Всё началось с поцелуя (СИ) - "Этранжера" - Страница 2

К регистрации они не опоздали, но когда вошли в здание аэропорта, Дефне увидела, что их небольшая группа в количестве пяти человек была в сборе и ждала только ее, Бельгин, одногруппница и подруга, улыбаясь, подошла к девушке и обняла.

— Наконец-то, я уже стала волноваться. А где твой багаж?

Дефне оглянулась и, увидев входящего в здание аэропорта Исо, помахала рукой, привлекая его внимание.

— Мой друг сейчас принесет. Вон он, кстати…

Подошедший Исо окинул подругу Дефне любопытным взором, она немного смутилась и опустила глаза, Бельгин не любила привлекать к себе внимание, тем более мужское, хотя пройти мимо такой девушки и не обернуться, мало кому удавалось. Высокая, стройная, с очень выразительным смуглым лицом, на котором большие, чуть раскосые голубые глаза были главным украшением, ее темно-каштановые волнистые волосы красиво блестели при искусственном освещении, не броская, но судя по всему, дорогая одежда очень шла ей. Исо понимал, что неприлично так долго рассматривать молодую девушку, но и не смотреть на нее ему не удавалось, Дефне попыталась сгладить возникшую неловкость.

— Исо, познакомься, это моя подруга Бельгин, мы учимся в одной группе.

— Очень приятно. — тихим, мелодичным голосом проговорила девушка и слегка поклонилась, но руки не подала.

— И мне очень приятно. — справившись с первым смущением, проговорил мужчина. — Значит, вы вместе учитесь и вместе проводите каникулы?

— Ну, это не совсем так. — улыбаясь, возразила Бельгин. — Мы едем учиться, практиковать язык, а потом посмотрим страну, думаю, мы заслужили десять дней отдыха за отличную учебу.

— Конечно. — Исо согласно кивнул головой. — Дефо два года работала, чтобы накопить на эту поездку.

— Дефо? — переспросила девушка и, не удержавшись, прыснула. — Вы говорите по-французски?

Он помрачнел и ответил резче, чем следовало.

— Не обучен. Я ведь только школу закончил.

Бельгин сникла.

— Простите, Исо. Я не хотела вас задеть. Просто слово Дефо по-французски означает изъян, ошибка. Вот я и… — она не договорила и, посмотрев на него своими чудными глазами, извинилась еще раз.

Их подруга молчала, переводя взгляд с одного на другую, как ни далека она была от сердечных дел, но почувствовала, как между ними проскочила искра.

— Довольно расшаркиваться. — она взяла из рук Исо чемодан. — Спасибо, что подвез, но мы, пожалуй, пойдем. Передавай привет, Нихан, скажи, что я ей позвоню, когда устроюсь. — и она свободной рукой по-дружески обняла своего приятеля.

Исо улыбнулся подруге и снова окинул быстрым взглядом Бельгин.

— Был рад познакомиться с вами.

— И я. — улыбнулась она в ответ, и когда они с Дефне присоединилась к одногруппницам и направились в зал вылета, украдкой обернулась, мужчина стоял у входных дверей и смотрел на нее.

Когда девушки скрылись из вида, он развернулся к выходу, и в этот момент на него налетел спешивший куда-то молодой мужчина.

— Прошу, простите. — проговорил он скороговоркой. — Опаздываю на рейс. — и побежал дальше.

Исо вздохнул, глядя ему вслед, высокий, красивый, черноглазый, элегантно одетый в отличный дорогой костюм… Такой бы, наверняка, понравился Бельгин…

Омер Ипликчи до утра правил годовой отчет помощника руководителя Французского института в Стамбуле, хотя в его прямые обязанности это не входило, но мадам Селен, все еще красивая молодящаяся француженка лет пятидесяти, так натурально пускала слезу, жалуясь на бездарность своей третьей за год помощницы, что он ‒ в который раз! ‒ дрогнул.

— Омер! — она отошла к окну и затянулась сигаретой, хотя два дня назад клятвенно обещала бросить курить. — Прошу вас, войдите в наше положение! Я знаю, что завтра вы улетаете рано утром, но институт находится в безвыходной ситуации, вернее, я в ней нахожусь, текст потребуется послезавтра, а мы его в глаза не видели. Презентация не готова… Да и как ее можно сделать, если основы нет? — нервничая, она распахнула дверь балкона и глубоко задышала.

— Моник, у вас в кабинете работает сплит-система. — напомнил ей Омер.

— Ах, да… — она закрыла дверь и повернулась к нему. — Ну как? Беретесь? — и умоляюще сцепила руки в замок, тряся ими перед собой.

Омер улыбнулся, пошел уже уже второй год с тех пор, как он ушел из журналистики, с подачи друга и по его рекомендации прошел собеседование и был принят на место ответственного за культурные мероприятия и связи с общественностью Французского института в Стамбуле. Сейчас он участвовал в хорошо известной ему сцене с заранее определенным результатом: некомпетентная секретарша в статусе помощника руководителя написала ужасный, нечитабельный отчет, так как не умела ни правильно подать материал, ни акцентировать внимание на нужных пассажах, а уж о стилистике и орфографии речь вообще не шла. И он до сих пор не переставал этому удивляться, ведь в Турции насчитывалось достаточное количество высших учебных заведений и школ иностранного языка, где готовили специалистов для перевода и преподавания в школе, в Стамбульском государственном университете, например, вообще существовала кафедра романских языков, и хотя сам Омер Ипликчи получил образование в Италии, он точно знал, что обучающие программы и преподавательский состав этой кафедры пользовались заслуженным авторитетом. Так где же оседали все эти замечательные специалисты, которые выходили из стен университета? Неужели нельзя было найти выпускников, владеющих французским языком пусть не на отличном, но на хорошем уровне, чтобы доклад можно было просто править, а не переписывать заново, как ему приходилось это делать уже неоднократно.

— Ну, что скажете? — повторила Моник Селен. — Поскольку это форс-мажор, мы найдем деньги, чтобы оплатить вам сверхурочные. — она сделала паузу, но так как он молчал, посчитала нужным добавить: — И отправим в отпуск на неделю за счет института. Я знаю, вы хотели посмотреть замки Луары…

Омер улыбнулся.

— Так вот чем вы меня соблазняете… Неужели это действительно того стоит?

Директор вздохнула. — Еще как… Приедут руководители Французских институтов из Измира и Анкары и из Франции целая делегация. Вы же понимаете ‒ круглая дата, да еще и приуроченная к Дню взятия Бастилии… Но я надеюсь, что к тому времени вы вернетесь и будете в строю? — директор вздохнула, и в ее карих глазах промелькнуло беспокойство.

— Конечно, вернусь. Если мне не изменяет память, праздничные мероприятия запланированы на середину июля. Так почему сейчас такая спешка с текстом?

— Омер, ну как вы не понимаете? Он должен быть готов, потому что на его основе необходимо сделать альбом, плюс по нему создадут слайды для презентации, плюс его обработают и выложат на нашем сайте. Но текст, текст всему голова. Французским вы владеете прекрасно, а уж родным и говорить нечего. — она вздохнула и встала из-за стола. — Спущусь в кафетерий выпить чашечку кофе. Не хотите?

Мужчина тоже поднялся и направился к выходу.

— Уже пил. Теперь, пожалуй, стоит пообедать.

— Может и мне с вами за компанию? Куда вы пойдете?

— В «Мано». — односложно ответил Омер, в тайне надеясь, что она не соберется поехать с ним. Моник ‒ хороший человек и милая женщина, но на сегодня общения с ней ему хватило, она временами очень сильно напоминала ему тетушку Нериман.

— Нет, «Мано» очень далеко, перекушу внизу. — решила мадам Селен. — Итак, не забудьте перед отъездом переслать мне по электронной почте драгоценный текст. Уверена, что вы, как всегда, будете на высоте.

Он улыбнулся, слегка поклонился и торопливо вышел, в «Мано» его тянула как магнитом, и причиной тому была незнакомая рыжеволосая девушка, которую он некрасиво использовал, чтобы отвязаться от назойливой кандидатки в невесты. Однако, с того памятного дня ему ни разу больше не удалось увидеть официантку, поцелуй с которой до сих пор будоражил его воображение.

Омер потерял родителей в трудном возрасте, ему едва исполнилось двенадцать лет, когда от тяжелой болезни умерла мать, бывшая для него центром вселенной, именно общение с ней сформировало его как личность. У умной, утонченной, с прекрасным характером женщины не было за спиной богатой, влиятельной семьи и материального достатка, родители Лейлы умерли рано, и ей пришлось самой пробивать себе дорогу в жизни, поэтому брак с нею семья Ипликчи восприняла как мезальянс, дед сначала грозился лишить сына наследства за непослушание, потом после рождения внука смягчился, хотя отношения между свекром и невесткой оставались напряженными вплоть до ее кончины. Отец Омера ненадолго пережил свою любимую супругу, без нее он совершенно потерялся, и даже необходимость заботиться о сыне не удержала его от пагубных привычек, он пристрастился к алкоголю, находя в нем забвение от поразившей его в самое сердце потери, забывая о том, что сын переживает не меньшую трагедию и ждет от него помощи и участия. Когда пришло известие о гибели отца в аварии по причине сильного опьянения, мальчик замкнулся в себе, поняв, что семьи у него больше нет. Дед и дядя не могли заменить ему умерших родителей, хотя и старались окружить ребенка вниманием и теплом, надеясь, что это поможет ему пережить боль и тоску одиночества.