Беллона Карлеаль, или сестра изгнанника (СИ) - "AlmaZa" - Страница 6

— Да, папа. Мы с ней расстались друзьями. Я и не знала, что она такая…

— Какая?

— О, даже не спрашивай. Не могу объяснить. Она замечательный человек, совершенно исключительный.

— Согласен с тобой. Кстати, с тобой хотел пообщаться один её старый друг…

— Друг бабушки?

— Да, это из-за него я тебя вызвал раньше положенного срока.

— Кажется, я догадываюсь, о ком идёт речь. Это ведь император, не так ли? — Король утвердительно кивнул — Что он от меня хочет?

— Знаешь, я думаю, тебе лучше поговорить с ним самим. Сегодня уже поздно, завтра будет не до того, но, как только появится свободная минутка — обязательно наведайся к нему!

Беллона не стала больше вести бесполезные расспросы и заговорила с отцом о других, бытовых темах, о политике Феира, о семейных неурядицах и ссорах, которые случались в её отсутствие. Робин Третий всё больше становился счастливым от возвращения дочери. Она, несмотря на её безрассудный поступок, была ответственнее и вдумчивее его сына. Если бы наследника с ней можно было поменять местами! Король подумал, что теперь сам будет заниматься воспитанием принцессы, и никому не позволит оказывать на неё влияния.

Утро ещё не рассеяло ночного полумрака, когда весь дворец начал пробуждаться. Предстояло редкое и великолепное торжество — венчание феирки и олтернца! Такого люди не видели уже полвека, не меньше. Все готовились к этому событию, как к личному празднику. Неужели, наступает настоящий мир между двумя державами? Или это только ещё больше разожжёт в них соперничество? Никому не хотелось брать в голову какие-то плохие идеи и мысли, поэтому народ и жители Риджейсити скопились у главной часовни столицы, к которой в девять должен прибыть жених, а к десяти прибудет и сама невеста. Город сам оделся под стать свадьбе, в белое покрывало снега, которое серебрилось под светлеющим небом. Сугробы выпали высоченные, поэтому все служащие короля и баронесс фон Даберлёф только и трудились над тем, чтобы разгрести их, и экипажи не завязли и не создавали задержек церемонии. Правда, вопреки всем усилиям, многие всё-таки добирались с трудом до указанного места. Гостей и приглашённых было просто море, а обычных зевак и вовсе не счесть. Гвардейцам и личной охране важных персон приходилось многих разгонять и выпроваживать подальше, чтобы не мешали и не лезли, куда не надо.

Часовня была украшена лилиями и орхидеями из королевских парников и оранжерей. Длинную широкую ковровую дорожку расстелили, чуть ли не на всю улицу, чтобы прибывшие по отдельности молодые могли прошествовать долгий путь и дать посмотреть на себя любопытным. В число последних входило равное количество как женщин, так и мужчин, которые были наслышаны о красоте Матильды и нашумевшей истории Джордана.

Мария, Дора и Беллона стояли и ждали, когда соберётся виконтесса Леонверден. Её горничная сообщила, что та заболела, и они уже разворачивались идти прочь, как вышла сама Габи, и сказала, что с ней ничего серьёзного, просто плохо спала и не выспалась, да ещё зуб разболелся — щека у девушки, действительно, была порядочно припухшей. Принцесса заметила, что на подруге лица нет и она сама на себя не похожа, и пыталась настоять, чтобы та осталась в постели, а ей бы прислали доктора, но Габи упёрлась и начала готовиться. Пришлось немного задержаться, и этим разозлить Матильду, ведь фрейлины принцессы являлись её подружками невесты и составляли важную часть свадебной церемонии. Наконец, все были в сборе. Принцесса отправилась в королевскую карету, девушки же сели вместе с виновницей торжества. Баронесса блеском и пышностью превосходила всё виденное когда-либо Дорой, Габи и Марией. Её волосы были убраны назад, в серебряную сетку, которая крепилась алмазными шпильками. К тонкой, словно из кристалликов льда, диадеме, прикрепили кружевную воздушную фату, переливающуюся от вплетённых в неё серебряных нитей. Корсет, вышитый жемчугом, белоснежным и холодно-розовым, приподнимал красивую грудь девушки, на которой лежало колье, сверкающее сотней бриллиантов. Сверху на Матильде был накинут плащ, такой же восхитительный, как и весь её наряд. Песцовый воротник обволакивал младшую баронессу и защищал от мороза, который разгулялся не на шутку.

Габриэль сидела напротив невесты. Нелюбимая ею гордячка выходила замуж, вполне престижно, и с каким пафосом! Ну, ничего, скоро и она последует за ней. Сториан обязан на ней жениться, после того, что учинил. Виконтесса знала, что не сможет признаться во всём Беллоне. Та её столько раз предупреждала и пыталась предостеречь! И Мария, она тоже говорила, что с МакДжойнами не нужно связываться. Боже, и где была её голова! Габи представила, что будет, когда она расскажет об этом отцу. Бедный граф! Ему будет плохо от беды, случившейся с его единственной дочерью. Нет, пока ему не стоит рассказывать, он уже стар, и может не выдержать такого удара. Лучше всего самой уладить эту проблему с князем. Она объяснит ему, что для него это может печально закончиться. Ха, какова его самоуверенность, он утверждал, что огласка принесёт вред только ей. Она докажет ему обратное! Но пока не нужно торопиться. Нужно всё тщательно обдумать, нужно подготовить слова, подготовить себя для того, чтобы снова столкнуться со Сторианом.

Кортеж двинулся в Риджейсити, где уже ждала основная часть гостей, в том числе и приглашённые со стороны жениха. Из его друзей никто не прибыл. Олтернцы не стали появляться на Феире, а братья по ордену не простили ему его измены, поэтому единственным, кто поддерживал Джордана был Сержио, маркиз о'Лермон. Так же присутствовал дядя графа — Джекоб Рокроф, и две младшие сестры Джордана. Первая, старая дева двадцати трёх лет от роду, радовалась до слёз, что её брат, наконец-то, остепенился и бросил мальчишеские игры в поиски пропавшей королевы. Теперь она может не бояться за то, что у их фамилии будет продолжение, что в графстве появится хозяйка и ей можно будет заняться своей жизнью. Ведь пока брат постоянно был в разъездах и занимался делами ордена, она не могла никуда уехать и бросить дом, подвергнуть его запустению. Самой младшей было восемнадцать, девушка на выданье. Последние лет десять она воспитывалась у дяди, в Голубом квазаре, поэтому они виделись не часто. Но она была любимицей в семье, в ней все души не чаяли. У неё была неплохая возможность выйти замуж в самом Голубом квазаре, но у Джордана возникла какая-то причуда, и он заявил, что после свадьбы сразу же забирает её домой. Брат никогда не отличался логичностью или обоснованностью поступков, что только доказываел его скоропалительный брак.

Матильда грациозно выплыла из экипажа и так же плавно зашагала по ковру, который расстелили для неё и её будущего мужа. Окружившая улицу толпа радостно взревела, послышались восхищённые возгласы. Баронесса лучезарно улыбнулась, помахав рукой налево и направо. Эти простолюдины боготворят её. Ещё бы, им в жизни больше нигде не увидать такой красоты. Пусть запоминают каждый её жест и хранят его долгие годы. Они о ней теперь будут постоянно говорить. Она явилась своеобразным символом мира между враждующими планетами, такая прекрасная, чистая и невинная. Матильда сладко вздохнула. Как же она себя любила! Особенно когда ей что-то удавалось провернуть. В её руках сиял букет из роз и лилий, переплетённых бледно-розовой лентой. Алые губы растянулись от удовольствия, обнажив ровный идеальный ряд зубов. А как принцесса-то, наверное, завидует! Она так интересовалась орденом, любила одного бывшего друга Джордана и вот, осталась с носом, а Матильда вступает в счастливую супружескую жизнь и направляется покорять олтернский двор. Говорят, там и король помоложе, и дворян красивых много…к тому же, постоянно приезжают короли Южных ветров, да и она сама, как олтернка, беспрепятственно сможет туда наведываться.

Граф ждал невесту у алтаря. Он выглядел старше своего возраста, что придавало ему ещё больше мужественности и солидности. Это, несомненно, был интересный и привлекательный мужчина. Немного уставшие и задумчивые глаза, в общем, добрые, но с каким-то затаённым разочарованием. Настоящий мужской нос, ровные губы, интеллигентный овал лица, который обрамляла бородка. Каштановые волосы были подстрижены по нездешней моде. Яркий фиолетовый костюм украшенный аметистами и стразами, которыми вышили герб графства Льюмен, сидел на фигуре как влитой. Ноги были одеты в чёрные сапоги, отороченные таким же мехом. Многие дамы с сожалением констатировали, что это не их суженый. Поглядывая на своих стареющих или просто от рождения неинтересных мужей, они отворачивались и продолжали любоваться бывшим рыцарем. Молодые миледи завидовали баронессе фон Даберлёф, кто скромно, кто более откровенно. Ухватила же лакомый кусочек! А что им осталось? При дворе Феира было только три молодых человека, которые могли занять девичьи умы и разбить сердце — принц, Сториан МакДжойн и Сержио о'Лермон, но не один из них не собирался жениться. И если первому ещё придётся это сделать ради своего государства, то два остальных могут остаться вечными холостяками во имя своих убеждений.