Пути и ошибки новоначальных - Гармаев Анатолий - Страница 56

Есть воздержание как действие, когда человек удерживает себя от какой-либо страсти, желания. Он может их удовлетворить, но не делает этого, воздерживается. Имеет желание, но удерживает его. Есть большее — воздержание как добродетель, которую преподобный Ефрем Сирин называет великою. Ею человек благоугоден Богу, в ней он крепок против всякой страсти, ею он желает того же, чего хочет от него Бог. Пребывая в ней, он слышит тишину от страстных вожделений, владеет своею душою и телом. Воздержанием в языке владеет им и не злословит, не обижает словом, не празднословит, не клевещет одному на другого, не пересуживает брата. Воздержанием в слухе не поражается пустою молвою, воздержанием для глаз не услаждается приятным зрелищем и не смотрит на что-либо неприличное. Есть воздержание в раздражительности, в питии, в порочном сластолюбии, в пище, есть воздержание помыслов, воздержание от славы. Везде воздержание обращает человека на угодное Богу и отвращает его от плотского вожделения. Оно вместе с мужеством хранит его в божественном упокоении. В нем человек слышит подлинную чистоту и жизнь, окрыляющую его навстречу Богу, жажду божественных благ.

Наконец, есть воздержание как свойство всякой добродетели. Пребывая в добродетели человек стоит как на островке, где нет страсти. Вокруг море и волны холодной воды, на островке же тихо, солнечно и тепло. Пребывая здесь, человек свободен от плотских разжений, здесь их просто нет. И потому всякий худой помысел или движение страсти он слышит как несвойственное ему, различает его от того, чем живет сам, узнает его как вражее движение. Он может не поддаваться ему, не увлекаться им. Таким образом, пребывая на любом из трех видов островков воздержания, он может не сходить с него, ибо слышит, что тем потеряет жизнь и для себя, чистого, благоугодного, начнет погружаться в смерть, оскверняясь сладостью греховной, помрачаясь и теряя благодать. Вкусивший сладость воздержания не так просто расстанется с нею. Напротив, будет желать ее, как жизнь. Будет держаться за нее. Но, чтобы встать в воздержание, нужно в себе опытно его услышать, в жизни реально испытать. Обретается оно с двух сторон — собственными усилиями и благодатью Божией. В переходный период, когда человек пытается уклониться от страсти, не всегда ему это удается, бывает все равно она его достает и силится увлечь в свою грязь. Чем удержаться в этом случае, чем стоять против нее? Сознанием и силою духа своего. Действительно, сильные духом берут себя в руки и владеют собой. Но как узнать, что это не будет действием по духу мира сего? Немало же людей светских вполне владеют собою и держатся в назначенном для себя приличии не только на людях, но и один на один с собою. Воздерживаются одни в пище ради здоровья или фигуры, другие в эмоциях, чтобы не ронять себя ни в глазах людей, ни в собственных глазах, третьи хладнокровны и жестки к себе и к людям, так что воздержание в чем-либо для них ничего не стоит. Этого ли воздержания ищет православный человек? Нет, и еще раз нет. Более того, если кто и имел такое в своем характере до оглашения, знает, что с началом действия призывающей благодати светское владение собою начинает опадать и растворяться. Настолько, что человек не узнает сам себя. Много из прежнего приходит в нем в расстройство. Благодать угашает в нем и отодвигает в не действие его дух мира, и человек от себя может поучаствовать едино с благодатью в очень немногих действиях, которые раньше ему были присущи и доступны. Во многих других он обнаруживает свое безсилие и безпомощность. Когда же в переходный период благодать сокрывается в сердце его, ради его собственных усилий, тогда начинает подниматься в нем на свободное место прежний его характер. Наступает время очень опасное для всего дальнейшего воцерковления и порою до крайности сложное. Немало людей в этот период переходят в теплохладное состояние, оставаясь в Церкви, а кто-то и совсем оставляет церковную жизнь. В это время всем нам помимо всего прочего надо учиться еще и воздержанию.

Много помогает в этом пост, т. е. отказ в среду и пятницу и в дни многодневных постов от скоромной пищи и супружеской близости. Ради Господа, ради верности Христу, чтобы в эти скорбные для Него дни остаться с Ним и не встать на сторону Иуды Искариота или народа, предавшего Его на распятие. Не устраивать себе Безпечный пир в дни скорбей Господних, как это делают люди, не знающие Господа. Но пост может и не помогать воздержанию, если он совершается только ради определенных дней в году. Чтобы помогать воздержанию, он должен совершаться ради нее самой тоже, ради добродетели. Ею, добродетелью, человек приближается ко Христу много больше, чем когда он ради Господа хранит дни поста. Те, кто хранят только пост, обычно по завершении поста набрасываются на еду так, что бывают серьезные расстройства пищеварения. Бывают случаи, когда едят так, что отравляются скоромной пищей. До революции, говорят, вся медицинская служба приходила в чрезвычайную готовность в дни светлой Пасхальной седмицы. Бывали и смертельные случаи отравления пищей. Люди, выдерживающие пост, с нарастающим вожделением ждут обычно окончания поста. Радость Господнего праздника в значительной степени становится торжествующей из-за разрешенной пищи и близости.

Вспоминается случай, когда по необходимости мне нужно было заехать к очень близкому мне человеку поздно ночью. Было без пятнадцати двенадцать (полночь). Он лежал уже в постели, а перед ним на табуретке стояла тарелка с куском бисквитного торта. Была среда. Он ждал ее окончания, чтобы в двенадцать ночи по удару часов съесть вожделенный бисквит.

Авва Дорофей такую ревность о Господних днях называет неразумной, так как она обращена к внешним событиям и не радеет о внутренних обретениях, т. е. о добродетели воздержания.

Обычаи, обращенные к добродетели, совсем иные. Так, на Руси в отдельных деревенских общинах в первые три-пять дней светлой седмицы не варили мясных супов, ели крапивные щи. Ради этого сушили ее летом или собирали свежую. Мясное начинали вкушать с четверга или вообще со светлой субботы.

Во всю светлую седмицу из скоромной пищи ели только ту, что освятили в Великую субботу или день Пасхи. Так что в итоге на каждый день получалось не очень много. Чем старше был церковный возраст людей, тем больше ценилось ими воздержание. Были люди, которые и по завершении пасхальных дней держались простого стола. Воздержание в пище отражалось и на всем их нраве, на всем их облике. Простые в обращении, скромные, немногословные, строгие или мягкие в характере, но всегда чуткие на просьбу, приветливые, почтительные, сдержанные в манерах, не торопливые, степенные в делах, не зубоскалы, не сплетники. Все это признаки воздержания в языке, слухе, глазах, чувствах, поступках.

Если следовать этим добрым обычаям Церкви, то каждую среду и пятницу можно поститься не только ради внешней верности Христу, но и ради единоприродности Ему в нраве, т. е. ради добродетели воздержания. Такой труд или правильное направление усилий не останутся безплодными. С годами все больше и больше будет сказываться и действие благодати Божией. Ее помощь, ее постепенное участие во внутренних силах человека все более ощутимо будет споспешествовать его личным радениям, его любви ко Христу, из-за которой собственно и начинается и обретается в человеке воздержание.

Жизнь становится церковной тогда, когда плоды причастия усваиваются нам в последующее после причастия время. Вне усвоения плодов причастия жизнь остается во власти страстей. Например, страсть праздности. Каковы ее плоды? Безпечность, халатность, небрежность в делах и служении, расслабленность воли и духа к делам богоугодным и активность, живость, напор в развлечениях. Внешний результат: полы грязные, в комнате не убрано, предметы служения в безпорядке. Если что-то делается, то только из-под палки и то потому, что деваться некуда, а личного живого отношения к служению нет. Но человек в дни Великого поста кланяется Богу: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности не даждь ми». Зачем он кладет эти поклоны? Потому что положено. Но в таком случае, выйдя из храма, кинулся он полы протирать, порядок наводить? Как бы не так. От духа праздности отлагаться он и не собирался. Давно им живет, спокойно и Безпечно ходит в нем. Не сознает и не подозревает об этом, тем оставляя себя вне благодати.