Гладиатор. Возвращение (СИ) - Чер Алекс - Страница 35

- Как куда. Будут очень заинтересованы, чтобы аукцион выиграл я. Но мне она не нужна, а значит, обескровим Громилова полностью, как он меня этим пожаром, ибо я буду торговаться до последнего, как за своё. А потом ещё что-нибудь придумаем.

- А Надька тебе её отдаст?

- А мне её разрешение не нужно. Но вы за ней присматривайте, как обычно.

- Да мы присматриваем. Ох, рискуешь ты Алекс.

- Как всегда, Сергей Иваныч, как всегда, - хлопаю старину по плечу и снова возвращаюсь к своим бумагам, возле которых уже танцует лезгинку юрист.

- Рассказывай, Вася, - смотрю тоскливо на часы.

Видимо, сегодня рано вернуться снова не получится. Зато в телефоне горит красным маячком сообщение.

«Не знаешь, почему, я так тебя люблю?»

«Рискну предположить, ты до сих пор не дома и боишься трёпки за это», - медленно, матерясь на проклятый Т9, но всё же набираю ответ вместо того, чтобы просто позвонить.

«Да. Но я всё равно тебя люблю», - моя жена щедро приправляет сообщение «поцелуйчиками» и «сердечками».

Судя по сообщению Михаила, они до сих где-то вместе.

С Полиной и Максом. И я знаю, кто такая Полина. Догадываюсь, почему была в парке в тот день, когда меня спасла. Уверен, что Макс мне не сын. Но пусть моя девочка услышит это не от меня. И пусть она решит, что нам со всем этим делать.

Я доверяю её женской интуиции, полагаюсь на её житейскую мудрость. Знаю, что она рассудит правильно, потому что любит меня, потому что так будет лучше для нас, а я просто ей доверюсь.

Отправляю одно большое пульсирующее «сердце» в сообщении.

Эх, с этими девочками каких только глупостей творить не научишься!

35. Виктория

Я, конечно, и не ожидала, что Полина удивится, увидев меня без Алекса. Она и не удивилась. Вытягивала меня этой перепиской, якобы с Алексом, на встречу. И обе мы прекрасно знали кто и с кем переписывается и зачем.

- Спасибо, что пришла, - от низкой оградки, что отделяет детский городок, она отходит улыбаясь. - Очень надеялась, что ты будешь одна.

- Я не одна, - не оборачиваюсь, но знаю, что Михаил, водитель и по совместительству мой охранник, где-то рядом.

- Это не считается, - машет она равнодушно рукой, безошибочно выхватывая его высокую фигуру у меня за спиной, и выставляет на асфальтированную дорожку похожий на муравья детский велосипед. - Макс! Пошли покатаемся!

Мальчик тут же отделяется от кучки детей, и, пока бежит, весь взмокший, взъерошенный нам навстречу, я невольно вздыхаю. Он похож на Алекса. Очень похож. Это бесспорно. И от Полины не ускользает этот вздох, который я и не скрываю.

- Привет, Виктория! - с радостью забирается Макс на свой яркий велик, и своё приветствие я говорю уже ему в спину.

- Привет, Макс! Можно просто Вика!

- Родственники часто похожи между собой, - Полина пристраивается к моему неторопливому шагу, вслед за уверенно крутящим педали ребёнком.

- Да, особенно отцы с сыновьями.

- Даже не представляешь насколько ты права, - улыбается она, демонстрируя свои мягкие ямочки. - Но это Алекса я жестоко дразню на этот счёт, тебе скажу правду: Макс не его сын.

- Но он же... - я останавливаюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

- Он не его сын, Вика, - и хоть слова её словно снимают груз с моей души, ни сострадания, ни доброты в её холодном взгляде нет. - А ты не боишься, что твой ребёнок не будет похож на отца?

- Нет, - усмехаюсь я. И не знаю, зачем я это говорю, но всё же слова сами рвутся наружу. - Алекс первый и единственный мужчина в моей жизни. И это его ребёнок. Хоть тебя это и не касается.

- Серьёзно? - удивляется она, а потом спохватывается, что Макс уехал уже далеко, и мы ускоряемся, чтобы его догнать. - Сознайся, только честно, ты ведь смирилась с тем, что у твоего мужа на стороне мог быть сын? Согласилась, что он будет с ним общаться? С ним, со мной.

- Ребёнок ни в чём не виноват. И да, я приняла это. У Алекса и так была нелёгкая жизнь, чтобы наказывать его за ошибки прошлого. Мы уже прошли это, - снова выравниваем мы шаг, пока Макс объезжает нас кругами. - И недоверие, и ревность, и недопонимание, и все те страхи, что бывают в начале отношений, мы преодолели.

- И что, больше ничего не боишься? - оглядывается она, когда Макс выписывает восьмёрку между Михаилом и заваленной мусором урны.

Парк вообще невероятно грязный.

На неухоженных клумбах среди свежей зелени и неубранной прошлогодней листвы - свежие бумажки. Фантики, обёртки, пустые пластиковые бутылки - под каждым кустом. Бродячие собаки роются в переполненных контейнерах. Как только люди ещё не брезгуют и не боятся приходить сюда с детьми. С той поры, как клуб закрыли, парк превратился в настоящую помойку.

Я разглядываю мусор. Но не потому, что мне надо подумать над своим ответом. А потому, что парк приезжали убирать волонтёры, руководил которыми бывший муж Полины. Её любовь. Та, что не проходит, не забывается, не лечится. Та, что навсегда. Алекс просил не упоминать Романа и всего того, что нам теперь известно о Полине. Но ощущение, что я тоже знаю её болевые точки, даёт такую уверенность - я даже позволяю себе усмехнуться.

- Боюсь. Боюсь даже больше, чем прежде. Но совершенно других вещей.

- А того, что его убьют, если он ввяжется в войну за свои клубы, не боишься? - всё же заставляет она меня снова остановиться.

- Ты вроде сама взялась ему помогать, - хочу прибить её взглядом. За то, что так легко говорит о том, о чём я даже думать боюсь.

- Я - да. Но я не его жена. Мой ребёнок не останется без отца оттого, что я сподвигла мужа на эту борьбу.

- Ты обвиняешь меня в том, что я его поддерживаю? - не верю своим ушам. Просто задыхаюсь от возмущения. - Осуждаешь за то, что не бью его по рукам? Не выношу мозг, напоминая, как это опасно? Или за то, что позволяю ему делать то, что он должен? Завершить то, без чего перестанет себя уважать. Ты думаешь, это я подталкиваю его в это ввязаться?

- Я не знаю, ты мне скажи, зачем вернулась, - разводит она руками. - Лично я сразу была о тебе невысокого мнения. Выскочила замуж за богатенького, вернулась с пузом, а он оказался бедненьким. Вот и настраиваешь его всё вернуть, чтобы не остаться у разбитого корыта.

- Да как ты смеешь, - хватаю ртом воздух, стиснув кулаки, и никак не могу подобрать слов, чтобы её обозвать. Шлюха - сомнительно. Сука - беспомощно. Тварь? - Змея ты скользкая. Что ты вьёшься вокруг него кольцами? Что тебе надо?

- Надо, чтобы рядом с ним была женщина, которую он заслуживает, - и не думает она пасовать. - Чтобы он растил своих детей, а не нагулянных.

- Уж не себя ли ты имеешь в виду?

- Нет, не себя, - хмыкает она. Но я и так уже услышала достаточно, чтобы и дальше это терпеть.

- Это твой муж растил чужого ребёнка, а не мой.

- Мой муж был бесплоден, - произносит она едва слышно, словно у неё резко пропал голос, и бледнеет. - И это было наше общее решение.

- А не ты ли довела его до могилы своим ядовитым язычком?

- Ах ты... Да как ты... - открывает она рот и тоже явно подбирает слова пообиднее, но не успевает. Я слишком долго её терпела, а мои вежливость и понимание тоже имеют предел.

- Ещё раз увижу тебя, коза драная, рядом со своим мужем, выдеру все космы к херам. Ясно? Надоело с тобой церемониться. Надо было сразу слать тебя ко всем чертям. Вали на хрен! - выплёвываю ей в лицо слова и с трудом сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в её покрывшуюся красными пятнами рожу. - Кто ты вообще такая, чтобы мне указывать? Помогла и спасибо тебе. Но чтобы ноги твоей больше рядом с моим мужем не было.

Вижу, как Михаил заботливо отвозит Макса на велосипеде подальше, отвлекает, что-то спрашивает, занимает мальчика трелями клаксона, которые заглушают мои вопли.

- А вот это вряд ли, - Полина выдыхает, стиснув зубы, а потом продолжает спокойно и с достоинством. - Так просто избавиться от меня у тебя не получится.