничуть не болела. Она потеряла чувствительность и безвольно свисала, не желая прислушиваться к указаниям мозга.

— Криста? Ты-то как здесь оказалась? У вас тренировка была? Что молчите? — и тут я поняла, что меня заметили: сложно этого не понять, когда к тебе подходит взъерошенный футболист пусть и не в футбольной формы и начинает задавать тупые вопросы: — Риана? А ты что здесь делаешь?

— Сижу, — сжав зубы, проскрипела я. К невыносимой боли в плече прибавилась болезненная пульсация в висках. Думать о чём-то еще стало просто невозможно.

— С тобой всё нормально? — беспокойство в голосе Дэна Тейлора казалось совершенно неестественным. Уж о ком ему беспокоиться, так это о членах футбольной команды.

— Да, — во рту пересохло, язык двигался с огромным трудом. — Всё нормально.

— Точно? — он присел на корточки рядом, осторожно потянул руку ко мне, но так и не дотянувшись, опустил.

— Да, — едва слышно отозвалась я. Внезапная волна боли, заставила меня коротко вскрикнуть и выдавить из себя новый ответ. — Нет.

Противоречивые ответы заставили Дэна забыть про осторожность. Он потянулся ко мне, задел правый локоть, и я взвыла во весь голос. И откуда в легких взялся воздух?

— Тебе надо к врачу, — деловито сообщил Дэн и поднялся. — Сейчас я вызо…

— Нет, — рявкнула я, не давая ему закончить мысль. — Никакого врача!

В голове роились безумные мысли. Вызов врача означал, что придется общаться со страховой. А агенты начнут разбираться, как же у меня получилось сломать руку в таком тихом и спокойном месте. Это займет время, и имелся шанс, что они найдут хитрый способ, повесить оплату за врачебную помощь на меня. А если агенты смогут выяснить, что руку мне сломал кто-то посторонний. О!.. Привлечение полиции. Составление протоколов. Расследование и опросы свидетелей. Я выпаду из учебы на несколько дней. Может быть, на неделю, а то и на две.

— Как это никакого врача? — зарычал Тейлор. — У тебя там вывих или перелом! Ты понимаешь, четырехглазая? Оно само не вылечится!

— Вывих? — в любой другой момент я бы рассмеялась ему в лицо. Я прям чувствовала, как плечо опухает. Рукав кофты, свободный поутру, уже сдавливал руку. Вывих, да? Неплохой такой вывих.

Перед глазами плясали черные мушки. Я чувствовала: собственных сил осталось всего ничего. А мысли продолжали носиться в голове. Марго знала, что делала. Ее «предупреждение» полностью выбивало меня из колеи. Разборки со страховой, с врачами, с полицией лишали меня времени на учебу. В таком состоянии я не смогу помешать ее планам насчет парка Кит-Санс. И хуже всего, про задание Александера тоже придется забыть. Вот уж нет! Терять пять тысяч из-за стервозной брюнетки я не собиралась.

— Помоги, — я осторожно махнула левой рукой, — подняться.

Дэн подскочил, приобнял, помог принять стоячее положение. Меня шатало. Тейлор в смятении суетился вокруг. Он не знал, что делать: то ли вызывать врача, то ли помогать удерживать равновесие, то ли подхватить на руки и понести, понести, понести. Без цели, без смысла, куда глаза глядят.

— Вещи, — ощущение, словно единственным здравым человеком на сотню ярдов вокруг оставалась я, заставляло обдумывать каждую фразу, каждое слово. — Мой пакет. С покупками. Где-то здесь. Найди.

Футболист быстро нашел пакет с вещами и выжидающе уставился на меня. А я боролась с болью, с беспамятством, выстраивала план дальнейших действий. Никто не позаботится о моём будущем лучше меня.

— Мой пакет, — выплюнула я пару новых слов. — Будешь нести пакет.

— Куда? Куда нести?

— Ко мне. В общежитие, — я не стала уточнять, что меня надо доставить в общежитие в любом случае, даже если мне совсем поплохеет. — Пошли. И не трогай меня.

И мы пошли. Я шла очень медленно, осторожно переставляя ноги, стараясь не шевелить правой рукой. Если честно, слушаться она меня почти перестала и безвольно висела, а онемение почти достигло локтя. Зато плечо напоминало о себе при каждом резком движении, при каждой ямке, при каждом подъеме.

Дэн Тейлор шел рядом. Чувствовалось, ему внове носить пакеты с покупками за калеченными, медленно передвигающимися девушками. Он с трудом сдерживался, чтобы не рвануть вперед и не попасть в женское общежитие первым.

Когда мы подошли к зданию, боль в плече притихла, и по лестнице на второй этаж я поднялась достаточно уверенно. С помощью Дэна. Встречные девушки оценивающе смотрели на меня… на нас. Думаю, моё побледневшее лицо, выпученные глаза и неуверенная походка удивили их не сильно (чего они только не видели за последние пару дней в моём исполнении), а вот присутствие Дэна Тейлора, несущего пакет, вызывало оторопь. Очкастая заучка могла вернуться в общежитие в «поддатом» состоянии, в разорванной одежде, без ботинка, но в этот раз она притащила с собой парня-футболиста! Да как она посмела!

Та часть сознания, что отстраненно наблюдала за происходящим, мысленно кивала и ехидно улыбалась: «Да, посмела! А что дальше будет! О!»

Мы ввалились в комнату.

Бобби увидела Тейлора, увидела меня, оценила моё состояние, вскочила с кровати:

— Что?.. Что с тобой случилось?

— Столкнулась с помощницей Алекса Айса Александера, и мне сломали руку.

— Помощница? У него есть помощница? — соседка помрачнела, бросила недовольный взгляд на футболиста.

— Да, — глухо произнесла я, покачнулась и едва не упала. Дэн не подвел, помог, поддержал. — Я хотела рассказать вам про это раньше. И теперь…