Сияние алого цвета (СИ) - Задорожня Виктория - Страница 2

Быстро подбираю самый симпатичный наряд с имеющихся в скромном гардеробе. Ничего лишнего, скромное бежевое платье до колен, но сидит оно на мне хорошо. С нашей первой встречи прошло так много времени, но помню я всё, словно случилось это вчера…

Воспоминания Анны, 10 лет назад

Я, оцепеневшая, стою и не могу отвести взгляд от таинственного пленника. Его красные глаза, прекрасное лицо, несмотря на усталый измученный вид, отличались от всех и всего, что доводилось мне видеть ранее. Я, как и свойственно девочкам в таком возрасте, увидела в нём сказочного принца, похищенного моим папой-извергом из неведомой волшебной страны, где все красноглазые люди так же прекрасны. А ещё счастливы. Были, пока до них не добрался этот проклятый человек! Но, что удивительно, передо мной то находился, пусть и такой завораживающий, неизвестный пленник. Огненным взглядом он изучал меня с пугающим интересом. Ну, как и я его. Так как же чувство страха, опасения, коть какого-нибудь дискомфорта? Ничего этого не было. Мне было интересно, радостно, даже спокойно находиться рядом с этим человеком.

— Привет — шелковый голос этого парня выдал одно слово так, что слушать его стало приятнее, чем любой романс в исполнении самых известных, знакомых мне, певцов. За маской не особо рассмотришь, но по выражению лица видно, он улыбался. Мягко, без капли враждебности. Как бы я хотела увидеть эту улыбку… Надеюсь, мне выпадет такой шанс.

— Привет — приподняла уголки рта в радушном жесте, отвечая новому знакомому

— Ты ребенок здешней прислуги? — вопрос поставил меня в тупик, но, не могла же я ответить, что являюсь дочерью человека, виновного во всём, что здесь происходит

— Да… — первая ложь даётся, видимо, на ура. Так как он мне верит. Тем лучше, я никогда не гордилась своим происхождением и с радостью поменялась бы ролями с любой горничной в нашем доме.

— Как же такая милая малышка проникла в это страшное место? Признаюсь, я ни разу не наблюдал здесь никого, кто так чистосердечно улыбался бы страшному узнику.

— Но ты не страшный — поспешила уверить его в том, в чём сама ни разу не сомневалась

Его игристый смешок выдали приподнятые скулы и искорки в глазах. Меня это выражение очень воодушевило. Я подошла к клетке вплотную и протянула руку между железных прутьев. Коснулась его щеки. Кожа незнакомца была холодная, почти безжизненная. Он смотрел на меня, больше не улыбаясь. Его взгляд наполнился удивлением, надеждой и грустью. Как-будто он ждал этого прикосновения слишком долго, не мог больше обходиться без тепла человеческой руки, но знал, что это краткое мгновенье пройдет так же быстро, как внезапно наступило. И снова наступит одинокое существование. Мне вдруг подумалось, что я не допущу такого исхода, чего бы мне это не стоило.

— Тебе больше не нужно опасаться одиночества, я буду твоим другом, всегда. Я буду на твоей стороне. — Сама не заметила, как произнесла это вслух. Но, произнесла. И минутное оцепенение, удивление на его лице снова сменила улыбка.

— А ты бесстрашная, девчонка. А знаешь ли, кому решила стать другом?

— Я знаю, ты хороший. Ты меня не обидишь. Или ты не хочешь со мной дружить?

Заразительный звонкий смех этого парня застал меня врасплох. Неужели, несмотря на то, сколько он пережил, способность смеяться никуда не пропала? Значит, и для меня ещё есть шанс?

— Малышка, знаешь, я не против быть твоим другом. Если ты не против таких сомнительных друзей, как я. Что ж, тогда, может представишься?

— Меня зовут Анна. А тебя?

— Я Влад. Очень приятно. И так, какими судьбами ты очутилась в этом доме и, собственно, в этом подвале?

Думать нужно было быстро. Мне, конечно, было жаль начинать общение с вранья. Но, как тогда показалось, выбора нет.

— Я…я дочь здешнего конюха. Мы живём в этом поместье много лет. Я помогала горничным, переносила посуду в столовую, и наткнулась на открытую дверь. Ну, интересно стало. Не думала же, что увижу такое.

О том, что некоторая прислуга жила в нашем доме с детьми я знала не по наслышке. Эта весёлая ребятня, в перерывах между работой, так весело резвилась в нашем дворе! Я множество раз представляла себя вместе с ними. Но, мне не разрешались такие шалости. Да и просто общение с дворовыми. Мне не было позволено общаться вообще ни с кем, кроме учительницы и прислуги. Пускай хоть в его глазах я буду не той, кем есть.

— А если бы знала? Пришла бы?

— Если бы знала, пришла бы раньше.

Видимо ответ удовлетворил моего собеседника. Хоть он ничего и не ответил. Я просто почувствовала.

Сверху начали доноситься звуки топота. Видимо, спохватилась служанка, потому что меня нет в комнате. Нужно быстро проскользнуть назад, чтобы никто не понял, где я была. Влад будто прочёл мои мысли, мотнул головой в сторону ступенек

— Увидимся ещё? — С наигранной иронией, в которой скрывалась надежда, проговорил он.

— Обязательно — я знала, что не вру, но мне так хотелось, чтобы он знал это так же, как я. Времени на разговоры больше не было. Если я хотела вернуться-нужно было действовать осторожно.

Я улыбнулась напоследок и ушла. Нужно найти способ своровать ключ от подвала. Это теперь моя главная задача…

Не зря говорят, что привязанность к человеку даёт силы жить. В моём случае не только жить, но и действовать. Я стала внимательной ко всему. За несколько дней изучила нашу охрану. Было среди них несколько любителей развеять тоску серых будней с помощью алкоголя. Спали они после этого, как убитые. Смена одного из них была сегодня. И, как я и предполагала, подвыпивший Иван на рабочем месте задремал так мирно и славно, что даже метание бомб не потревожило бы этот сон. Из его кармана очень удачно выглядывала связка ключей. Я подкралась, выбрала нужный и своровала его. Жестокие обстоятельства требуют жестоких действий. Ивану наверняка не поздоровится. И всем в этом доме. На меня, девятилетнюю запуганную девочку, никто не подумает точно. А все остальные- им никогда и ни до чего не было дела. Ни до моих рыданий, что доносились из детской после каждого визита их хозяина, ни до синяков и ссадин на детском лице, ни до этого подвала, в котором неизвестно сколько лет держат пленником моего друга. Теперь у меня есть возможность видеть его снова. И это главное.

Влад, 10 лет назад

Клетка. Крысы. Сырые бетонные плиты, холода от которых я не чувствовал только благодаря низкой температуре тела. Кромешная тишина, в которой моё больное воображение снова и снова проигрывало, как на пластинке, крики моих родителей. Их смерть, я видел её постоянно, на протяжении пяти лет заточения. Из моей головы не выходили кровавые кадры. Лицо матери, измученное тело, покрытое ранами. Отцовские завывания. Он молил о пощаде для нас, унижался перед этим зверем, не знающим жалости. Несмотря на собственную боль, он рыдал лишь о том, что не может спасти свою женщину, своего сына. Но чудовищу, растерзавшему мою семью в страшных пытках, не было дела до его мольбы. Этот подонок смотрел на него с восторгом! Улыбка. Ликующая улыбка, кровожадная улыбка, довольное, покрытое брызгами крови, лицо их мучителя. Я вижу его каждый раз, как закрываю глаза. До сих пор не умер от горя лишь потому, что одержим. Одержим местью. Я доберусь, рано или поздно, сделаю с ним и его семьёй то же самое, что он сделал с нами. Его убью последним. Чтобы сначала он насладился зрелищем, как однажды заставил меня. Меня не будет грызть совесть. Пускай его семья ни при чём, даже если так, он тоже убил тех, кто никому не причинял вреда. За одно лишь происхождение.

Моя семья была уважаемой, законопослушной и готовой помочь нуждающимся в любой момент. Лучших родителей не было ни у кого в этом мире. Любящие, заботливые и внимательные. Мы были не такие, как все, но берегли друг друга, и жили друг ради друга. Он же лишил меня всего этого. После их смерти я существую здесь. Физическая боль, изнеможение, одиночество, лишающее меня рассудка. Всё это не важно. Я всё стерплю.