Как заключенные в раю (СИ) - Немиро Людмила Ивановна - Страница 10

— Ну что, вперед к приключениям?

— К каким еще приключениям? — засмеялась я в ответ и потащила подругу к выходу.

Выглядела она потрясающе, но не по погоде. В этот день было немного ветрено и прохладно, а солнце пряталось за плотным слоем темных облаков. Я застегнула свою куртку и, окинув подругу внимательным взглядом, спросила:

— Ты не простудишься? Юбка слишком короткая, разве нет?

Признаться, я мгновенно влюбилась в образ Кати, которая тут же покружилась передо мной, проницательно замечая восхищение в моем взгляде.

— Тебе же нравится, правда? — подмигнула она, а я все таращилась на ее стройные загорелые ноги, которые открывала короткая джинсовая юбка-трапеция, на топ бледно-лимонного цвета, оголяющий полоску живота, на кожаную куртку с пышными рукавами. А босоножки какие… просто закачаешься.

— Нравится, — вздохнула я, отмечая свой скромный наряд — джинсы, блузка, курточка и туфли на низкой подошве.

— Не беспокойся, — Кати обняла меня за плечи и повела, кажется, к остановке, — я для тебя тоже кое-что привезла. Станешь настоящей поп-дивой.

И снова я рассмеялась, тыча подругу в бок.

— Что ты городишь, Катаржина? Какая еще поп-дива? Не хватало мне!

— А вот и не хватало. Как должна выглядеть девушка рок-музыканта? — и подруга ответила на свой же вопрос: — Как поп-дива, конечно.

Я сильно смутилась, но виду не подала. Однако, перебегая через дорогу, Кати воскликнула:

— Я знаю, что ты влюбилась, моя хорошая. Это написано на твоем лице. — Мы остановились на тротуаре, и Катаржина посмотрела на меня. — Я буду не я, Миа, если не рассорю этого ловеласа с Анитой. Она ужасна.

Мне пришлось отвести глаза, потому что подруга говорила всерьез, а мне совсем не хотелось портить кому-либо жизнь.

— Ну же, Миа, не грусти. Я приехала не за тем, чтобы позволять тебе тосковать. Я здесь для того… — Кати подозрительно сощурилась, сдерживая улыбку, и стала оглядываться назад, но я не могла понять, что происходит, однако уже ждала подвоха.

— Что такое? — спросила я, тоже взглянув туда, куда таращилась Катаржина.

— Вот же… Ну где их носит?

Внутри все оборвалось, когда до меня донесся приближающийся гул мотоциклов. Я так испугалась, что попятилась, а Кати, сверкнув в мою сторону белозубой улыбкой победителя, поймала меня за руку и сказала:

— Эй, все хорошо, не переживай.

От мысли, что я сейчас увижу самодовольное лицо Ларссона, меня стало подташнивать. Я жадно глотала прохладный воздух, рассеянно слушая пояснения подруги о том, как она вчера созвонилась с Джоном, и тот пообещал приехать за ней в аэропорт.

Я все таращилась на подъезжающих к нам двоих парней и не могла вспомнить, когда сказала Катаржине, что буду ее встречать, и как ребята узнали, что нужно приехать вдвоем?

— Ну ты даешь. Совсем рассеянной стала, — ответила Кати, когда я спросила об этом вслух. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, держа на плече свою небольшую сумку. — Ты сама пообещала уговорить отца подвезти тебя до Арланды. Теперь осталось только ошеломить Элишку…

Кажется, вчера я действительно слишком много думала не о том, потому все вылетело из головы. А вот бабулю Катаржины мы уж точно ошеломим, если примчимся на мотоциклах. До старинной провинции отсюда ехать придется дольше. Но… как хорошо, что парни все-таки приехали. Я даже рада, хотя бы не нужно тащиться на автобусе.

Я изумленно моргнула, когда ребята затормозили рядом с нами. Это был Левен и Мик. Я крайне удивленно смотрела на клавишника, который нерешительно улыбался мне в ответ. Так и хотелось спросить, где же Йоаким и почему приехал не он, а Микаэли. Кажется, это его фамилия. Я стала забывать. Давно не видела этого странного молчаливого парня с зелеными глазами, приятным круглым лицом и ярким шрамом над верхней губой и подбородком. Мик казался мне самым хулиганистым из всей компании, не знаю почему. Может как раз из-за этого шрама?

— Привет, — поздоровался Джон, привлекая мое внимание, хотя до этого я пялилась на Мика.

Я кивнула Левену, спросила, как он поживает, даже обратилась к Микаэли, но тот, смущенно поерзав на сиденье, пробормотал что-то невнятное, а Катаржина тем временем уже взобралась на мотоцикл к Джону, перекинув ремень своей сумки через плечо, и надела шлем. Второй протянули мне, и я тут же занервничала, понимая, что снова предстоит ехать с парнем в обнимку. Только вот это не было предвкушением. Напротив, я разволновалась, не узнает ли об этом Йоаким. Не папа или мама, а именно он — Ларссон. И с чего вдруг?

Решительно надев шлем, я устроилась позади Мика и осторожно обхватила его талию руками, а как только он плавно двинулся с места, прижалась к парню всем телом. Сердце зашлось от адреналина, выплеснувшегося в кровь, а в ушах загудело. Мы неслись по шоссе, и я была бесконечно благодарна парням за то, что они внимательно отнеслись к нам с Катаржиной и не стали устраивать соревнований. От этого я расслабилась, получая истинное удовольствие, а в лицо бил ветер, вынуждая меня снова и снова прятаться за широкую спину Мика, потому что уже начинали слезиться глаза. Я улыбалась от непередаваемых ощущений и мне становилось по-настоящему легко, будто вместе с ветром я освобождалась от чего-то неприятно тянущего в груди.

Уже оказавшись в Уппландс Вёсби и затормозив на светофоре, мы поравнялись с Джоном и Кати, которая поймала мой счастливый взгляд, подмигнула, широко улыбнувшись, и выкрикнула:

— Сейчас заскочим в гараж, а после они отвезут нас к Элишке.

Я ничего не успела ответить — мотоцикл рванул вперед. Теперь Левен и Катаржина остались позади. Глотая ком, подкативший к горлу, я ошеломленно осознала, что вот именно сейчас и столкнусь с Ларссоном, наверняка он здесь. Они, кажется, уже скоро переберутся жить в гараж, готовясь к конкурсу.

Мы остановились, а следом тут же подкатил и Джон. Кати спрыгнула с мотоцикла, подойдя ко мне, словно почувствовав мой панический страх.

— Эй! Ты здесь, Йоаким? — пробасил Левен, стаскивая шлем.

Мик так и сидел на мотоцикле, а я все еще цеплялась за его куртку, не осознавая, что можно отпустить.

Ларссон вышел из гаража, и я сразу уставилась на рядом стоящую Кати, которая едва сдерживала довольную улыбку, но смотрела она не на меня, а на Йоакима.

— Приехала, — услышала я голос Ларссона, и это было явно адресовано моей подруге, которая кивнула, все же не сдержавшись и улыбнувшись ему. — Вы почему свалили и мне ничего не сказали? — а это уже парням.

Микаэли кашлянул, выпрямляясь, и я, будто ошпарившись, убрала свои руки с его талии и невольно взглянула на Ларссона.

Боже мой. Это сложно. Это действительно слишком сложно. Особенно при свете дня, когда нет той загадочности, нет ощущения некоторой вседозволенности и безнаказанности. Ведь только ночью можно вести себя так, как днем не сможешь, потому что это будет выглядеть слишком пафосно, наигранно и пошло.

И вот глядя в лицо Йоакима, который все еще пялился на Джона, я поняла — если он сейчас посмотрит на меня, то это будет последним, что я смогу пережить в этот день, ведь все зависит от его взгляда, от того, с каким выражением он обратит на меня свое внимание.

Но Ларссон все не поворачивался, о чем-то договариваясь с Левеном, и мне почему-то показалось, что он напряжен. Хотя, конечно, это могло лишь казаться. Я слишком нервничала. Спасибо Катаржине, которая держала меня за руку, спрятав наши сцепленные пальцы у себя за спиной.

— Ладно, — донеслось до меня, — тогда поезжайте, куда вам надо, и потом сразу сюда. — Короткая пауза. — Или есть планы? — голос Ларссона прозвучал насмешливо, и он бросил все-таки в мою сторону короткий взгляд, а, заметив, что я смотрю на него, улыбнулся. — Тогда жду вас к вечеру. Управитесь?

Мои щеки предательски порозовели, но на этот раз от возмущения, потому как в словах Йоакима проскользнуло что-то неприличное. Парни переглянулись, а Микаэли сказал:

— Ну это не наша привилегия — встречаться со всеми девчонками одновременно.