Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника (СИ) - "AlmaZa" - Страница 5

— Сториан, не надо, — заплакала Габриэль, но он уже не слышал её, стянув платье сверху и обнажив грудь девушки. Его дыхание буквально прилипало к коже, а за ним следовали грубые поцелуи, дерзкие ласки, от которых хотелось стонать и рыдать. Юбки взметнулись вверх и виконтесса почувствовала, как с неё срывают чулки и нижнее бельё. Такого стыда она никогда не испытывала! Ужасное ощущение слабости и беспомощности. Сцепив ноги вместе, Габи пыталась не дать князю надругаться над ней. Боже, она так любила этого человека, так не хотела верить, что он таков, какой он есть!

— Солнце, расслабься. Не заставляй меня делать тебе больнее, чем то должно быть. — Девушка, словно ещё раз почувствовала удар по лицу и содрогнулась. Нет, ей не хотелось быть избитой, и она поддалась Сториану, который развёл её ноги и стал проникать в неё. Боже, это всё должно было быть не так, не так! Чувствуя, что его плоть настойчиво проникает в её тело, Габи судорожно забилась, чтобы предотвратить неминуемое бесчестье, но было уже поздно и в ней взорвалась боль, которая побежала по всему её организму, на миг заставив забыть, что происходит, лишь бы ничего не чувствовать. Виконтесса отдышалась и подняла голову. Князь, со вздохом облегчения, поднимался и оправлял свою одежду. Увидев ошалевшие глаза девушки, он устало засмеялся.

— Что? Увидела впервые в жизни мужское достоинство? Не подумай, что оно у всех такое огромное. — Мужчина застегнул ремень и поднял с пола свою рубашку. — Тебе повезло, что ты меня не сильно разгневала, иначе я бы занялся тобой плотнее, и, не исключено, причинил бы тебе больше вреда.

Габи смотрела невидящим взглядом. Она, к своему ужасу, понимала, что продолжает обожать этого человека, какой-то ненормальной фанатичной любовью. Но с той же силой в ней зарождалась ненависть. Он ответит за то, что надругался над ней! Теперь он обязан жениться на ней! Он ведь прекрасно видит, что был у неё первым.

— Я выйду, чтобы ты привела себя в порядок, но после этого, будь добра, иди к себе, я хочу отдохнуть.

— Стой, — раздалось за его спиной. Он удивлённо повернулся. Девушка сидела и испепеляла его горящими очами — Вернись обратно.

— Что?! Я ослышался? Маленькой девочке захотелось получить ещё? — Сториан раздражённо отвернулся опять, решив пропустить мимо ушей вызов виконтессы. Не лишилась ли она рассудка после случившегося?

— Трус! — высокомерно бросила вслед Габриэль, после чего мужчина не выдержал и неожиданно развернувшись с новой прытью набросился на девушку. Она получит сполна, похотливая сучка!

Девушка поднялась, словно от резкого удара. Нет, ей показалось, просто сознание так резко вернулось к ней от пережитого кошмара. Сколько было времени? Может поздняя ночь, может раннее утро. Разве зимой поймёшь, ведь небо чёрное почти круглые сутки! Габи почувствовала боль во всём теле. Запястья болели и на них виднелись тёмно-синие отметины, ноги ломило, в низу живота всё горело. Она еле дошла до зеркала и осмотрела себя тщательнее. Слава богу, на лице не осталось синяка и губа не была разбита от того удара… Прислушавшись к внутренним ощущениям, виконтесса сделала вывод, что там тоже всё в порядке и причин для беспокойства нет. Она поблагодарила природу за то, что та наградила её физической выносливостью, иначе она бы точно умерла этой ночью. Сколько раз Сториан овладел ей? Где-то на четвёртом, или пятом она сбилась со счёта… В какой-то момент ей даже показалось, что её больше не хватит, но уже изнемогая, Габи пыталась выйти победительницей даже из этой конъюнктуры, в которой, казалось бы, девушка ни при каких условиях не может сохранить достоинство. В какой-то момент, она даже почувствовала удовольствие. Да-да, ей было дико признаться в этом себе, но она насладилась страстью и прекрасным телом Сториана. Она вернулась к постели и посмотрела на вымотанного спящего князя. У него были удивительно красивые плечи, широкие, сильные. Длинные пальцы, которыми, к сожалению, он не любит доставлять радость другим, но его обязательно нужно научить пользоваться ими нежно, а не для того, чтобы ударять и хлестать. Габриэль погладила его по голове, как маленького мальчика. Её завораживал изгиб его бровей — такого она не видела ни у одного другого мужчина. Ресницы отбрасывали томную тень на лицо. Как бы ей хотелось взглянуть в эти карие глаза и посмеяться!

— Ты заплатишь за это, Сториан МакДжойн, не важно когда, но заплатишь, — прошептала девушка и, почувствовав, что её охватывает жар и начинает лихорадить, поспешила более-менее привести себя в порядок и удалиться.

Король и королева ждали прихода дочери, которую не видели почти три месяца. Робин Третий с нетерпением, Веста с раздражением. Мужчина чувствовал, что его супруга не простила своё чадо и, возможно, никогда этого не сможет сделать, точно так же, как когда-то не смогла простить свою сестру, оставив ту умирать без прощения.

— Сударыня, расслабьтесь, судный день ещё не наступил, чтобы вы так напрягались.

— Вы прекрасно знаете, из-за чего у меня накалились нервы.

— Знаю, и не могу этого понять. Возвращается наша девочка, а вы ведёте себя так, будто вам её приезд неприятен.

— Возможно, это и так, — холодно произнесла женщина — Если бы в ней не было черт, свойственных Минерве, может, я бы и полюбила её снова.

— Если бы в вас было хоть что-то от Минервы, возможно, я бы вас тоже любил, — закончил спор король. После его слов королева затряслась от негодования. Она знала, что он не совсем искренне говорил это, что делал это на зло ей. Но, даже не смотря на это, его слова были такими нелицеприятными!

Распахнулись двери в зал, где они стояли, и лакей впустил принцессу, которая, дойдя до родителей, присела в нижайшем реверансе. Веста, преисполненная гордыней и обидой на дочь, которая, по сути дела, использовала мать во всех своих интрижках с покойным рыцарем, вспыхнула и, повернувшись спиной, вышла из помещения. Робин Третий проводил её взглядом и поднял дочь.

— Не обращай внимания. Просто она оскорблена и задета тем, что ты не доверяла ей и не соответствовала её представлению об идеальной принцессе.

— А вы, отец? Простили меня? — не поднимая глаз, спросила Беллона.

— Строгости ради, я хотел бы сказать — нет, но это не правда. Я не могу долго таить на тебя зло, ты ведь моё дитя. Мне важнее, чтобы ты сама поняла всё, что делала не так. Скажи честно, мне не нужна ложь и лесть, ты осознала свои ошибки?

— Ах, папа, — Беллона бросилась в объятья отца — Я тоже не хочу больше врать. Я скажу тебе честно, я любила этого человека, или, думала, что любила. Прости, если такое заявление причиняет тебе боль, но, я до сих пор ещё не могу забыть его, но очень, очень хочу.

Мужчина строго помолчал.

— Что ж, главное, ты этого хочешь. Думаю, со временем ты забудешь его. Что ты теперь намеренна делать?

— Одно я знаю точно — я никогда больше не стану перечить тебе. Сама я не могу разобраться ни в людях, ни в жизни, поэтому отныне и впредь буду слушаться советов. Только скажи мне, что ты от меня требуешь, и я это сделаю.

— Я рад, что ты пришла к такому умозаключению. Я ведь, дурак, тоже учился на своих ошибках. Просто молодым людям легче их исправить, чем девушкам, поэтому в них и ценят опытность, а в юных леди — наоборот.

Беллона хотела вставить, что орденоносцы Стеллы Нордмунской думают иначе, но сразу себя одёрнула. Какое ей теперь дело до мнения этого братства? Дерек умер, и его идеалы похоронены вместе с ним. Девушка задумалась над тем, что тот, видимо, на самом деле, не любил никого, кроме её прапрабабушки и теперь, когда он был казнён, и его уже было невозможно вернуть к жизни, стала понимать его странное чувство. А что, если она тоже будет обречена все свои оставшиеся дни, любить призрак? Нет, с ней этого не случится. По складу она была реалисткой и не могла существовать утопической мечтой. Ход мыслей был прерван Робином Третьим.

— А как тебе моя мать? Вы с ней нормально пообщались?