Цезарь, или По воле судьбы - Маккалоу Колин - Страница 17

Друиды всегда находились в непримиримой оппозиции к Риму, ибо тот представлял собой весьма притягательный вариант вероотступничества для галльских племен. И дело тут было вовсе не в Цезаре, ибо к моменту его появления друиды уже двести лет неприязненно наблюдали за романизацией галльского юга. Греки находились в Провинции гораздо дольше, но они селились вокруг Массилии и относились к варварам равнодушно. А вот римлянам никогда не сиделось спокойно. Они везде, где бы ни появлялись, ревностно принимались устанавливать римские законы и обычаи, раздавая свое бесценное гражданство тем, кто сотрудничал с ними и хорошо им служил. Они вели решительную борьбу с нежелательными обычаями, такими, например, как охота за головами – любимое развлечение саллувиев, обитавших между Массилией и Лигурией. И всегда возвращались, если не добивались чего-то с первого раза. Греки принесли в Галлию виноград и оливы, римляне – римский образ мысли, и теперь знатные зажиточные южане больше не почитали друидов и посылали своих сыновей учиться в Рим, а не в Карнут.

Таким образом, прибытие Цезаря было скорее кульминацией, чем первопричиной конфликта. Поскольку он был великим понтификом, то есть главой римской религии, верховный друид попросил Цезаря о встрече во время его путешествия через владения карнутов. В тот год Рианнон впервые сопровождала его.

– Если ты говоришь на языке арвернов, то я отошлю толмача, – сказал Цезарь.

– Я слышал, что ты говоришь на нескольких наших наречиях. Почему ты выбираешь именно этот язык? – спросил верховный друид.

– У моей матери есть служанка из этого племени. Ее зовут Кардикса.

Друид помрачнел:

– Рабыня?

– Была ею, но недолго.

Цезарь внимательно оглядел верховного друида. Красивый, чисто выбритый, светловолосый. На вид ему где-то около пятидесяти. Одевается просто: длинная белая льняная туника без украшений.

– У тебя есть имя, верховный друид?

– Катбад.

– Я думал, что ты старше, Катбад.

– Я мог бы сказать то же о тебе, Цезарь. – Друид поднял глаза. – Ты светловолосый, словно галл. Это необычно для вас?

– Не так чтобы очень. Скорее необычны темные волосы. Наше третье имя, как правило, сопряжено с обликом человека. Руф означает «рыжеволосый», у нас таких много. Флавий и Альбин – светлые. А человек черноглазый и черноволосый прозывается Нигером.

– И ты верховный жрец Рима.

– Да.

– Ты унаследовал это звание?

– Нет. Я был избран великим понтификом. Но пожизненно, как и все наши жрецы и авгуры. В то время как магистраты у нас избираются только на год.

Друид некоторое время смотрел на него:

– Меня тоже избрали. Ты действительно проводишь важные ритуалы твоего народа?

– Когда нахожусь в Риме.

– Мне это непонятно. Ты был главным магистратом своего народа, а сейчас возглавляешь армию. И при этом ты верховный жрец. Для нас это – противоречие.

– Для сената и народа Рима здесь нет противоречия, – благожелательно заметил Цезарь. – С другой стороны, я догадываюсь, что друиды занимают особое положение среди соплеменников. Вас можно назвать мудрецами.

– Мы жрецы, лекари, судьи и сказители, – сказал Катбад, тоже стараясь быть благожелательным.

– А-а-а, профессионалы! Каждый из вас углубленно занимается чем-то одним?

– Только некоторые, в основном те, кто любит лечить. Но все мы знаем законы, ритуалы, историю и песни наших племен. Иначе мы не были бы друидами. Чтобы стать друидом, надо учиться двадцать лет.

Они разговаривали в главном зале общественного здания в Кенабе без переводчика, один на один. Цезарь выбрал для этой встречи великолепное одеяние великого понтифика – тунику и тогу с широкими алыми и пурпурными полосами.

– Я слышал, – сказал Цезарь. – что вы ничего не записываете и что, если все друиды в Галлии погибнут в один день, знания будут утрачены. Но вы же должны вверять ваши предания бронзе, камню или бумаге! Ведь здесь знакомы с письменностью.

– Да, если говорить о друидах, все мы умеем читать и писать. Но мы не записываем ничего из того, что относится к нашим занятиям. Это мы держим в памяти.

– Очень умно! – одобрительно заметил Цезарь.

Катбад нахмурился:

– Умно?

– Замечательный способ продлить себе жизнь. Никто не посмеет вас тронуть. Неудивительно, что друид может без боязни ступить на поле брани и остановить битву взмахом руки.

– Мы не страшимся вовсе не потому! – воскликнул Катбад.

– Я понимаю. Но все равно умно. – Цезарь решил сменить тему: – Друиды не платят налогов. Это действительно так?

– Так, – ответил Катбад, уже чуть напряженнее и с более непроницаемым лицом.

– И в армии вы не служите?

– Мы не воины.

– И не выполняете никакой черной работы.

– А ты не глуп, Цезарь. Твои слова ставят нас в положение виноватых. Мы проводим ритуалы и занимаемся другими вещами, получая за это вознаграждение. Я уже говорил, мы – жрецы, врачи, сказители, судьи.

– Вы женитесь?

– Да, мы женимся.

– Но вас и ваши семьи содержат другие?

Катбад едва сдержался:

– В ответ на услуги, которые неоценимы.

– Да, я понимаю. Очень умно!

– Я думал, Цезарь, ты будешь более деликатным. Почему тебе понадобилось оскорблять нас?

– Я вас не оскорбляю, Катбад. Я констатирую факты. Мы, римляне, очень мало знаем о жизни галльских племен, до сей поры не имевших с нами никакого контакта. Полибий немного писал о друидах, упоминали о вас и другие, менее видные историки. Однако сенат ждет подробных отчетов, а самый лучший способ о чем-то узнать – это задать вопрос, – сказал Цезарь, улыбаясь, но без симпатии. Катбад этого не уловил. – Расскажи мне о женщинах.

– О женщинах?

– Да. Я заметил, что женщин, как и рабов, могут подвергать пыткам, а мужчин – нет. Я также слышал, что тут в ходу многоженство.

Катбад выпрямился.

– У нас десять степеней брака, Цезарь, – сказал он с достоинством. – Это дает мужчине свободу решать, сколько ему нужно жен. Галлы воинственны. Мужчины гибнут в боях. А потому женщин у нас всегда больше, чем мужчин. Наши законы и обычаи – для нас, не для римлян.

– Да, конечно.

Катбад шумно вздохнул:

– У женщин свое место в жизни. Как и у мужчин, у них есть душа, они также переходят из этого мира в другой. Есть среди них и жрицы.

– Друиды?

– Нет, не друиды.

– Несмотря на многие различия, между нами есть сходство, – сказал с искренней улыбкой Цезарь. – Мы, как и вы, избираем жрецов – это сходство. Сходство и в том, что женщины у нас выполняют жреческие обязанности. Есть разница в статусе мужчин – военная служба, государственная служба, уплата налогов. – Улыбка исчезла. – Катбад, политика Рима не направлена на то, чтобы беспокоить ваших богов. Ни тебя, ни твоих людей не ущемят ни в чем. Кроме одного. Человеческие жертвоприношения должны прекратиться. Люди везде убивают друг друга. Но ни один народ по берегам Нашего моря не убивает мужчин или женщин, чтобы умилостивить богов. На алтари в храмах мы возлагаем животных. Боги не требуют человеческих жертв. Думать по-другому – ошибка.

– Люди, которых мы приносим в жертву, или пленники, или рабы, купленные специально для этого! – вспылил Катбад.

– Тем не менее Рим этого не приемлет.

– Ты лжешь, Цезарь! Ты и Рим – угроза нашему образу жизни! Ты и Рим – угроза для душ наших людей!

– Никаких человеческих жертв, – был ответ.

Так продолжалось еще несколько часов, собеседники изучали образ мыслей друг друга. И когда все закончилось, Катбад ушел встревоженный. Если Рим и дальше будет вмешиваться в дела Косматой Галлии, все переменится, а религия придет в упадок, и друиды исчезнут. Поэтому Рим из Галлии надо изгнать.

В ответ Цезарь начал переговоры об избрании Тасгеция царем карнутов, благо трон в тот момент был пуст. Среди белгов этот вопрос решила бы битва, однако кельты, включая карнутов, подчинялись совету старейшин, а друиды развели бурную агитацию против ставленника чужаков. Тем не менее решение с небольшим перевесом было принято в пользу Тасгеция, поскольку его царское происхождение было неоспоримо. Цезарь делал ставку на этого человека, ибо тот ребенком четыре года прожил в Риме в качестве заложника и лучше других понимал, как опасно для его народа вступать в открытую войну с могущественной державой.