Как заключенные в раю (СИ) - Немиро Людмила Ивановна - Страница 11

Кажется, его слова сильно зацепили Ларссона, потому что он слегка покраснел, стиснул челюсти, переведя взгляд с Мика на меня, а я даже как-то загордилась ответом парня, который мог бы стать моим другом. Мне очень понравилась реплика клавишника, к тому же это показывало, насколько он смел и прямолинеен, и это тоже было мне по душе. И, между прочим, Микаэли сказал правду: у Йоакима есть девушка, а он еще со мной умудрился погулять.

— Не беспокойся, — бросил Ларссон, отворачиваясь, — тебе ничего не светит. Хотя…

«О нет! Только попробуй сказать что-то о поцелуе!».

Ларссон остановился, с насмешливой улыбкой окинул меня придирчивым взглядом, не преминув потаращиться и на ноги Кати, и сказал:

— Может Миа сегодня в настроении и подарит тебе поцелуй взамен на помощь, а? — этот подлец все же намекнул на вчерашнее. — Что скажешь, заплатишь за проезд?

— Ну, слышишь, ты?! — выкрикнула Катаржина, тут же ринувшись «в бой», но я поймала ее за руку, ответив как можно спокойнее:

— Не надо, Кати, — и не глядя на Йоакима, добавила: — Неуверенные парни всегда ведут себя таким образом. Ничего удивительного.

— Неуверенные? — вмиг вспыхнул Ларссон, а ребята принялись осаждать его, мол, успокойся, что за ерунда и почему ты злишься.

Ответа на вопрос он не дал, отмахнувшись, а когда Мик уже завел мотор и стал разворачивать мотоцикл, я еще раз поймала взгляд Йоакима, и он показался мне недовольным.

Стараясь не зацикливаться на этом, я отвернулась от него, обхватывая Микаэли руками, и мы укатили из этого места, оставляя позади клубы пыли.

Дождь и налетевший порывами ветер, застал нас почти у самого дома Элишки, но промокнуть под хлынувшим с неба потоком успели все четверо. Поэтому в темный коридор мы ворвались, визжа, хохоча, и, боясь быть отруганными жильцами, взлетели вверх по лестнице.

Элишка при виде нас — мокрых, замерзших и смеющихся — лишь выгнула бровь, а после пропустила в квартиру.

У нее мы провели всего час, чтобы не напрягать. Я подумала, им с Катаржиной есть что обсудить. Особенно учитывая внешний вид моей подруги, и ее, кстати, лохматую шевелюру, созданную искусственным способом, которая сейчас превратилась в милую кучерявую прическу.

Распрощавшись с бабулей Катаржины и с ней самой, мы втроем покинули квартиру. Несмотря на то, что Кати предлагала мне надеть сухую одежду, я все же отказалась, застегнула свою мокрую насквозь куртку и вышла вслед за парнями на улицу. Дождь не перестал, но превратился в морось, а от этого сделалось только хуже. Я мерзла, уже жалея, что не послушала подругу. Однако, когда устроилась на мотоцикле, вдруг получила от молчаливого Микаэли его кожаную куртку, чему безумно удивилась. Но благодарно улыбнувшись, я поспешила надеть ее, и она оказалась такой теплой и мягкой, что я невольно зажмурилась, чувствуя, как по телу бегут мурашки.

Мик не стал тормозить у самого моего дома, свернув за угол, и уже там, припарковавшись под раскидистым деревом, заглушил мотор. Джон еще на полпути свернул на другое шоссе, махнув нам напоследок рукой.

Мы остались с Микаэли. Сняв шлем, парень бросил на меня взгляд из-за плеча, и я осторожно сползла с сиденья, при этом стаскивая куртку.

— Можешь пока оставить у себя, — вдруг как-то добродушно улыбнулся Мик, однако я покачала головой и все равно протянула ему «косуху», говоря:

— Спасибо, но лучше забери. Родители неправильно поймут.

— Ла-а-адно, — усмехнулся Микаэли, надевая куртку.

— Ну… пока. Спасибо, что подвез.

— Не за что, — кивнул парень, все еще глядя на меня с легкой улыбкой, а после добавил: — Приходи в гараж, когда захочешь. Не переживай насчет Йоакима, он не всегда такой нервный.

При звуке имени Ларссона я не могла не смутиться, потому что сердце тут же подскочило к горлу, но Микаэли рассудил мой вид по-своему.

— Да, понимаю, ты злишься на него, но если не обращать внимания, то и он успокоится. Просто забудь. Думаю, Йоаким не хотел тебя обидеть. Возможно, его взбесило то, что Левен позвал меня с собой. Это твоя подруга попросила не брать Ларссона. Не знаю, что у вас там происходит…

— Что?! — выпучила я глаза, позабыв о холодном ветре, который так и норовил забраться под мою влажную куртку. — Кати так сказала?

— Ну да, — непонимающе сощурился Микаэли. — Ты не знала? Кхм… ну ладно, Миа, разбирайтесь там между собой, а я, пожалуй, поеду. До встречи.

Парень умчался, подняв брызги, а я еще некоторое время стояла под деревом, прижавшись плечом к шершавому стволу, и думала, что за игры развела моя подруга. Но тут же вспомнила ее слова, брошенные в аэропорту: «Я буду не я, если…».

Если она не поссорит Йоакима с Анитой. Вот дурочка. Я точно ее убью. Когда-нибудь, рано или поздно.

Добежав до дома, я ворвалась в его приятное тепло, прежде отперев входную дверь, потому что, как оказалось, никого не было. Это и к лучшему, ведь я намеревалась позвонить подруге. Сбросив надоевшую куртку и обувь, я тут же пошла на кухню, сорвала со стены трубку телефона, набрала номер Элишки и стала нетерпеливо дожидаться ответа.

Когда Катаржина услышала мой голос, она тут же выпалила:

— Я тебя сразу предупреждаю, если ты звонишь, чтобы отругать меня за Мика, который приехал за тобой, то даже не начинай, моя хорошая.

Я тяжело вздохнула, присела на стул и, покачав головой, тихо спросила:

— Кати, зачем? Зачем все это? Навязывание себя кому-то… человеку, которому все равно, это унизительно.

— Зачем? Ты совсем дура, Миа? — возмутилась Катаржина, зашипев, потому что, видимо, Элишка была где-то рядом и могла все слышать. — Ты видела, как Ларссон смотрел на тебя, обнимающую Микаэли? Это было нечто невероятное. Уж поверь, я разбираюсь в мужской ревности.

Я нервно прыснула.

— И не надо смеяться, я серьезно, Миа. Йоаким побелел от злости. Думала, он вот-вот набросится на Мика. Я чуть не умерла от восторга.

Я еще раз вздохнула и сказала:

— Какая же ты чокнутая, Кати. Ну вот совсем ненормальная. Привязалась к парню. Может ему просто не понравилось, что его друзья пропускают репетицию.

— Ненормальная из нас двоих как раз ты! — уже не сдерживая эмоций, выдала Катаржина в полный голос. — Не видишь того, что происходит у тебя под носом. Ларссон ревнует и точка. — Она помолчала пару секунд, и я дала ей это время, чтобы подруга могла остыть. У нее быстро проходил гнев, потому она вскоре добавила уже совершенно спокойно:

— Будешь мне должна, если когда-нибудь Йоаким признается тебе в любви. А пока смотри, Микаэли — отличный парень. Его можно записать в надежные друзья. Так мы будем всегда под защитой старших ребят, да и повеселимся с ними от души, а, что скажешь?

— Только то, что ты расчетливая и хитрая, как лиса, — добродушно пожурила я подругу, а сама все никак не могла успокоиться от услышанного. — Увидимся, Кати, отдыхай.

— Да, увидимся, моя хорошая. И кстати, если бы не моя расчетливость, потратили деньги на автобус. А так сберегли приличную сумму.

И что тут скажешь? Катаржина была права. Но пищу для размышлений, которую она мне подкинула на весь остаток дня, я переваривала еще и ночью, беспокойно ворочаясь в кровати: то улыбалась, как дурочка от того, что Ларссон приревновал; то сомневалась в словах и наблюдениях Катаржины. Но после снова вспоминала выражение его лица и понимала, что подруга, вероятно, права. Однако сомнения поедали меня по-прежнему, потому что я не имела представления, как вообще может выглядеть ревность в мужском обличье. Да и с чего бы Йоакиму ревновать, когда у него есть девушка? Или ему необходимо внимание всех представительниц женского пола?

Придя к такому выводу, я уснула в полном раздражении и обиде на Ларссона, да и на весь мужской род в целом. И хорошо, что вообще смогла уснуть, а то за эти несколько дней, я страшно вымоталась и ни разу не присела за учебники, что было очень плохо. Я теряла себя, пришла пора взяться за ум. Вот только выйдет ли, когда приехала Катаржина и ее натура требует праздника и круглосуточных приключений? Возможно, мне удастся с ней договориться. По крайней мере, стоило попробовать…