Грозный змей - Кэмерон Кристиан - Страница 62
- Предыдущая
- 62/162
- Следующая
Он поклонился.
– Та-се-хо, что думаешь ты? – спросила Синий Нож.
Старый охотник фыркнул и сел, скрестив ноги.
– Я думаю, что там холодно и сыро, а я слишком стар. И еще я думаю, что он все сделал правильно. Мы все трое выжили. Я видел в снегу знак рхука.
– Кранноги уже выступили против нас, – призналась Синий Нож, – но воины Рогатого и Черной Цапли убили двоих и оставили лежать в снегу всего четыре ночи назад.
– Моган позвала нас к себе, – сказал Та-се-хо. – У нее больше полей и деревьев, чем нужно ее воинам, и они далеко от волшебника.
– Тапио сказал, что мы должны выходить сейчас, – добавил Нита Кван, – потому что чудовища волшебника не любят ранней весны.
Синий Нож побледнела:
– Сэссаги тоже не любят ранней весны. Я учу своих детей оставаться в доме и ожидать солнца и сухой земли.
– Это мудро, – заметил Та-се-хо, – но если мы уйдем сегодня…
Женщины разом подняли головы.
– Самое малое два дня мы пройдем по льду. А когда лед вскроется… Великаны никогда нас не найдут и уж точно не поймают. Пусть волшебник гонится за нами, если хочет. Если он так сильно ненавидит сэссагов. – Он взмахнул рукой, как будто говоря, что они все обречены, если это правда.
– Сегодня? – спросила Синий Нож.
Та-се-хо говорил уверенно:
– Сегодня или никогда. Левое колено подсказывает мне, что нас ждут три холодные ночи. А потом будет оттепель. Кто-то не согласен?
Синий Нож покачала головой. Переговорила с другими матронами.
– Идем. Берем только то, что можно унести. Старики и дети умрут, – сказала она охотнику.
– Я знаю, – кивнул Та-се-хо, – но иначе умрет весь Народ.
Когда остальные матроны ушли, Синий Нож наклонилась к Нита Квану:
– Ты что-то утаил.
Нита Кван кивнул и посмотрел наверх, выглядывая насекомых. Синий Нож поняла. Она отправила девочку с ярко-рыжими волосами – новую пленницу или сбежавшую рабыню – за Рогатым. Он пришел.
– Нужно уходить сегодня? – спросил он. – По льду?
Ты это предвидел, – заметила Синий Нож.
– И все равно мне это не нравится, – ответил шаман. Он скалился, как маска. – Моя жена говорит, что ты все сделал хорошо, – заявил он Нита Квану, – мой ученик стал сильнее, чем я был когда-либо. Может, мне стоит провести лето в Н’Гаре, покрикивая на тамошних девиц.
Синий Нож улыбнулась:
– Уверена, твоя жена тебя отпустит. Нита Кван не может мне рассказать чего-то. Он смотрит на насекомых.
Шаман кивнул. Вынул маленький барабанчик и ритмично заколотил по нему. Запел что-то.
Только тогда Нита Кван склонился к уху Синего Ножа и зашептал что-то, как любовник. Он шептал трижды. Каждый раз она задавала ему по вопросу. Наконец она села.
– Он много просит. Он древнейший враг нашего народа. – Она смотрела в очаг.
– Но он во многом прав, – возразил Нита Кван. – Скажи мне, что с моим братом? С Ота Кваном?
– Он умер. – Она посмотрела ему прямо в глаза.
Нита Кван моргнул:
– Его убил волшебник?
Матрона покачала головой:
– Теперь он называет себя Кевином Орли. Он взял множество городов на юге и востоке. Он прислал нам приказ, требуя отправить ему людей и еду.
Нита Кван вздохнул. Он жалел Ота Квана, стольких людей в одной шкуре. Имя Кевин Орли ничего ему не говорило, но ему казалось, что он понимает. Ота Кван проиграл волшебнику, как и хотели матроны.
– Значит, мы должны дать ему людей. Сколько воинов он хочет?
– Кевин Орли потребовал сто человек из восьми городов Народа. Ему нужен ты.
Нита Кван поморщился:
– Так говорит и Тапио, – признался он.
– Значит, мы отправим наших лучших мужчин к волшебнику, – предположила Синий Нож, – а сами побежим на запад почти голые. Тапио может отомстить нам таким образом.
Нита Кван пожал плечами:
– Я говорю осторожно, поскольку я молод и мало времени провел среди сэссагов. Но Тапио нет нужды мстить, поскольку он победил нас и изгнал из наших домов. С тех пор прошло много времени. Леди Моган обещала нам защиту.
– Да, – сказала Синий Нож, – это все похоже на правду. И все же, младший брат, чего бы я только не отдала, чтобы не приходилось принимать решений сложнее, чем выбор семян для посева. – Она вздохнула. – Иди, собирай вещи. Будь осторожен. Твоя жена родит в снегу, если ей не повезет.
– Боюсь, я истратил слишком много удачи за последнюю неделю, – ответил Нита Кван. – Ты отправишь меня к волшебнику вместе с воинами?
– Когда мы дойдем до волока, где Великая река вливается во Внутреннее море, я отошлю тебя. Ты поведешь воинов. Ты расскажешь Кевину Орли о нашей ужасной зиме и о том, что целые деревни пали жертвой великанов. – Она угрюмо улыбнулась. – Прости, Нита Кван. Мы очень постараемся спасти твоего сына.
Сына. Матроны считали, что у него родится сын. И они сберегут ему жизнь… Потому что его отец погибнет.
Он встал:
– Я понимаю.
– Прости. Я должна сохранить Народ.
Семь часов спустя, когда солнце село, окруженное красным огнем, весь народ сэссагов, все шесть выживших деревень, почти две тысячи мужчин, женщин и детей выступили на запад, к заходящему солнцу. У них были сани, салазки и несколько больших волокуш, и двигались они в видимом беспорядке, который на самом деле скрывал строжайшие правила: каждая семья уходила через несколько минут после предыдущей и следовала своим путем. Кто-то весь день шел по земле, а кто-то сразу свернул на лед.
Народ бежал. Они продвигались не колонной, но широким неровным фронтом. Как и мигрирующие животные, они шли с тем расчетом, чтобы даже после встречи с рхуками, после внезапной оттепели, после пролома во льду – часть Народа выжила.
Они двигались быстро, как могли. И каждый воин, пройдя по льду, останавливался и ломал его за собой.
Та-се-хо стоял там, где раньше был центр деревни, вместе с Нита Кваном и Гас-а-хо. Они остались последними. Маленькие Ручки и ее семья уже ушли на запад.
– Теперь у тебя есть власть, – заметил Та-се-хо.
– Ненадолго, – отозвался Нита Кван.
Гас-а-хо фыркнул.
– Народ дал тебе власть, и ты должен принять ее. – Та-се-хо отвернулся. – Дети и старики умрут.
– Я знаю, – сказал Нита Кван.
Та-се-хо закурил. Они долго передавали друг другу трубку.
– Никогда не забывай об этом, – сказал Та-се-хо, – и ты не станешь Кевином Орли. – Он отложил трубку. – Я слишком стар для этого.
И они двинулись на запад.
Гауз влезла в рубашку. Она голой творила чары в особом помещении, открытом ледяным горным ветрам, и ноги у нее закоченели. Снег заполнил ров под неприступными стенами крепости и поднялся на шесть футов.
Муж наблюдал за ней. Он был полностью одет и удобно устроился в низком кресле, которое складывалось для хранения. Замок был обставлен лагерной мебелью. Мурьены во всем оставались воинами.
– Я каждый день благодарю Господа, – заявил граф Западной стены, – что у моей жены хватило здравого смысла продать душу Сатане в обмен на красоту. Боже мой, женщина. Почему ты так хороша?
– Лесть помогает в любых случаях, – заметила она, но не стала ни покачивать бедрами, ни подходить к нему. Было слишком холодно, черт возьми. – Между прочим, по дороге в Альбинкирк я видела цветы.
– Зима была адская, – сказал граф, – и я специально выбрал это слово. Холодно, как между ведьминых титек.
Он двигался так быстро и тихо, что она удивилась, почувствовав на груди его теплые ладони. Впрочем, сюрприз был приятный. Она повернулась и потянулась к его губам, а потом запустила руку ему в брэ с уверенностью, которая приходит, когда знаешь чужое тело не хуже собственного.
Правда, в теле графа не было ничего сложного…
Она принудила его доставить себе удовольствие, а потом оказала ему ту же услугу. Через час она ощущала приятную усталость и прилив силы. Она пила горячее вино и смотрела на ясное голубое небо, которого не видела уже несколько недель.
– Пенни за твои мысли, – прошептал ее муж, гладя ее по животу.
- Предыдущая
- 62/162
- Следующая