Дружинник (СИ) - "Amazerak" - Страница 38

— Видишь, дама не хочет с тобой идти, — сказал Григорий. — Так что да, вали. Тебе служанки мало, ты ещё боярскую дочь хочешь забрать? Не жирно будет? Может, и нам оставишь?

Компания снова расхохоталась.

— И всё же Елизавете придётся пройти со мной. Она сама прекрасно знает, что после десяти гулять папенька не велит, — сказал я с насмешливой улыбкой, вызвав новый взрыв хохота. — Так что, пройдём в машину. Праздник закончился.

— А не то что? — Елизавета вдруг уставила на меня полный ненависти взгляд. — Жить надоело?

— Знаешь что, — сказал я серьёзно, — давай не будем доводить до скандала? Ты сама всё прекрасно понимаешь, не маленькая. Повеселилась — и достаточно. Надо меру знать. Пошли, — я протянул руку, чтобы увести её, но между нами встал Григорий.

— Тебе неясно сказали? — произнёс он угрожающим тоном. — Свалил быстро. Я приказываю.

— Разберись с ним, Гриша, — принялась подначивать его Елизавета. — Надоел уже, честное слово.

Катрин и Аграфена, заметив неладное, двинулись к нам.

— Назад, — велел я к ним, — там оставайтесь, — а потом снова обратился к Григорию: — Что ты собираешься добиться своими угрозами? У меня полномочия от главы рода, так? Так. Ты прекрасно знаешь порядки. Тогда к чему этот балаган? Хочешь с главной ветвью ссоры? Тебе оно надо? Так что отойди. Елизавета едет домой.

— Елизавета поедет домой, если сама захочет, — Гриша повернулся к девушке. — Ты хочешь домой?

— Не-а, не хочу, — помотала она головой.

— Вот видишь. Так что пошёл вон! — сказал он мне.

— А если нет?

Вокруг Григория возникла туча каменных осколков:

— Пожалеешь.

— Отойди, — я шагнул вперёд. Свою защиту я вызвал ещё вначале разговора, так что был готов к любому повороту событий.

Град осколков ринулся в меня, но лишь попортил пальто и сюртук. Части их пролетели мимо, и я слышал удары о кузов моей машины, что стояла за спиной, и звон разбитого стекла.

«Этого ещё не хватало», — подумал я, обернувшись.

И тут я замер, внутри всё похолодело.

Катрин стояла возле машины. Несколько осколков попали в неё, на одежде расплывались пятна крови, один осколок вонзился в голову, и теперь торчал над правой бровью. Девушка свалилась на асфальт как подкошенная. Аграфена тут же бросилась к ней. Она стояла чуть дальше и не пострадала.

Разум отказывался поверить в случившееся. Я обернулся Григория, а тот лишь гнусно ухмылялся.

— Что, ещё хочешь? — произнёс он, и в следующий миг в меня влетел заострённый булыжник, напоминающий наконечник копья.

Все, кто наблюдал эту сцену, замерли и затихли, с любопытством ожидая, чем закончится конфликт. А меня переполняло бешенство, и к горлу подкатывался ком. Катрин мертва, и виной тому вот эта мразь, что стоит передо мной и нагло лыбится мне в лицо.

Но, кажется, до Григория начало доходить, что его магия меня не берёт, и ухмылка пропала.

Я шагнул к нему, его тело покрыла магическая оболочка, и теперь он напоминал каменную статую. Такой защиты я прежде не видел. Но это ему не помогло. Ударом в голову я сбил его с ног, Григорий отлетел на несколько шагов и оказался возле ресторанной двери. Он поднялся, но я подскочил и впечатал его в асфальт, да так, по тротуару пошли трещины.

Григорий откатился в сторону и вскочил на ноги, но после следующего моего удара, он влетел в ресторан, вышибив тяжёлые дубовые двери. Я вошёл вслед за ним. Григорий опять поднялся и даже успел запустить в меня каменное копьё, но промазал и попал в стену. Очередной удар — и парень уже лежит среди обломков столов и стульев. Его защита замерцала и исчезла. Я подошёл и схватил его за горло.

— Стой! — крикнул кто-то сзади.

Я обернулся. В дверях стояли трое парней едва ли старше меня. Один был облачён в каменную броню, у другого — того, кто говорил — в ладони пылал комок пламени. У третьего — тоже.

Я зашвырнул Григория в окно, и тот, пробив собой стекло, вылетел на улицу и влепился в капот собственного лимузина. Я же двинулся на этих троих. В меня метнулись огненные сгустки, опалили мою одежду, но сам я не чувствовал жара: защита моя работала даже против огня.

Я был сосредоточен. На некоторое время ушла вся злость, мой разум оказался чист, я не думал о том, что творится вокруг и кто передо мной. Я был поглощён силой, что жила во мне собственной жизнью, и требовала только одного: уничтожать.

Правым хуком я отбросил парня в каменных доспехах. Остальные двое поставили перед собой огненные защитные полусферы, но я начал поочерёдно бить то в одного, то в другого. У первого защита исчезла после двух ударов, у второго — после трёх (кажется, оба они были на низких ступенях мастерства). Первый, упав на пол, в страхе пополз от меня подальше. А второго я схватил за шею и вышвырнул на улицу.

Я обернулся к первому. Парнишка выглядел напуганным.

— Стой! Успокойся, приятель, не делай глупостей, — я услышал позади себя голос. Обернулся. Тот парень, на котором прежде были каменный доспехи, поднялся с земли и убрал защиту. Он был щуплым и остроносым, — Может хватит? Ты же всех тут перебьёшь.

Я отвлёкся, и моя энергия схлынула. Слабость навалилась сильнее обычного. Я смотрел на парня непонимающим взглядом, только сейчас до меня начало доходить, что я делал всё это время. В ресторане царила полная разруха: были сломаны несколько стульев и столов, барная стойка, в которую угодил один из огненных сгустков, горела. На мне тлела одежда.

— Ты чего творишь? Хочешь со всей местной знатью поссориться? — спросил парень.

Григорий лежал возле своего лимузина, его окружили несколько парней и девушек из компании и двое слуг. Огневик, которого я выкинул, пытался подняться, ему помогали друзья. На меня все смотрели со страхом.

Я вытащил револьвер. Если Гришка ещё жив, я намеревался это срочно исправить.

— Михаил, скорее сюда! — крикнула Аграфена, что всё это время находилась рядом с Катрин.

Забыв обо всём, я бросился к дружиннице.

— Она жива, пульс прощупывается, — сказал Аграфена. — Нужно срочно врачевателя! Её ещё можно спасти.

Катрин лежала на асфальте без сознания, тело её было утыкано осколками, и один, длиной примерно в полпяди, торчал из головы. На это было больно смотреть.

— Ну так быстро в машину, чего ждёшь? — набросился я на Аграфену.

— Простите, господин, колесо спущено, мы не можем ехать, — виновато затараторила она.

— Дерьмо! — воскликнул я в сердцах. — Ну так найди извозчика!

Тут рядом оказался парень, который прежде меня пытался утихомирить.

— Давай в мою машину, — предложил он.

Мы с Аграфеной взяли Катрин и отнесли в большой тёмно-зелёный седан. Положили на заднее сиденье. Я велел Аграфене забрать Елизавету и возвращаться домой, а сам поехал вместе с парнем.

— Куда надо? — спросил тот.

Я назвал адрес.

— Может, в больницу?

— Некогда. У меня есть врачеватель.

— Ладно, как знаешь, — мы выехали со стоянки, и машина, выспустив клубы пара, рванула по ночной улице.

— Меня Яков зовут, — представился парень. — Яков Птахин.

— Михаил.

— Что ж, будем знакомы. Ты ведь тоже Птахин?

— Да.

— Роду служишь?

— Разумеется.

— А я нет. Сам по себе. Тут на набережной живу. Держу пару заведений. Эх, Гришка совсем распоясался, как главой рода стал. Давно пора было кому-то его приструнить, — помолчав некоторое время, Яков добавил. — А у тебя мощные чары. Никогда такого не видел. Как ты это делаешь?

В это время машина подъехала к моему дому.

— Помоги, — велел я вместо ответа.

Мы занесли Катрин в квартиру и положили на кровать в её комнате. Мои дружинники были уже здесь. Таня тоже вбежала навстречу.

— Сделай что-нибудь, — велел я Тане, — нельзя ей дать умереть.

— Но я не… — Таня была в ужасе. — Я не могу. У неё поражён мозг и… Это невозможно!

— Ты должна. Просто сделай, что можешь, — сухо сказал я и, велев всем выйти, тоже покинул комнату.

— Это твоя служанка? — спросил Яков, когда мы с ним спустились вниз.